Книга Искусство семейного воспитания - Шалва Амонашвили

Не знаю, влияние ли это твоей мамы, которая так влюблена в свою науку, или это твой самостоятельный выбор, но ты остановилась на той же специальности и решила поступить на факультет русского языка и литературы, что когда-то окончила мама.

Ты усердно готовишься, приводишь в систему свои знания, ходишь на консультации. Все время нервничаешь, что не успеешь все хорошо выучить, тревожишься – а вдруг не сдашь экзамены, что тогда?

Не делай из этого трагедии! Станешь студенткой – отлично, будет для всех нас большая радость. А если не сдашь, разве это беда? Пойдешь работать. Может быть, будет и лучше, если познаешь трудовую жизнь, это тебя очень обогатит, сделает опытной и сильной. Твой брат уже подыскал тебе работу в типографии, той самой, где он служил лифтером грузового лифта, будучи еще школьником. У него там есть много друзей. На днях он пошел к директору, порекомендовал тебя, и директор согласился, сказал, что даст тебе работу в переплетном цехе.

Я решил больше не писать тебе письма. Не хочу мешать тебе в это жаркое лето. А важнее то, что, пожалуй, сейчас нет необходимости посылать письма из комнаты в комнату, ибо и без них мы уже отлично понимаем друг друга. Дружба наша стала крепкой и надежной, сердечной и доверительной. Не так ли?

По вечерам, перед сном, когда я захожу в твою комнатку и мы с тобой начинаем шушукаться, знаешь, как это меня обогащает? Я многое о тебе узнал, и узнал самого себя тоже – какой я отец для своей дочери. Хотя учил тебя своими письмами уму-разуму, но одновременно сам тоже учился тому, каким мне надо быть. Я заглянул в твое сердце, в твою душу – они у тебя оказались добрыми, чуткими, отзывчивыми. Но я познал еще и твой характер – в нем пока еще есть шероховатости «мартовского» возраста. В народе говорят, что март выпросил у апреля двенадцать дней, и эти дни смешаны с апрельскими. А апрель – тот месяц, когда весна стремится проявить всю свою прелесть и очарование. Вот я и думаю, что в твоем характере остались еще отголоски марта, но и они скоро исчезнут. В общем, ты сама прекрасно знаешь, что я имею в виду.

Мы уже друзья, и навеки, правда? Не знаю как для тебя, но для меня дружба эта – маяк в душе.

Значит, не буду больше посылать тебе письма из комнаты в комнату, разве только тогда, когда возникнет необходимость.

Но ты попросила меня дать тебе самый главный совет. «Вот если бы подытожить все твои наставления, изложенные в письмах, какой самый-самый главный совет дал бы ты мне для руководства на всю жизнь?» – так ты мне сказала на днях. Самый-самый главный совет! Бывает ли такое?

Да, есть у меня такой главный совет. Этот совет служил и мне источником пожеланий тебе. Вникнешь раз в эту самую-самую главную мудрость и открываешь для себя одну истину. Вникнешь другой раз – и другая истина открывается тебе. И так это может продолжаться бесконечно много раз, только нужно, чтобы преобладала в тебе страсть к человеческому самосовершенствованию.

Вот этот совет, древнейшая заповедь: «Познай себя самого».

Помочь тебе разобраться в этой истине?

Но может быть, будет лучше, если ты сама попытаешься вникнуть в ее суть. И попытаешься сделать это не раз или два, а много-много раз. И не только с той целью, чтобы философствовать, кто же такой человек среди людей, но и с той, чтобы жить среди людей как человек, жить так, чтобы ты, Нина Шалвовна, нужна была людям.

И тогда ты увидишь еще, что моими письмами я стремился научить тебя как самой очеловечивать себя.

Очеловечивать себя для людей!..

Нет у меня других самых-самых главных советов для тебя, моя родная.

Давай будем жить так, каждый день очеловечивая себя, и поможем в этом друг другу: я – тебе, а ты– мне!

Спокойной ночи желаю тебе, моя дорогая!

А сон? Какой сон тебе пожелать?

Желаю тебе в эту ночь видеть сны о том…

Лучше, знаешь что: и в эту ночь и впредь желаю тебе видеть добрые сны, и чтобы они потом помогали тебе творить добрые и настоящие дела.

Твой отец