Книга Слёзы Шороша - Братья Бри

– Похоже, мы с Крис видели изображение такой же монеты, – сказал Дэниел. – Только вместо пятёрки на той была цифра пятьдесят.

– У меня сейчас нет монеты в пятьдесят ферлингов. У отца есть – я могу попросить, – предложил Семимес, но по нему было видно, что он не очень-то хочет тревожить уединившегося Малама.

– Не стоит, Семимес, – сказал Дэниел. – И так всё понятно: Торнтон был здесь.

– А какие ещё бывают? – спросил Мэтью, кивнув на монету.

– Десять, пятьдесят и сто, – ответил Семимес и добавил: – И, известное дело, один ферлинг, как же без него.

Дэниел отдал ему монету. Семимес снова вышел из гостиной, а когда вернулся, молча подошёл к друзьям и молча вручил им по монете в пять ферлингов.

– Спасибо, друг, – сказал Мэтью, и в глазах его появилась весёлость. – Будет с чем в «Парящий Ферлинг» заглянуть.

– Да, теперь мы богаты, – сказал Дэниел.

– Не очень-то богаты, – усмехнулся Семимес, – но покушать можно. Очень можно.

– Как бы ни был зорок глаз искателя и остро его чутьё, как бы ни был усерден он в своём поиске и отрешён от прочего, не сыскать ему лазейки в стенах Рафрута, ибо нет её, и не поколебать, и не вдохнуть ему замершего воздуха пещеры Руш, – не поворачиваясь к гостям, отстранённым голосом произнёс Малам обрекающие на тщету слова так, будто когда-то заучил их наизусть, дабы однажды вдруг они напомнили о том, что заключали в себе.

Повернись он в эти мгновения к ребятам, терзаемым вопросами, они тотчас бы распознали на его оранжевом лице боль мрачных дум и предчувствий.

– Однако ж добрался Зусуз до скрытого обиталища злой силы и, обманув раскалённый камень, выпустил на волю Чёрную Молнию, – продолжал Малам.

Дэниел и Мэтью, затаив дыхание, внимали завладевшему ими голосу, и им казалось почему-то, что голос этот исходил из царства грибов, и уже было непонятно, принадлежал ли он морковному человечку или одному из этих оживших грибов. Изумление тронуло и душу Семимеса. Никогда прежде он не слышал, чтобы его отец говорил, когда взор его был притянут грибной стеной. В такие моменты она словно поглощала его всего, не желая ни с кем делить. Никогда прежде Семимес не видел, чтобы его отец, разговаривая с сельчанином, или лесовиком, или путником, не отдавал ему выражения своих глаз… Значит, сейчас он говорит сам с собой или с кем-то из тех, кто невидимо поднимается и спускается по этим лестничкам, приставленным к грибам.

Малам будто услышал смятение сына и двух его друзей и повернулся к ним.

– Вы повстречали сегодня не Зусуза и не художника с непривычным моему уху именем Торнтон, – голос морковного человечка снова стал голосом морковного человечка. – Два огня Чёрной Молнии нашли друг друга и, вернувшись в пещеру Руш, слились в единый огонь. И на пути вашем встал тот, кто вобрал чёрную силу двоих: Зусуза и Торнтона.

– Как такое может быть?! – воскликнул Мэтью, не удержав в себе того, что не в силах был принять его разум.

Малам пристально посмотрел в его глаза, затем в глаза Дэниела и сказал:

– Дэнэд тебе ответит.

Мэтью удивлённо взглянул на своего друга – тот спокойно сказал ему:

– Ты прав, Мэт: такого не может быть. Но не могло быть и всего того, что с нами случилось. Не может быть того, что мы с тобой здесь.

– Но мы здесь, да, Дэн? – спросил Мэтью, больше обращая этот вопрос самому себе, и сам себе ответил: – Да, мы здесь.

– Да, вы здесь, Мэтэм и Дэнэд. И он здесь. И не летучая крыса горхун пугает по ночам нэтлифян и их соседей из Крадлифа и Хоглифа своим смехом, а тот, кто сидит на ней и правит ею, тот, кем стал Зусуз, – Повелитель Тёмных Сил, заполонивших Выпитое Озеро.

– Повелитель корявырей, отец, – добавил Семимес.

– Верно, сынок.

– Он и сегодня был на горхуне, – сказал Мэтью. – Горхун подлетел к нам так близко, что мы разглядели его страшную морду.

– Лучше бы мне не видеть её… этих зловещих глаз, – прошептал Дэниел и быстро закрыл лицо ладонями, чтобы отгородиться от них, от картинки, которую они снова показывали ему.

– Что? – спросил Мэтью, не расслышав его слов.

– Нет. Ничего, – ответил ему Дэниел.

Малам подошёл к Дэниелу и сказал:

– Дэнэд, покажи-ка мне теперь то, что давеча, за ужином, показать обещал.

Дэниел достал из кармана дневник Буштунца, открыл его на одной из восьми страниц со стихом и протянул морковному человечку. Тот тихим голосом размеренно прочитал стих и имя под ним:

– Скорбь Шороша вобравший словокруг

Навек себя испепеляет вдруг.

Нэтэн

Он вернул дневник Дэниелу и сказал:

– Немногое покидает таинственный Мир Грёз, к чему прикоснуться можем мы в Мире Яви. Это Слово – одно из такого немногого. Вижу: сбывается пророчество дорлифянина по имени Фэдэф. Почти тысячу лет назад узрел он приход магического Слова. Вижу: это то самое Слово, которое вынес человек из Мира Грёз, которое не сгинуло в Нет-Мире и не растворилось в Мире Духов. Оно дано нам в подмогу, чтобы мы смогли одолеть беду. Но Слово поможет нам, если мы поможем ему. Мы должны беречь его, подобно Хранителям, оберегающим Слёзы Шороша. Ты, Дэнэд, должен беречь его… ибо ты продолжение того, кому Повелитель Мира Грёз вверил Слово. И ты, Мэтэм, как верный друг Дэнэда, ибо Мир Духов счёл тебя таковым, позволив пройти через Путь вместе с ним… И ты, Семимес, как сын Дорлифа, которого судьба первым свела… с Хранителями Слова и испытала, предоставив выбор. Ты стал на их защиту, хотя мог заразиться от камней холодом стороннего созерцателя.

– Отец? – не удержался Семимес, услышав слова, тронувшие его больше прочих слов, но тут же запнулся.

– Что, сынок?

– Отец… значит, Дэн, Мэт и Семимес – Хранители Слова?

– Да, сынок. Ты, однако, должен был сказать «я», а не «Семимес», чтобы не перекладывать бремя с того, кто ты есть на самом деле, на того, кто ты в своих мечтах.

– Да, отец. Я… Хранитель Слова.

Дэниела пронимала мелкая дрожь, несмотря на то, что камин щедро делился с ним, как и с Мэтью, своим теплом.

– Малам, мы должны просто беречь Слово? – спросил он, преодолев в себе откуда-то взявшуюся нерешительность.

– Просто беречь, – ответил морковный человечек, одарив Дэниела мягким взглядом. – Следовать за ним и беречь.

– Следовать? – переспросил Мэтью.

– Да, Мэтэм. Мы не знаем пока дальнейшего пути Слова. Мы можем до чего-то догадываться, но нам не дано знать наверняка его тайный смысл.

– А кто знает? Как мы сможем что-то понять, если мы выучили Слово наизусть, но ничего не понимаем? – с волнением спросил Мэтью.

– Да, отец, мы выучили Слово наизусть, – подтвердил Семимес.

– Прояви терпение, Мэтэм, – сказал Малам… и отправился в путь по гостиной, который пролегал от стены с вороным конём до грибной и обратно.