Книга Сталинградский апокалипсис. Танковая бригада в аду - Леонид Фиалковский

Путь лежал через населенные пункты Попов, Ягодный. Только днями здесь закончились боевые действия. Вдоль разбитой дороги, несколько расчищенной, разбросана военная техника, замерзшие трупы в серо-зеленых шинелях, припорошенные снегом. Разрушенные и сожженные населенные пункты. Проезжали мимо кладбища немецких самолетов. Местами трупы немецких захватчиков, сложенные в длинные штабеля, горели, а местами тлели, политые соляркой, и издавали вокруг тошнотворный запах горелого мяса и тряпья. Мерзлая земля не могла принять, и несправедливо было бы осквернять ее, советскую приволжскую землю, фашистскими трупами. А их было несметное количество.

Правильно было превратить эту скверну в пепел. Встречались и колонны немецких военнопленных, которые шли навстречу. Наконец-то немцы стали сдаваться в плен. Жалкое зрелище представляли они. Платки и шарфы поверх головных уборов, на ногах у кого что: и сапоги, и валенки, и деревянные ботинки, и тряпье, обмотанное веревками. Радостно было сознавать, что они уже воевать против нас не будут. Вдоль дороги встречали много наших войск, шедших в пешем строю и на транспорте. Стояли готовые к бою зенитные установки. В районе Ягодного пытался сдать раненых в медсанбат какой-то дивизии, но их не взяли. Сказали, что своих сами отправляют, так как должны менять место расположения. И рекомендовали везти в Бекетовку. Раненный в грудную клетку скончался в дороге. Другому раненому в пути пришлось наложить жгут на бедро, так как повязка на голени сильно пропиталась кровью. В дороге один раз распустил ему жгут, чтобы не наступило омертвление конечности, что не исключалось при таком холоде.

Меньше чем за три часа после выезда прибыли в Бекетовку. И еще ушло с полчаса, пока удалось раненых сгрузить в хирургический полевой подвижной госпиталь. Раненые окоченели, возможно, и получили дополнительные обморожения, что выяснится потом. Пока сдавал раненых, стало темнеть. Здесь меня и водителя накормили горячей кашей, напоили хорошо заваренным чаем с белым хлебом, и, подкрепившиеся и отогревшиеся, мы по той же дороге двинулись в обратный путь. Около полуночи прибыли в Цыбенко. Узнали, что наша бригада во взаимодействии с другими частями овладела населенным пунктом Кравцов и ушла в направлении разъезда Басаргино.

Я с водителем, не снимая шинели, в шапках забрались на нары и завалились спать. До утра осталось мало времени, и неизвестно, удастся ли использовать для отдыха эти несколько часов. Сражение продолжалось и ночью.

Суббота, 16 января 1943 г. Опять Варваровка.

Видно, только заснул, как нас всех разбудили. Опять приехал Джатиев и приказал срочно грузиться — едем в новое место расположения — в район разъезда Басаргино. Трудно было вставать, оторваться от нар, но через пяток минут были уже при деле. Кабины машин были заняты и я сел в санитарную машину, меньше здесь продувало. Я сел на скамейке между Майей и Ниной.

Ладна со мной не разговаривала. На какой-то вопрос ответила резкостью, и я не стал больше обращаться к ней. Майя спросила меня на одной остановке, когда вышли из машины, что произошло между нами. Я ей кратко рассказал. «Зря задевал ее, — заметила Майя, — она с виду добродушная, но может жестоко отомстить».

За мной заехал мой командир роты Михайловский. Сказал, что договорился с командованием и забирает меня в роту. Там многие с травмами и обморожениями нуждаются в медпомощи.

Попрощался с коллегами из медсанвзвода. Залез в кузов, и меня пошло трясти по ухабам заснеженной степной дороги. Вскоре приехали в расположение нашей выездной группы технического обеспечения. К нам присоединилась часть ремонтников в составе одной летучки и бортовой машины. Им предстояло пополниться запчастями и получить продукты. Наступательный порыв наших войск несколько упал. Нужны пополнения. Мы все, в том числе Дрозд, Ген, Саркисян, Король, Кругляков, возвращались к себе в Варваровку. Битком набились в летучку, кое-как притерлись, пристроились. Было очень тесно, скоро стало жарко. На ходу топилась железная печурка. Стали стаскивать шинели, шапки. Все это надо было куда-то деть. Как-то надо было уложить и ноги в валенках, ибо на полу и на полках были ящики, железяки. Постепенно в пути утряслись. А снаружи мороз достигал градусов двадцати пяти.

Шли по местам проходивших недавно боев. Восточнее разъезда Басаргино располагался аэродром противника. Проезжали мимо. Много черных силуэтов с белыми крестами четко выделялись на снегу. Казалось, что все эти «юнкерсы», «мессеры», «фокке-вульфы» вот-вот взлетят со своим смертоносным грузом. Но это было кладбище немецких самолетов, многие и не поврежденные, но без горючего. Вдоль дороги лежало много раскуроченной военной техники, вражеской и нашей, встречались и груды замерзших трупов врага. Вся дорога была в выбоинах, и нас качало и подбрасывало в машине.

Мне освободили тот же домик, в котором располагался раньше. Топилась плита. Попросил красноармейца к себе в помощники. Наколол он дров, разогрел воду на плите для ванночек, а я стал оказывать медпомощь личному составу. Ходили ко мне до и после ужина. Многие были с гноившимися, долго не заживающими ссадинами, фурункулезом и немало с обморожениями. За весь этот период личный состав не мылся. Старшина роты сказал, что выдал несколько дней назад всем чистое белье, а грязное сдал на бригадный склад для дезинфекции и стирки. Распорядился выдать всем прибывшим чистое белье. И я получил новое белье, простое и теплое. В медпункте на плите согрел ведро воды и над тазиком помыл голову, затем помылся до пояса, а потом и ниже. Испытал очень приятное чувство от помывки, от свежего белья, от того, что среди своих. После многих дней наконец-то разделся до белья и лег в свой ватный конверт спать. Какое я испытал блаженство…

Воскресенье, 17 января 1943 г. «Если враг не сдается — его уничтожают!»

Проснулся, когда уже в окнах было светло. Стекла расписаны морозом. Тихо. Ни стрельбы, ни другого шума. Вспомнил, где я. Осторожно открыл дверь и зашел красноармеец. Принес завтрак в двух котелках: кашу с селедкой и чай. Поставил на ящик. Из кармана вытащил кусочки сахара, из-под пазухи шинели — четвертинку буханки замерзшего серого хлеба.

— Завтрак принес, кушайте. Ждали, что придете пробу снимать, но я сказал, что еще первый сон видит.

Мне несколько часов не удавалось выйти из медпункта. Заходили за медицинской помощью. Наконец оделся и прошелся по всем объектам роты.

В мастерской стоял один танк, который признали непригодным к восстановлению в наших условиях. Ремонтировали колесные машины.

После обеда замполит собрал весь личный состав в мастерской и рассказал о боевых действиях бригады, зачитал бригадный листок.

Наше командование 10 января предложило окруженной группировке врага капитулировать, но гитлеровцы отказались. И ставка вынуждена была принять решение об уничтожении. «Если враг не сдается — его уничтожают!» И по всему кольцу окружения наши войска начали боевые действия по уничтожению врага, в которых задействована и наша бригада.

За неделю боев с 10 января 1943 года 254-я танковая бригада, взаимодействуя с 38-й и 422-й стрелковыми дивизиями, прорвала сильно укрепленную многоэшелонированную оборону противника. Правда, продвижение проходило медленнее, чем рассчитывали вначале. Враг оказывал упорное сопротивление. Освободили населенные пункты Цыбенко, Кравцов, Новиково, разъезд Басаргино. Путь движения для бригады был нелегким. Танки на улицах города не могли маневрировать и были удобной целью для их уничтожения.