Книга Научные битвы за душу. Новейшие знания о мозге и вера в Бога - Марио Борегар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В общем, сторонники перенниализма придерживались следующих взглядов:
Мир индивидуального сознания и материи – только часть реальности, отражающая божественную основу.
Божественную основу можно обнаружить с помощью непосредственного восприятия, в котором познающий и познаваемое становятся единым целым. (Если принять, что разум лежит в основе вселенной, разрешается явный парадокс утверждений мистиков, что они теряют свое «я» во время мистического опыта, но при этом продолжают сознавать происходящее. Единое сознание – все еще сознание).
У людей есть внешнее (явленное) «я» и истинное «я». Бо́льшую часть времени мы сознаем только наше внешнее «я», то есть разными способами испытываем наше окружение или наше сознание, зачастую играем много ролей одновременно. Объединение всех этих опытов есть истинное «я», способное достичь божественной основы. Как правило, довольно трудно отыскать это «я» под многочисленными наслоениями внешних «я».
Главная ценность существования – в отождествлении с собственным истинным «я». Традиционные религии дают этому состоянию такие названия, как вечная жизнь, спасение или просветление.
Перенниалисты верят, что все люди обладают способностью к постижению духовной истины, хотя зачастую она и остается недостаточно развитой. Озарениям из духовной сферы следует доверять так же, как информации от прочих органов чувств.
Ученый У. Т. Стейс был перенниалистом, экстравертивный и интровертивный мистицизм[646] он различал, стремясь отчасти преодолеть культурный разрыв в интерпретации мистического опыта. Кроме того, он придерживался более спорного убеждения: что соответствующие культуры требовали от сторонников теистического мистицизм толковать свой опыт, каким бы он ни был, монистическим или пантеистическим, таким образом, чтобы не бросать вызов теизму. Но как указывали другие ученые, ответственность можно с той же легкостью переложить, заявив, что от пантеистов и монистов требовали толкования их опыта таким образом, чтобы он не бросал вызов их культуре[647].
Направление, противоположное перенниализму, – конструктивизм, утверждающий, что культура и ее особенности формируют мистический опыт в такой степени, что буддийские и христианские мистики в действительности сталкиваются вовсе не с одной и той же реальностью. Некоторые конструктивисты радикального толка даже отрицают наличие общей первоосновы у мистического опыта. Они утверждают, что этот опыт всецело сформирован культурой и ее особенностями. Это утверждение выглядит гораздо более радикально, чем мнение, что культура и ее особенности формируют язык, которым мистики объясняют свой опыт[648].
Для того чтобы сосредоточить внимание на споре между перенниалистами и конструктивистами, можно задаться вопросом, опытом какого рода является мистическое сознание. Может быть, специфическим, как удар электрическим током? Допустим, есть две школы мысли, специализирующиеся на боли, вызванной ударом умеренной силы. Одна утверждает, что эта боль – результат исключительно культуры и ее особенностей, другая – что это результат реального стресса. Первая из них, школа радикальных конструктивистов, считает, что значительные расхождения в описаниях, данных участниками эксперимента, свидетельствуют о том, что в основе этих описаний не лежит никакой общий опыт. Вторая школа, перенниалистская, говорит, что в основе этих объяснений лежит реальный опыт, однако поскольку культуры и их особенности различны, различаются и описания. В условиях некоторых культур детей приучают игнорировать боль, демонстрируя личную храбрость, в других детей учат самовыражению как способу поддержания связи с окружающими. Различия в свидетельствах указывают на необходимость учитывать культуру при интерпретации отчетов из первых рук, но не исключают возможности наличия в их основе единого всеобщего опыта.
Все серьезные мыслители в этой сфере пытаются составить карту территории, исследование которой только начинается. Эта книга написана с перенниалистских позиций.
«Из двух варварских народностей одна оказывается более суеверной и, как правило, более сплоченной, следовательно, более могущественной»[649].
«В ходе священных ритуалов индивид подготовлен к высшему проявлению усилий и самопожертвованию. Ошеломленный шибболетами, необычной одеждой, сакральными танцами и музыкой, с поразительной точностью воздействующими на его эмоциональные центры, он приобретает “религиозный опыт”»[650].
Может, РДМО – всего лишь причуда материалистской эволюции? На протяжении более чем столетия ученые обдумывали РДМО в связи с эволюцией человека. Увы, под влиянием материалистов этот проект стал не столько исследованием, сколько попытками отделаться объяснениями.
На рубеже XIX и XX веков Ивлин Андерхилл отмечала, что мистическое сознание в особенности было «загадочным обстоятельством для философов-детерминистов, для которых единственным способом избежать представленной им дилеммы было объявить все это иллюзиями, а свои, более управляемые иллюзии, удостоить звания фактов»[651]. Автор кратко обрисовала конфликт между мистиком и материалистом:
