Книга Остров обреченных - Богдан Сушинский

– Замолчите вы наконец, бесстыжая?! Мне и без вашего словоблудия горько и тошно.

– Кому же здесь, на этом клочке суши, понять вас лучше, нежели мне? – патетично воскликнула «наследственная» пиратка. – Только прошу вас: Рой здесь ни при чем. Не превращайте нашу, и без того трижды проклятую, жизнь в сплошной ад.

Вновь настало тягостное молчание. Маргрет понимала, что и в этом случае корсиканка права: раздувать ссору, а тем более гнев – погибельно для всех троих.

– Дьявол с вами, – устало молвила норд-герцогиня. – Занимайтесь, чем хотите. Я ведь догадываюсь, что это у вас не первое свидание. – Она выдержала паузу, очевидно, полагая, что Бастианна подтвердит или же станет опровергать ее предположение. Однако корсиканка благоразумно промолчала.

Наступила длительная, неловкая пауза.

– Я пришла сюда вовсе не потому, что хотела выследить. Просто нужно было кое-что извлечь из сундука. Ну да это потерпит.

– Здесь все потерпит, – поддержала ее Бастианна. – До Судного дня терпеть здесь всему и всем. Ибо сама наша жизнь многотерпима.

Волнение не прошло для Маргрет бесследно. Обхватив руками живот, она едва слышно простонала и вышла из хижины.

– Только не надо стенаний и раскаиваний, – обронила корсиканка, набрасывая на себя накидку из шкур, чтобы податься вслед за герцогиней. – Случилось то, что и должно было случиться. А вот волноваться вам нельзя.

И хотя произнесла это Неистовая Корсиканка спокойно и убежденно, все же была немало удивлена, когда невесть зачем возвращающийся к хижине шевалье неожиданно прорезавшимся голосом твердо молвил:

– А как же мне было хорошо с тобой, Бастианна!

К счастью обеих женщин, он произнес это, когда Маргрет, даже не взглянув в сторону мужа, уже подходила к жертвеннику.

– Мог бы и не говорить. Было бы странно, если бы тебе было так себе… – попыталась прервать его признание, ведь обходилось же до сих пор без них. – Но, понимаешь…

– Только благодаря тебе я узнал, что такое истинная женщина и что такое истинная любовь.

– «Истинная женщина» – возможно, да, – проворчала Бастианна, которая терпеть не могла подобных признаний, как и вообще лишних слов, ибо твердо придерживалась древнего правила всех любовников-греховодников: «Это делают, но об этом не говорят». – Только не впутывайте сюда «истинную любовь». Потому что женщина – это праздник телес, а любовь всегда бестелесая. С той поры, когда вы познали тело любимой женщины, вы уже предаетесь не любви, а женщине. – А, немного помолчав, задумчиво добавила: – Или же больше не предаетесь, отрекаясь и от этого тела, и от этой любви. Чтобы искать другую. Так что вам еще и повезло, что здесь, на острове, вы нашли женщину, разочароваться в которой трудно. Причем не только на острове, но и там, во Франции. Тем более, что найти здесь кого-нибудь получше вам уже не выпадет.

– Но мы еще будем?.. – страстно подался к ней Рой, демонстративно пренебрегая опасностью, исходящей от все удаляющейся от них герцогини. – Не сегодня, а вообще?..

– Конечно, будем, – обыденно молвила Бастианна. – Остановить нас не кому, сами остановиться мы не сможем. Так и будем блаженствовать, пока не остынем друг к другу. Разоблачение всегда опошляет чувства влюб… простите, увлеченных, зато подогревает азарт. А мы с вами, мой шевалье, игроки, судя по всему, азартные. Причем настолько, что раньше об этом даже не догадывались. Намереваетесь предстать перед герцогиней, чтобы просить прощения?

– Думаю, сейчас не стоит.

– Конечно, не стоит. Но не стоит решительно утверждать это, волновать ее лишний раз ни к чему, пусть немного остынет.

Бастианна уже отвернула полог, чтобы войти в небольшой коридорчик, когда услышала, как к телу ее прильнуло тело Роя, а крепкие руки сомкнулись у нее на груди. Она, конечно, понимала, что Маргрет удалось расстрелять их «на взлете» и что если бы эта юная ревнивица не появилась, они предавались бы своей страсти еще довольно долго, но все же теперь явно было не время возвращаться на греховное ложе.

– Не казните меня, Рой, – взмолилась она, томно потершись о него ягодицами. – Между двумя палачами мне не устоять. Лучше отправляйтесь к фиорду и ловите там… – многозначительно выдержала она паузу, – рыбу. На виду у Маргрет. Пусть герцогиня видит вас, созерцает ваше старание и постепенно успокаивается.

* * *

А через несколько минут Бастианна сама храбро предстала перед норд-герцогиней. Та восседала на жертвеннике, у костра-маяка, и, мстительно поджав губы, всматриваясь куда-то вдаль, стараясь не замечать присутствия гувернантки.

– Да, герцогиня, да, это случилось, – проговорила корсиканка, набрасывая на колени Маргрет принесенный с собою плед. – Но прежде всего потому, что этого хотела я, – принимала всю вину на себя, – тоже, как и вы, живая душа; тоже, как и вы, женщина… все еще. Хотя, казалось бы, давно пора…

– Зачем ты пришла сюда, Бастианна?

– Принесла плед.

– Не желаю ни видеть тебя, – отбросила плед Маргрет – ни выслушивать твои оправдания.

– Я и не собираюсь оправдываться, герцогиня; всего лишь объясняю, что произошло, – вновь вернула она плед на ее колени.

– Я-то ожидала, что с объяснениями явится Рой.

Стоило ей произнести это, как на заснеженном, обрамленном ледяным барьером плато появилась поникшая фигура шевалье. Не останавливаясь и даже опасаясь взглянуть в сторону женщин, он, как нашкодивший мальчишка, старался как можно скорее достичь вершины гребня и исчезнуть за ним, на склоне.

– Не волнуйтесь, он тоже в конце концов явится. Уж не вообразили ли вы себе, что шевалье собирается поменять тайное обручение с герцогиней де Роберваль на тайное обручение с закоренелой корсиканской пираткой? Сюда, на остров, в добровольное изгнание, он ведь поплыл вовсе не потому, что в шлюпке, ушедшей к берегу, сидела я. Так ведь?

– Прекратите, Бастианна! – простонала Маргрет, словно бы пытаясь унять зубную боль. – Вы – коварная обольстительница.

– Как любая другая женщина, – мягко, примирительно улыбнулась Бастианна. – Сами вы еще столько раз будете изменять своему шевалье, что о случае с его изменой станете вспоминать, как о невинной шутке.

– Какая же ты подлая, – покачала головой Маргрет. – Я даже представить себе не могла, какая… Вон отсюда! – прокричала она, явно рассчитывая привлечь внимание единственного возможного зрителя этой сцены – Роя.

– Похоже, вы все-таки решили превратить нашу жизнь на этом острове в «ад на троих»? Напрасно, стараетесь, она уже давно превратилась в ад, сама по себе, для всех вместе и для каждого из нас в отдельности.

Три последующих дня Маргрет и Рой не разговаривали и почти не виделись. С раннего утра он уходил на охоту, а возвращался поздно вечером, складывал в морозильнике трофеи, если они были; молча съедал две миски наваристой «похлебки по-корсикански» и устраивался спать между костром и стеной «прихожей». Однако на четвертый день Маргрет поднялась вместе с ним, увидела, что установилась, хотя и не солнечная, но все же тихая морозная погода и, как ни в чем не бывало, сказала: