Книга Спящий - Павел Корнев

– О, я не имею к этому действу ни малейшего отношения! – уверила подругу суккуб. – Леопольду просто понадобился извозчик.

– И где же твоя коляска?

– Пришлось оставить неподалеку отсюда, – сообщил я, прошел во двор и рассовал по карманам лежавшие на столе пистолеты, прежде чем их успела заметить подруга.

– А что это за место? – заинтересовалась Лилиана, оглядываясь по сторонам. – Как-то это все странно…

– Дом для конспиративных встреч Третьего департамента. Ты же знаешь, какие они параноики! – с легким сердцем соврал я и протянул руку Лили. – Ну, идем?

Елизавета-Мария хмыкнула за спиной, привлекая к себе внимание.

– Вас опять придется куда-то везти, Леопольд? – спросила она, когда я обернулся.

– Да, на Леонардо-да-Винчи-плац.

– А что там? – удивилась Лилиана.

– Надо проведать знакомого, – ответил я и спросил: – Лили, паспорт у тебя с собой?

– Да. А почему это важно?

– Потом объясню, – ушел я от прямого ответа. – Ну же! Идемте скорее!

До лавки «Механизмы и раритеты» Елизавета-Мария домчала нас с ветерком. То ли неким потусторонним чутьем она выбирала пустые улицы, то ли горожане и в самом деле попрятались по домам, но дорога не заняла и пятнадцати минут. И это было просто здорово – иначе заснул бы прямо на пассажирском месте, где пришлось разместиться в обнимку с Лилианой.

– Сейчас вернусь! – предупредил я девушек, забегая в лавку.

– Что с господином Дьяком? – тотчас выскочил из-за прилавка оставленный на хозяйстве студент. – Все только и говорят о взрыве в лектории!

– Александр контужен, – сообщил я, проходя в заднюю комнату. Там в первую попавшуюся сумку побросал нижнее белье, сверху уложил чистую сорочку, брюки и пиджак, вышел обратно в торговый зал и вручил вещи студенту. – Не знаю, в какую больницу его увезли, начни с ближайших к лекторию «Всеблагого электричества».

– Но… – замялся студент.

Я ничего и слушать не стал, выгреб из кассы несколько мятых пятерок и десяток, сунул их пареньку и вытолкал его за дверь.

– Беги! Я присмотрю за лавкой!

Студент неуверенно оглянулся, но спорить не стал, забросил на плечо ремень сумки и вприпрыжку помчался по переулку. Я сразу вывесил на двери табличку «Закрыто», набрал код массивного засыпного сейфа в задней комнате и вытащил из него саквояж, который сам и передал Александру на хранение несколько дней назад.

Деньги оказались на месте; я переложил одну пачку в карман пиджака и вернулся на улицу. Лилиана болтала с Елизаветой-Марией, обсуждая вызывающий наряд суккуба; я отвел подругу в сторону и вручил саквояж.

– Что это? – удивилась Лили.

– Девяносто пять тысяч франков, – сообщил я и с замиранием сердца произнес: – Тебе надо покинуть Новый Вавилон немедленно!

– О чем ты говоришь, Лео? Но почему?!

– Оставаться в городе слишком опасно.

– Но я не могу просто взять и уехать! Что я скажу родителям?

– Отправишь телеграмму с континента. И лучше им тоже не задерживаться в столице. В ближайшие дни здесь будет неспокойно.

– Лео! Я ничего не понимаю! – расстроилась подруга, и в ее бесцветно-серых глазах заблестели слезы. – Что происходит?!

– Лили, все будет хорошо, – уверил я. – Просто поезжай в Швейцарию, в Женеву. Я закончу с делами и отыщу тебя там. Приеду сам или пришлю письмо до востребования на главпочтамт. Мне придется задержаться буквально на несколько дней.

– Я никуда не поеду, пока ты не объяснишь, что происходит! – отрезала Лилиана.

– Ты слышала, что случилось ночью в Старом городе?

– Да, но какое отношение…

– Это может повториться с любым другим районом! С любым, понимаешь?

– А ты?

– У меня есть обязательства. Я не могу просто бросить все и уехать. – Я обнял Лили и зашептал ей на ухо: – Все будет хорошо. Я отыщу тебя в Женеве, и мы отправимся в свадебное путешествие в Зюйд-Индию. Просто верь в меня. Хорошо?

– Я верю в тебя, Лео. – Лилиана отстранилась от меня, поцеловала и добавила: – Верю в тебя, но не тебе. Я просто мешаю, правильно? Ахиллесова пята, уязвимое место. Боишься, что кто-то доберется до меня, чтобы помешать?

Подозрения ее были недалеки от истины, но подтверждать их я не стал. Вместо этого со всей возможной убедительностью произнес:

– Я боюсь, что Атлантида разделит судьбу своей мифической предшественницы! При первой же возможности отправь телеграмму родителям, пусть уезжают на континент.

– А остальные? Альберт, Мари?

– Я поговорю с ними, но едва ли они сочтут мои опасения обоснованными. Они не знают того, что знаешь ты.

Лилиана вздохнула и вдруг потрепала меня по щеке.

– Женева? – переспросила она и улыбнулась. – А почему не Париж? Я всегда хотела пройтись по Елисейским Полям. Там такие магазины и ателье…

Я невольно рассмеялся.

– Хорошо, по дороге в Женеву можешь заехать в Париж. Но отправляться надо прямо сейчас. Елизавета-Мария отвезет тебя в порт.

– Забери деньги, – протянула Лили мне саквояж. – Ты будто откупаешься от меня!

– Сохрани их. Не уверен, что у меня останется доступ к счетам. Возможно, в твоих руках – все мое состояние.

Лилиана помрачнела и предупредила:

– Если ты обманешь и не приедешь, я тебя из-под земли достану, Леопольд! Так и знай!

– Просто верь в меня.

– Я верю в тебя, Лео. Верю!

Это были вовсе не пустые слова – таков был талант Лилианы. Своей верой она могла придавать другим малую толику реальности, и рядом с нею мое сердце, казалось, начинало биться без своего обычного надрыва.

Простое самовнушение? А хоть бы и так.

В любом случае я намеревался отыскать Лили в Швейцарии сразу, как только представится такая возможность. Пусть я и не знал доподлинно, искренни ли мои чувства к Лили или навязаны мертвым гипнотизером, но я точно знал, что сейчас это уже не имеет никакого значения. Я нуждался в этих отношениях, нуждался в этой любви.

Более чем простительная слабость для человека в моем положении.

Более чем, да…

– Отвези ее в порт и проследи, чтобы она непременно отплыла на пароме до Лиссабона, – попросил я суккуба, усадив Лили в самоходную коляску.

Елизавета-Мария картинно закатила глаза, но протестовать не стала, забралась за руль, и паровой экипаж резво укатил прочь.

И сразу навалилась такая усталость, что в прямом смысле слова опустились руки. Защемило сердце, заломило затылок, да еще и зевнул так, что едва не вывихнул челюсть.