Книга Черчилль - Франсуа Бедарида

8 ноября того же года была проведена операция «Факел», предпринятая с целью захвата и оккупации Марокко, Алжира и Туниса. Несмотря на то, что поначалу в Тунисе, стремительно завоеванном войсками оси Берлин — Рим, англичане потерпели поражение, им, тем не менее, все же удалось закрепиться в Северной Африке. Затем, обеспечив себе надежный плацдарм для дальнейших операций, войска Ее величества вынудили к сражению и взяли в мешок несколько дивизий вермахта, которым ничего не оставалось, кроме как сдаться. При этом британцы привлекли к сражению значительные силы французской армии. Операция завершилась в мае взятием Туниса. Кульминация войны миновала — поворот военной фортуны пришелся на рубеж 1942—1943 годов: союзники одержали победу в Эль-Аламейне, русские разгромили немцев под Сталинградом. Это славное начинание было продолжено в июле 1943 года разгромом противника на Сицилии и сокрушительным поражением вермахта на Курской дуге.

В январе 1943 года в Касабланке состоялась очередная конференция «Символ», в ходе которой было принято решение о начале операции «Здоровяк», то есть о вторжении на Сицилию. Эта конференция завершилась полной победой Черчилля и британской стратегии: предпочтение было отдано средиземноморскому региону, а завоевание Сицилии предваряло завоевание Апеннинского полуострова. И правда, вскоре Черчилль заявил, что сама по себе высадка на Сицилии не имела большого значения, поскольку главная стратегическая задача заключалась в том, чтобы поставить на колени Италию и уничтожить противника в ее лице. Операция «Лавина», то есть вторжение на юг Италии, была не за горами. Однако в то же время это означало, что в Средиземноморском бассейне будут сосредоточены корабли, техника, баржи, необходимые для осуществления операций по высадке десанта. Поэтому крупномасштабную экспедицию во Францию пришлось отложить. Она была перенесена на 1944 год, хотя во время своего визита в Москву в августе 1942 года Черчилль пообещал Сталину открыть уже в 1943 году на Западе второй фронт, осуществив операцию под кодовым названием «Облава». Очень скоро стало ясно, что вопреки желанию американских военачальников проводить операцию «Облава» и одновременно осуществлять активные наступательные действия в Италии невозможно. Поэтому союзники сосредоточили свои усилия на Италии, и 25 июля режим Муссолини пал, после чего политические настроения в стране изменились. Нетрудно заметить, что именно в этот период в одном из меморандумов Черчилля впервые прозвучала мысль, глубоко запавшая ему в душу, — мысль о том, чтобы войска союзников прошли через весь Апеннинский полуостров до Венеции и Истрии, а затем через Восточные Альпы и Любляну двинулись бы на Вену и атаковали противника с тыла[320].

В дополнение к этому стратегическому плану объединенное командование решило подвергнуть Германию систематическим бомбардировкам. Бомбардировки занимали центральное место в тактике предстоящей операции. Выполнение этой задачи было поручено бомбардировочному полку королевских военно-воздушных сил, командовал которым маршал авиации Гаррис. Историческое решение было принято 14 февраля 1942 года: вести беспощадную воздушную войну против немецких городов. Авиация союзников наносила удары не только по военным объектам, но и по мирному населению, не только по оборонным заводам, но и по гражданским объектам с целью подорвать моральный дух врага и вынудить его к капитуляции. Суть новой стратегии сполна отразил рейд на Кёльн, осуществленный 30 мая 1942 года. Тысяча бомбардировщиков королевской авиации участвовала в этом рейде, во время которого англичане совершили ту же ошибку, что и немцы, осуществившие в 1940 году операцию «Блицкриг» против британских городов. В конечном счете союзникам не удалось сломить дух гражданского населения Германии.

Черчилль, в силу своего характера, сначала ратовал за тактику беспощадного поражения врага, застигнутого врасплох за повседневными делами. Однако очень быстро его посетили сомнения в эффективности воздушных операций союзников в небе Германии. Вот почему его отношение к этим операциям было двойственным и у многих вызывало недоумение. По-видимому, он никогда не тешил себя пустой надеждой, что войну можно выиграть с помощью одной лишь бомбардировочной авиации. Тем более что ему была хорошо известна цена этих операций: за три года королевские военно-воздушные силы потеряли пятьдесят шесть тысяч человек убитыми. С другой стороны, процесс уничтожения врага и его военного потенциала был запущен и быстро набирал обороты, разве могла Англия отказаться от участия в нем?

* * *

Вопрос об открытии второго фронта, как уже говорилось выше, занимал центральное место в стратегических планах союзников и обострял разногласия между англичанами и американцами. По правде говоря, он возник еще тогда, когда немецкие танки устремились завоевывать советскую землю. Что касается Черчилля, прежде всего нужно выяснить, действительно ли и в какой степени он старался отсрочить, а может быть, и вовсе не допустить открытия второго фронта, планировавшегося как крупномасштабное вторжение во Францию. В своей книге «Вторая мировая война» он решительно возражал против этих обвинений.

Как бы то ни было, переставшие быть секретными архивные материалы и великое множество позднейших исторических исследований показали, что Черчилль никогда не противился открытию фронта во Франции, ведь от этого зависело освобождение Европы. Однако он считал — и с ним были согласны все британские военачальники, — что проведение этой операции возможно лишь в том случае, если военному и экономическому потенциалу гитлеровской Германии будет нанесен ощутимый урон. Вот почему Черчилль прилагал огромные усилия, чтобы отложить на максимально возможный срок высадку войск на французских берегах. Бесспорно, эта операция была очень рискованной и могла обернуться катастрофой — стать вторым Дюнкерком. А потому нет ничего удивительного в том, что кровавая битва, произошедшая в августе 1942 года в Дьепе и завершившаяся поражением англо-канадцев, была воспринята в Лондоне как предупреждение о тяжелых испытаниях, уготованных союзникам на том берегу Ла-Манша, и заставила призадуматься слишком прытких сторонников высадки во Франции.

Советская историография слишком односторонне подходит к этой сложной проблеме. Типичный взгляд демонстрирует, например, историк Трухановский, рассматривающий позицию британцев по вопросу об открытии второго фронта как бесконечное «жульничество» и доказательство «лицемерия» Черчилля, стремившегося прежде всего ослабить Советский Союз и захватить контроль над Балканами[321]. Британский премьер-министр был весьма последователен, неизменно отстаивая и превознося свою средиземноморскую стратегию, в центре которой вплоть до 1944 года оставался Апеннинский полуостров. Именно в Италии Черчилль якобы видел идеальный плацдарм и ключ к победе над рейхом. Его последовательность свидетельствовала о том, что он заранее сделал выбор в пользу Средиземного моря — зоны интересов Британской империи. С другой стороны, премьер-министр почти не обращал внимания на регулярные донесения своих советников о развале Германии изнутри, вроде того, как это было в 1918 году. Романтизм и богатое воображение по-прежнему были его отличительными чертами, и он долгое время лелеял надежду на восстание в оккупированных странах. Участники движения Сопротивления и местное население оказали бы, таким образом, неоценимую помощь освободительной армии союзников. Впрочем, начиная с 1943 года эта сладкая надежда стала угасать.