Книга Изабелла I. Крест королевы - Лоренс Шуновер

Его поведение слегка изменилось, но было слишком дипломатичным: в нём не чувствовалось теплоты. Изабелла видела, что Фердинанду что-то от неё нужно.

— Естественно, — произнёс он приятным голосом, — мне хотелось бы быть с тобой рядом. Однако, — она знала, что дальше последует требование — она хорошо знала мужа! — ты согласна, что Руссильон и Сердан должны быть захвачены. Мне потребуются деньги и войска. Нет, постой, не выражай неудовольствия. Мне не нужны деньги Кастилии, я могу достать их и в Арагоне. Но если включить нескольких кастильских рыцарей в моё войско, то это значительно ускорило бы победу. И тогда я смог бы быстро вернуться и быть рядом с тобой, чтобы приветствовать новорождённого.

— Фердинанд, но нельзя забирать людей из войска, занятого войной с маврами. — Было ужасно, что он использует их ещё не родившегося ребёнка в качестве политического орудия, чтобы отвлечь её воинов на приграничный набег, который — и он об этом знал — она не одобряла. Это выдавало в нём арагонского торговца, от чего её гордая кастильская натура инстинктивно отказывалась, и это не было слишком хорошо с его стороны. Но она не стала его просить. Она, просившая пушки со стен замков ради страны, не могла просить о чём-то для себя.

Ежедневно он продолжал на неё давить, и каждый день она отказывалась выполнить его просьбу. Им становилось всё труднее разговаривать друг с другом. Мелкое недоразумение, возникшее из-за политических разногласий, постепенно перешло в большую личную ссору.

Все почувствовали, что король и королева не ладят. Подавленное настроение воцарилось при дворе. Вельможи ходили на цыпочках в их присутствии, словно передвигаясь по горячим углям, и тщательно следили за своей речью, всячески избегая упоминания о войне. Военное планирование остановилось. Дворцовый врач, видя напряжённость в отношениях между монархами, выписал бы питье королю, чтобы успокоить его злые, раздражённые глаза, и капли королеве, чтобы укрепить её силы, так как её щёки совсем побледнели, но к нему не обращались за советом, а сам он не осмеливался предложить свою помощь. На кухне дворца повара жаловались, что их величества ничего не едят, и грустно размышляли, что стало тому причиной.

Беатрис де Бобадилла сказала мужу:

— Моё сердце разрывается, я могу обнять её и утешить, но я уже давно поняла, что не должна критиковать это жестокое холодное существо, за которое она вышла замуж.

— Тихо, — прошептал маркиз де Мойа. — Не говори об этом так громко вслух. Хотя король действительно не прав, начиная войну с французами, не закончив её с маврами.

— Я бы задушила его!

— В конце концов она всё сделает по-своему. Она всегда добивается того, чего хочет.

— В этот раз я не уверена... — сказала Беатрис.

Фердинанд немного задержался, чтобы обратиться к кортесам. Они долгое время обсуждали судьбу пленного Абдуллы. Некоторые из депутатов выступали за его жизнь, другие предлагали назначить огромный выкуп.

Решение, предложенное Фердинандом, было очень хитрым и в высшей степени неожиданным. «Давайте освободим юного эмира, — сказал он, — без всякого выкупа. Давайте позволим ему вернуться в Гранаду, где он будет править, как и прежде. Но прежде пусть он примет присягу на верность испанским монархам, и управляет своим городом, как любой другой вассал, поклявшись именем Христа или пророка (Фердинанд принимал любую клятву) никогда не обнажать оружия против Испании. Таким образом, султан Абдулла не сможет быть ни хорошим мавром, ни хорошим христианином, что очень выгодно для нас, потому что действия наших врагов будут скованы. Замешательство и разногласия воцарятся в мире мавров, и, когда придёт время, всё государство мавров, раздираемое внутренними противоречиями, падёт к нашим ногам!»

А для того чтобы у Абдуллы не возникло желания вновь начать войну, Фердинанд предложил оставить его маленького сына, которого тот обожал, в качестве заложника, чья жизнь станет расплатой в тот самый момент, когда Абдулла нарушит условия своего освобождения.

Кортесы подавляющим большинством одобрили предложение Фердинанда. Абдулла, у которого не было выбора, подписал унизительный договор, по условиям которого он получал свободу, принёс вассальную присягу и со слезами оставил у испанцев маленького ясноглазого мальчика, своего сына. Абдулла Хассан, его отец, и всё остальное государство мавров продолжили войну.

Вскоре после этого Изабелла объявила, что Фердинанд отправляется в Арагон, чтобы заняться делом, которое находится в критической стадии после смерти короля Людовика, и решение которого требует присутствия его величества. Она заявила, что пребывание короля в Кастилии было продолжительным, плодотворным для всей нации и невероятно полезным в войне с маврами, поэтому и в его родном Арагоне он может оставаться довольно продолжительное время. Она уверена, завершала Изабелла своё заявление, что, пока он будет отсутствовать, все кастильцы будут молиться за быстрейшее окончание его миссии и с радостью будут приветствовать его возвращение.

Фердинанд отбыл в окружении эскорта, состоявшего целиком из арагонцев. Королева и несколько её фрейлин провожали его. Во время расставания он был молчалив. Затем произнёс короткую прощальную речь: как будто читая свиток, сказал о том, что целует её руки и ноги и заверил в своём высоком уважении, — затем повернул своего коня, пришпорил его и ускакал вместе с эскортом...

Изабелла собрала военный совет. Присутствовали все её верные воины-кастильцы: маркиз Кадис, герцог Медина Сидония, Гонсалво де Кордова, великий магистр рыцарей Сантьяго, верховный адмирал, — мужчины, которые любили её и были ей многим обязаны. С отъездом Фердинанда её поведение изменилось: она снова стала решительной, охваченной желанием продолжать войну, потому что эта война стала причиной её ссоры с Фердинандом. Она ненавидела войну, но так как не умела ненавидеть абстрактно, то просто стала ещё больше ненавидеть мавров. Никогда прежде в ней так сильно не пылал огонь желания полностью сокрушить государство неверных.

Генералам было трудно выполнять стремительные приказы; должны быть закуплены новые пушки, дороги необходимо реконструировать, войска должны быть набраны, начато производство пороха, мраморные ядра для орудий должны быть отшлифованы, шрапнель из звеньев цепей должна быть изготовлена. Всё это будет чрезвычайно эффективно для борьбы с вражеским войском: с помощью этих новинок мавров просто разнесёт на куски — пусть её генералы посмотрят на это! Они кивали, поражаясь ей! Изабелла часто председательствовала на военном совете после смотра войск. И генералы уже привыкли видеть её такой.

Её собственное состояние вызывало в ней мысли о больных, раненых, о тех страданиях, которые всегда приносила война. Почему никто никогда прежде не пытался облегчить участь раненных на поле битвы?

Она послала за своим придворным врачом, который подумал, что, вероятно, ей требуется кровопускание: её деятельность в последние дни была слишком лихорадочной. У его помощника были наготове нож и маленькое бронзовое блюдо. Но Изабелла сказала: