Книга Германский офицерский корпус в обществе и государстве. 1650-1945 - Карл Деметр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всегда весьма рискованно говорить, какие политические склонности могут в критическое время проявиться индивидуумами – либо из тщеславия, либо из-за интеллектуального или эмоционального возбуждения. Тем не менее нижеподписавшийся чувствует, что он способен выразить Вашему Величеству твердое убеждение в том, что в настоящее время нет ни малейшего основания сомневаться в лояльности и преданности офицеров армии трону и священной персоне Вашего Величества. Если, вопреки ожиданиям, некоторые отдельные личности среди огромного числа людей, которые формируют офицерский корпус армии Вашего Величества, сойдут с тропы чести и долга, то применения энергичных мер, имеющихся у нас в распоряжении, безусловно, будет достаточно для того, чтобы обезвредить некоторые такие отклонения. Следовательно, Ваше Величество, можете быть полностью уверены в том, что офицеры Вашей армии абсолютно благонадежны.
С глубочайшим уважением
Массенбах
(Военный архив, Мюнхен. Архив военного министерства)
Франкфурт-на-Майне, 18 сентября 1909
На протяжении прошлого года я слушал образовательные курсы, читаемые в разных соединениях. Некоторые из них были отличными, но я не мог избежать впечатления, что во многих случаях эта форма деятельности не получила всего того внимания, которого она заслуживает.
Первостепенной задачей является улучшение обучения для повышения эффективности войск во время войны…
Единственная по-настоящему ценная вещь во всем этом, – это когда инструкции даются самими офицерами. Мой опыт подсказывает, что они могут успешно решать задачу предоставления полезных указаний и расширения кругозора своих воинов. Более того, часто старший и наиболее опытный унтер-офицер в меньшей степени эффективен в этом деле. Рутина может дать устрашающе губительный эффект. Это заставляет меня верить в то, что инструкции, предоставляемые даже самыми младшими офицерами, гораздо более полезны; и я был бы рад, если бы вы дали вашим младшим офицерам знать, что я придерживаюсь именно таких взглядов…
Впрочем, цель этих наставлений состоит в том, чтобы повысить образование солдат, повлиять на их мировоззрение, расширить кругозор, раскрыть им глаза и чувства на окружающий их мир. Нам нужны умные солдаты. В то же время такие наставления должны выполнять и другую задачу, неотделимую от первой: они должны возбуждать и укреплять у мужчины чувство чести, его лояльность короне и патриотизм, внедрять в них на всю оставшуюся жизнь дух долга, чести и самопожертвования во имя отечества.
Это высокая и священная задача, и она ложится даже на молодых офицеров. Я прекрасно знаю, что офицеры часто рассматривают такие наставления как исключительно утомительную работу. Я могу понять это; но если офицеры по-настоящему понимают ценность задачи, которую им предстоит выполнить, то они увидят это в ином свете.
Я не стану скрывать своего убеждения в том, что сегодняшний офицер должен также выполнять и политическую работу – это его обязанность обучать подчиненных быть лояльными подданными, способными твердо противостоять разлагающему влиянию социал-демократии.
Человек, который имеет огромную возможность делать это, – это молодой офицер, ответственный за рекрутов.
Как правило, ум молодого солдата – как кусок воска, из которого можно вылепить впечатления разного рода. Разумеется, многие уже были заражены социал-демократией до того, как их призвали; но они еще молоды, и их болезнь лишь поверхностная, а служба в армии должна быть как целебный источник и вымыть болезнь из всего их организма. Даже человек, проживший несколько лет в бродяжничестве или то сидевший в тюрьме, то выходивший из нее, человек, который едва ли может вспомнить, когда он в последний раз слышал доброе слово от приличного человека, – даже такого сорта человек будет восприимчивым, если с ним говорить серьезно, но по-доброму. Так, как с ним, возможно, не говорили с самого детства.
Жизненно важно, чтобы офицеры завоевали доверие своих солдат. Солдат должен быть уверен, что офицер – его лучший друг, и все, что он говорит, – правдиво и справедливо.
Здесь я должен сделать отступление. Как только офицер по-настоящему завоюет доверие своих людей, я считаю совершенно невозможным для офицеров совершать правонарушения, систематически плохо обращаясь со своими подчиненными. Если такое случится, любой рекрут, который чувствует, что его запугали и дурно с ним обращаются, обязательно пойдет к своему лейтенанту и расскажет ему о своих неприятностях. Военный артикул, который рассматривает случаи постоянного издевательства, возможно, не предполагает, что офицер может допускать преступное бездействие и не контролировать ситуацию, но, со своей стороны, я не мог бы оправдать его. Он не сделал то, что должен был сделать, потому что он не завоевал доверие подчиненных.
На службе или вне ее офицер имеет бесчисленные возможности завоевать это доверие, однако нигде он сам и его солдаты не смогут лучше узнать друг друга, как в период обучения. Никакое время не даст офицеру лучший шанс войти в тесный контакт с каждым отдельным солдатом и не даст ему более легкого способа завладеть всем разумом человека. Все, что ему нужно сделать, – это поговорить с человеком, заставить его рассказать о себе, проявить интерес к тому, что интересует его, и использовать все это для того, чтобы утвердить свою позицию через свое превосходство, обеспечиваемое его знаниями и характером.
Если после этого он поговорит с человеком об императорской семье, об истории полка, истории Германии, о великих мужах прошлого – поразительно, насколько мало людей слышали о Бисмарке или Мольтке, – то наверняка придет успех. Единственное, что он не должен пытаться сделать, – это навязывать свое мнение, а также заставлять солдата что-либо заучивать наизусть. Его задача состоит в том, чтобы открыть разум человека к познанию. Более разумные вскоре начнут задавать вопросы, а также отвечать на них; более тупые, по крайней мере, будут выказывать заинтересованность и с удовольствием слушать лекции. Возможно, солдаты не смогут усвоить все, однако общее впечатление останется при них. Период обучения станет продолжением начальной школы или, скорее, дополнением ее, ибо начальная школа, похоже, все меньше и меньше отвечает поставленным перед нею задачам, которые состоят не просто в том, чтобы внедрять знания, но тренировать ум и вырабатывать характер учеников.
Я всегда находил, что особенно трудно инструктировать солдат по их военным обязанностям согласно военному артикулу. Офицеры, наделенные умом и энтузиазмом, могут проделать огромную работу даже с привлечением теории, и у меня было немало возможностей наблюдать это. Другим лучше посоветовать не тратить слишком много времени на одну какую-то тему, иначе они утомят солдат, заморозят их воображение непонятным для них языком. И это будет как в «Гамлете»:
Слова мои взлетают, а мысли остаются низко:
Слова без мыслей не долетят до рая.
Лучший способ – это использовать всяческую возможность, чтобы поговорить о долге солдата. Более старшие офицеры, такие как командиры роты, должны без колебаний говорить с солдатами об общественных делах, о достоинствах законов по социальным реформам (о страховках от несчастных случаев и болезни и т. д.), о поведении солдата, когда он вернется к гражданской жизни, и так далее. Но я должен повторить: только при одном условии мы можем рассчитывать на успех: солдат должен видеть и понимать, что его собственное благополучие является целью со стороны офицера. Он должен питать доверие к своему офицеру.
