Книга Больше, чем любовь - Татьяна Осипцова

Борис нахмурился:

– Что ты знаешь про Испанию и про то, с кем я там был? – он подошел к креслу напротив телевизора, в котором развалилась Юля, и схватил ее за руку. – Отвечай!

Понимая, что проболталась и отступать уже некуда, она быстро заговорила, оправдываясь:

– Ты услал меня на Тенерифе, а там одной такая скучища! Я позвонила в Москву, мне сказали – ты в Питере, в питерском офисе ответили, что уехал за бугор. Я, благо телефоны наизусть помню, Елене Михайловне дозвонилась, она и сообщила, что ты в Испании. Я думала, ты один отдыхаешь и так близко от меня, вот и позвонила по сотовому…

– Откуда ты номер узнала? Он засекреченный!

– У той же Елены спросила.

Пахомов сжимал ее запястье все сильнее.

– Дальше!

– Я позвонила, ответила женщина…

– Когда это было?

– В последних числах сентября, я не помню… Пусти, больно!

Но Борис не отпускал.

– Что ты ей сказала? Говори, дрянь!

– Я услышала женский голос, разозлилась и подумала: пусть знает, что она временная, а я постоянная…

– О боже!..

Он выпустил ее руку, а она продолжала, будто хвастаясь своей хитростью:

– Я сделала вид, что плохо слышно, и все ей вывалила: что соскучилась без тебя, хочу, чтобы ты приехал ко мне на Канары, вспомнила, как хорошо нам было в Эмиратах…

Юля замолкла. С минуту Пахомов смотрел на нее тяжелым взглядом, затем выдавил:

– Сука. Сука дешевая, – и залепил ей пощечину с такой силой, что она чуть не вылетела из кресла.

– Ты совершила самую большую ошибку в своей жизни, – сказал он, глядя, как краснеет ее скула. – Ключи от машины и квартиры – на стол.

– У меня там вещи… – заскулила Юля, держась за щеку.

– Все твои шмотки сегодня же окажутся на помойке, а ты уйдешь от меня без багажа, как и пришла.

Он набрал на трубке московский номер.

– Олег?… У тебя запасные ключи от Щелковской?.. Пойди туда, собери все барахло и выкинь на помойку… Шубу жалко? Тогда отбери, что тебе нравится, и хоть подари, хоть продай, только чтобы ни тряпки там не осталось! И еще, в ванной, справа от двери в нижнем ряду третья плитка вынимается. Там железная коробка с золотишком, отдай моему референту, пусть в сейф положит. Все, отбой.

Юля смотрела на него полными ужаса глазами.

– Вот так, сучка. То, что на тебе – пусть остается, а сейчас – вон отсюда!

Выставив любовницу, Борис упал в кресло и тупо уставился в телевизор. Он все еще не мог прийти в себя от новости, которую сообщили ему Кушнер с женой.

«Хорош бы я был, если бы прямо от Натана поехал на Ломоносова, а ведь было такое желание! Ну, приехал бы, упал на колени, прося у Наташи прощения неизвестно за что… Теперь известно, а толку?.. А если она скажет, что я тут ни при чем? Ведь со зла, в отместку, она могла сразу же… Пять месяцев, определила на глазок Ида. Но я должен наверняка знать, мой ли это ребенок, чтобы припереть ее к стенке, не дать отвертеться! Может, она матери сказала?.. Вряд ли, теща всегда мне симпатизировала, нашла бы способ сообщить, через того же Димку. Хоть я полгода его не видел, но мы перезваниваемся. Этой своей Аннушке?.. Скорее всего – да, но наверняка взяла с нее клятву молчания. Кто еще может знать, пусть не об отцовстве, а о точном сроке?.. Гинеколог. Вряд ли она обратилась к новому врачу. От добра добра не ищут…»

Борис взялся за телефонную книжку, но тут сообразил, что уже почти полночь.

«Завтра ему позвоню, в клинику, а сейчас в теплую ванну – и спать, если, конечно, смогу уснуть».

Пахомову пришлось ждать двадцать минут, пока Георгий Абрамович отпустил последнюю пациентку, только тогда он вошел в кабинет.

Пожав врачу руку, Борис сел на предложенный стул.

– Так что вас интересует, голубчик? – спросил гинеколог. – Состояние вашей жены вполне удовлетворительное, шевеление на девятнадцатой неделе, слабые токсикозы второй половины беременности, а так – все в норме.

– Видите ли, Георгий Абрамович, вопрос у меня деликатный. Я должен знать, мой ли это ребенок?

– Вот оно что! Наталья Дмитриевна упоминала, что вы разводитесь… Не из-за этого ли?

– Ну, это она думает, что разводимся, я лично не собирался, пока.

– Так что вы от меня хотите узнать? Чей ребенок, это, как бы вам сказать… личное дело мужчины и женщины.

– А вы не знаете хотя бы приблизительное время зачатия?

– Ну, голубчик, такая информация…

– В конце концов, я ее законный муж и имею право знать, от меня ли она беременна! – воскликнул Борис и умолк под удивленным взглядом врача.

Вздохнув, он попробовал объяснить:

– Понимаете, мы долго жили врозь, потом встретились, прожили несколько дней вместе и опять расстались, по недоразумению… Я всегда хотел ребенка и, если сроки совпадают, я заставлю Наташу помириться!

– Эх, молодые люди, – качал головой доктор, роясь в карточках, – все вам игрушки! Ушел-пришел, поругался-помирился… А надо просто жить вместе, любить друг друга и своих детей…

Найдя медкарту, он несколько секунд читал, затем обратился к Пахомову:

– Судя по тому, что здесь написано, наиболее вероятно двадцать четвертое или двадцать пятое сентября, плюс-минус два-три дня. Да, припоминаю, при осмотре я посчитал, что срок меньше, но ваша жена сказала, что могла забеременеть только в последней декаде сентября.

Борис просиял:

– Спасибо, доктор, именно в эти дни мы были вместе, значит, ребенок мой!

– Голубчик, это знает только женщина, – улыбнулся врач.

– Да я с нее глаз в эти дни не спускал! – Пахомова лихорадило от радости. – Георгий Абрамович, а кто это будет? Вы ведь уже знаете?

– Я-то знаю, а вот Наталья Дмитриевна отказалась узнать заранее пол ребенка.

– Тогда и я не хочу знать заранее. А что такое токсикозы?

– Это, молодой человек, тошнота, головокружение, возможные обмороки. Токсикозы второй половины все-таки не являются нормой, хорошо, что у вашей жены до обмороков не доходило. Так что, Борис Алексеевич, когда будете заставлять жену мириться, не слишком нажимайте, ей нужны прежде всего положительные эмоции.

Борис согласно кивнул и тут же спросил:

– Кстати, об эмоциях, а как насчет половой жизни, не возбраняется? Простите за идиотский вопрос, никогда не имел дела с беременными.

– Сколько вам лет, Борис Алексеевич? Простите за нескромность.

– Сорок шесть.

Доктор вздохнул:

– Бог мой, куда мы катимся? Мужчина в сорок шесть лет не имел ни одного ребенка! Так вот, молодой человек, секс не возбраняется, а даже приветствуется, так как либидо у беременных обычно усиливается. Но не переусердствуйте: побольше ласки, поменьше …э-э… механики. Ну и на последних двух месяцах лучше вообще отказаться от традиционных способов или свести их к минимуму. Надеюсь, вы меня поняли?