Книга Судьба Темного Меча - Трейси Хикмэн

Джорам с растущим восхищением следил за императором, удивляясь его способности вести беседу: учитывая количество людей, с которыми императору приходилось встречаться каждый день, его память, наверное, была поистине феноменальной. Джорам вспомнил свою первую встречу с императором. Он вспомнил, что тогда взгляд императора как будто поглотил его целиком, и на несколько секунд внимание высочайшей особы полностью и безраздельно сосредоточилось только на нем одном. Джорам вспомнил, как он тогда смутился. Это было неприятное ощущение — но теперь юноша понял, почему так случилось. Для императора память значила почти то же самое, что для Сарьона — математические уравнения. Джорам и сам до определенной степени умел манипулировать людьми, поэтому смог заметить и оценить талант настоящего мастера.

И еще Джорам знал — сперва он узнал это от матери, потом это подтвердил лорд Самуэлс, — что больше всего на свете император заботится о своей супруге, императрице. Очередь снова продвинулась вперед, и Джорам перевел взгляд с императора на его царственную супругу. Всю свою жизнь Джорам слышал о несравненной красоте этой женщины, выделяющейся даже на фоне прекраснейших красавиц императорского двора. Красота императрицы была природной и не нуждалась в магических улучшениях. Любопытство юноши подогревало и предупреждение Симкина.

«Не смотри на императрицу».

Слова Симкина эхом отдавались в голове Джорама, но юноша все же незаметно шагнул в сторону от очереди, чтобы взглянуть на женщину, которая сидела на хрустальном троне рядом со своим мужем. А потом очередь снова передвинулась вперед, и Джорам ее увидел.

Юноша затаил дыхание. Слова Симкина мгновенно вылетели у него из головы. Вместо этого вдруг вспомнилось, как описывала императрицу Анджа: «Волосы черные и блестящие, как вороново крыло, кожа белая и гладкая, словно грудь голубки. Глаза темные, искристые, а лицо настолько совершенной формы, будто его сотворили мастерским заклинанием. Она движется так грациозно, как ива раскачивается под ветром...»

Острый локоть Симкина вонзился Джораму под ребра.

— Прекрати сейчас же! — уголком рта зашипел Симкин. — Смотри в сторону!

Джорам рассердился — ему показалось, что Симкин избрал его мишенью своей очередной шуточки. Но все же юноша быстро отвернулся. И снова его поразило выражение лица Симкина — серьезное, почти испуганное, совсем не такое беспечное, как всегда. Очередь продвинулась дальше. Теперь впереди осталось всего около десятка человек. Джорам посмотрел на них и заметил, что все они тоже стараются не смотреть прямо или подолгу на императрицу. Они время от времени поглядывали на нее, но вскользь и сразу же отводили глаза. И если с императором гости разговаривали громко, ясно и спокойно, то, обращаясь к императрице, все понижали голос и бормотали что-то почти невразумительное.

Когда Джорам подошел еще ближе, у него уже болели глаза от непрестанных быстрых взглядов то на императрицу, то куда-нибудь в сторону. К этому времени юноша понял, что с императрицей действительно что-то не в порядке. Нет, ее прославленная красота осталась при ней, но, как ни странно, почему-то она казалась не привлекательной, а отталкивающей. Нежная, гладкая, белая кожа имела голубоватый оттенок и казалась полупрозрачной. Темные глаза, несомненно, были прекрасны, но они не искрились внутренним светом, а словно отражали свет фонарей — как стеклянные. Губы императрицы двигались, когда она говорила. Двигались и ее руки, и все тело — но в этих движениях не было грации. Она походила не на изящную иву, а на марионетку.

Марионетка...

Удивленный Джорам повернулся к Симкину, но бородатый молодой человек только улыбнулся, играя оранжевым шелковым платком.

— Терпение вознаграждается, — сказал он. — Мы следующие.

А потом у Джорама уже не было времени думать о чем-то еще.

Он услышал, как будто издалека, как герольд ударил о пол своим жезлом и выкрикнул мелодичным голосом:

— Симкин, гость лорда Самуэлса...

Дальнейшие слова герольда потонули во взрыве смеха, раздавшемся из толпы. Симкин, наверное, выкинул какую-то нелепость или что-то в этом роде. Джорам был слишком взволнован и смущен, чтобы понять, в чем дело. Юноша видел, как Симкин прошел вперед. Его белоснежное одеяние сияло так же ослепительно, как облачения императора и императрицы.

Императрица. Взгляд Джорама снова невольно обратился к ней, но тут герольд объявил:

— Джорам, гость лорда Самуэлса и его семьи.

Услышав свое имя, Джорам понял, что должен шагнуть вперед, но юноша внезапно осознал, что сейчас на него обращено несколько сотен любопытных глаз. Ему живо вспомнилась гибель матери, Анджи. Тогда все люди тоже смотрели на него. Джораму захотелось только одного — убежать, спрятаться, остаться одному. Почему, почему они на него смотрят?

Император разговаривал с Симкином. Джорам видел это, но понятия не имел, о чем они говорят. Он ничего не слышал. В ушах у него шумело, как во время урагана. Ему хотелось убежать, но он не мог сдвинуться с места. Наверное, Джорам стоял бы так целую вечность, но герольд слегка подтолкнул его вперед. Герольд обязан был следить за своевременным продвижением очереди гостей, и к тому же он привык к подобным проявлениям благоговения у тех, кто впервые оказывался перед лицом его императорского величества. Спотыкаясь, Джорам шагнул вперед и остановился перед императором.

У Джорама хватило ума низко поклониться — точно так же, как это сделал Симкин. Юноша забормотал что-то, не соображая толком, что говорит. Император непринужденно перебил его, напомнив, что они уже виделись у лорда Самуэлса. Его величество выразил надежду, что Джораму понравился Мерилон, а потом взмахнул рукой. Джорам шагнул по хрустальному полу и предстал перед императрицей. Он смутно сознавал, что Симкин наблюдает за ним и как будто едва заметно улыбается. Зная Симкина, Джорам вполне мог поверить, что это так и есть.

Юноша низко поклонился императрице, лихорадочно стараясь придумать, что сказать. Ему нестерпимо хотелось поднять взгляд и рассмотреть эту женщину, но в то же время он мечтал поскорее оказаться где-нибудь подальше отсюда и старательно отводил глаза, как и все, кто представал перед императрицей до него.

Стоя перед ней, Джорам ощутил какой-то странный, удушливый запах.

Прекраснейшая женщина в мире — так о ней говорили. Джорам решил, что должен увидеть это своими глазами.

Он поднял взгляд...

И увидел безжизненные глаза трупа.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯФОНТАН ШАМПАНСКОГО

— Во имя Олмина! — прошептал Джорам и вздрогнул. Холодный пот заструился по его лицу. — Она мертва!

— Мой милый мальчик, если тебе дорога твоя жизнь — и моя тоже, — говори потише! — негромко сказал Симкин, обворожительно улыбаясь и кивая нескольким знакомым, стоящим по ту сторону зала. Они с Джорамом находились возле фонтана из шампанского. Симкин сказал, что к этому месту непременно придут и Гвендолин, и Сарьон — и здесь они все встретятся: возле фонтана с шампанским все назначают свидания. И вправду, вокруг то и дело слышались приветственные возгласы и бурные взрывы смеха.