Книга Война роз. Троица - Конн Иггульден

По прибытии выяснилось, что в стране траур, так что радости визит гостьи не вызывал. На причале королеву глубоким поклоном встречали лэрды трех кланов, пояснив, что всего неделю назад был убит король Яков. Бо́льших подробностей Маргарет не услышала всю дорогу до Шотландской низменности. Замыкали эскорт солдаты Джаспера Тюдора в кольчугах и латах, надраенных до блеска. На шотландцев их вид впечатления не произвел, хотя вряд ли стоило считать случайностью, что на мелкий отряд гостей хозяева выслали силу примерно в четыре раза больше: свыше сотни всадников прискакало от границы с Англией.

Три дня ушло на то, чтобы добраться до огромного, все еще недостроенного замка на берегу – по одну его сторону мрачно возвышались темные скалы, по другую пронзительно галдели чайки, реющие здесь огромными стаями. Маргарет чувствовала себя вполне бодро, только спина побаливала после столь долгой езды в седле. Вечерами вместе с лэрдами она ужинала в придорожных постоялых дворах, коротая время за легкой беседой, никогда, впрочем, не затрагивающей истинных целей ее прибытия. На Маргарет они поглядывали с жалостью, что ее под конец стало злить (вообще-то неплохо для боевого настроя). Иногда она пыталась повыспросить что-нибудь насчет короля Якова, но всякий раз получала вежливый отпор со вздохами и скорбным пожатием плеч, после чего лэрды, умолкая, поднимали тосты за безвременно ушедшего.

С моря нагнало дождь, и начинало накрапывать, когда Маргарет спешилась и, решительно натянув капюшон, двинулась под прикрытие стен и галерей, подгоняя впереди себя Эдуарда. У ворот и у каждого входа здесь стояли стражники в черных накидках, на гостью посматривающие с тайным восхищением. Маргарет с гордо поднятой головой следовала за лэрдами, пока ее не провели в весьма уютную комнату, расположенную где-то в глубине замка. Здесь была и мебель, хотя целые анфилады вокруг представляли собой просто голый камень. Принц Эдуард тут же бросился к слюдяному окну в свинцовой оплетке и, привстав на цыпочки, воззрился наружу, туда, где под расплывчатой облачной пеленой поблескивала свинцовая зыбь залива. Его мать в это время оправляла юбки и затыкала волосы булавкой с каменьями.

Что будет дальше, Маргарет еще толком не знала, но уж точно не ожидала явления той миловидной молодой брюнетки, что вошла в комнату и без всякого придворного политеса бросилась ей навстречу. Маргарет поспешила встать, а та уже горячо пожимала ей руки.

По угольному бархату глаз, смуглой янтарности лица и рук Марию Гелдернскую можно было счесть за испанку или португалку, но нежная напевность речи выдавала в ней жительницу Шотландии.

– Хорошо б, конечно, было бы нам встретиться в более отрадные времена, но уж так, видно, Господь управил. И я от души рада вашему приезду. А этот восхитительный ангел, должно быть, ваш сын?

– Эдуард, – произнесла Маргарет, совершенно обезоруженная такой приветливостью. Перед собой она ожидала видеть кого-нибудь из суровых шотландских вождей, но никак не женщину младше себя, да еще с заплаканными глазами.

– Что за мальчуган! Что за расчудесный мальчишечка! – опускаясь на колено и раскрывая в объятиях руки, напевно воскликнула Мария.

Эдуард подошел нехотя, бочком, и дал себя обнять, ерзаньем выдавая смущение и непоседливость.

– А вот если ты, Эдуард, побежишь сейчас вниз, где кухни, то найдешь там моего мальчика. Вы с моим Джеймсом примерно одного возраста. А повариха там накормит вас разными вкусностями, если вы ее хорошенько попросите. Но только с Джеймсом вы меж собой не вздорьте, обещаешь мне?

Глядя в пол и весь лучась блаженством, Эдуард размашисто кивнул. Кое-как дотерпев, когда тетя поцелует его в щечку, он резвым олененком унесся из комнаты.

– Джеймс за ним присмотрит, – сказала Мария с улыбкой, слыша удаляющийся перестук детских башмачков. – Присаживайтесь, Маргарет. Я хочу выслушать все.

Маргарет послушно села на длинную кушетку, собирая мысли, слегка пришедшие в разброд.

– От ваших лэрдов я услышала печальное известие, миледи. И…

– Зовите меня просто Мария. Или мы с вами не ровня, не королевы, вы и я? Своего Якова я множество раз предупреждала насчет этих медных монстров, но разве он послушает. Вы их видели? Изрыгающие огонь чудища, созданные для смертоубийства, у них и вид-то отталкивающий, жестокий. А от своей злобности они еще и лопаются, рвутся без предупреждения и уносят с собой жизни людей, что стоят рядом, но могли бы еще жить на этом свете. – Глаза Марии наполнились слезами, и Маргарет в безотчетном порыве ее обняла. Шотландская королева зарыдала, уронив ей голову на плечо, но затем совладала с собой и выпрямилась, утирая глаза тыльной стороной ладони.

– Перед людьми моего мужа я должна быть холодна как лед – вы, конечно, это понимаете. Им нельзя видеть моих слез, нельзя сомневаться, хватит ли мне сил быть регентшей, пока подрастает мой сын. Боже ты мой, вы только взгляните на меня, со всеми моими причитаниями: ни дать ни взять безумная кумушка с рынка! А ведь вы, Маргарет, тоже познали немало боли. Ваш бедный супруг, попавший в лапы своим врагам! Не знаю, могла ли бы я вынести такое горе. Пожалуй, что и нет.

Маргарет удивленно моргнула, чувствуя, как горло комом стискивает ощущение вины. Это не говоря о чувстве стыда, что грызло ее ежечасно, кусало оводом. Спасению мужа она предпочла побег с сыном. И никакая благовидная ложь здесь не утешит. Да, была и доля раздражения на этого рохлю, что не взял себя в руки, не поднялся, как она его ни умоляла. И именно этот стыд теперь отчаянно понуждал ее вырвать Генри из рук врагов. За это она готова была пойти на все; всем чем угодно поступиться, лишь бы снова видеть его подле себя.

А потому, чувствуя свои руки в горячих трепетных ладонях этой странной женщины, Маргарет ощущала, что вокруг словно рушатся крепостные стены. У нее не было защиты против этой порывистой доброты, тревожной словоохотливости, в одно мгновенье переходящей из слез в заразительный смех. Чувствуя, что Маргарет дрожит, Мария махнула рукой, словно прогоняя этим беспечным жестом всякую печаль.

– Мы же все это слышим и чувствуем, дорогая моя. Мой муж болел за Йорка, но я этот его фавор никогда не разделяла! Думаю, Яков запел бы по-иному, если б кто-нибудь из его лэрдов ему изменил и восстал. О, уж я-то знаю! А у нас с вами, между прочим, много общего. Обе перевезены из родного дома на чужой королевский престол, выданы и проданы за роскошное приданое. Помнится, как я гордилась, когда за мной приехал Уильям Крайтон, мой любимый герой-шотландец, чтобы отвезти меня к Якову! С ума сойти! Ой, да что же со мной такое: снова плачу. Не могу сдержаться, так на сердце горячо.

– А за мной приезжал де Ла Поль, чтобы отвезти в Англию, – робко удивилась своему воспоминанию Маргарет. Глаза ей тоже защипали слезы, и они с Марией одновременно утерли себе рукавами глаза. Вышло так забавно, как в зеркале, и женщины звонко рассмеялись.

– Видели б нас за нашей печалью, – сквозь смех проговорила Мария. – Люди моего мужа возмущенно отвернули бы свои бороды. Ну да мы им ничего не скажем. Вернее, скажем, что виделись и разговаривали с лицами холодными как лед. Они, понятное дело, не поверят, ну да это их дело, а мы все равно скажем. Французская королева Англии, португальская королева Шотландии. Два редких цветка, две веточки привоя.