Книга Подземная канцелярия - Сергей Мусаниф

— Да, — сказал я.

— Тогда… понятно.

Я был рад за него, хоть что-то в итоге этого кошмара стало ему понятно. Не знаю, о чем он говорил, но мой ответ пролил свет на какие-то его подозрения. Наверное, что-то он чувствовал, работая под началом вампира.

— Ты меня убьешь?

— Вряд ли, — сказал я. — Слишком устал, да к тому же не вижу особого смысла. Я не испытываю к тебе злости. Тебя использовали, как пешку в чужой игре.

— Как всегда, — констатировал он.

Все-таки он военный.

— Где Ольга? — спросил я, и в тот же миг его лицо переменилось.

На нем было сожаление о допущенной ошибке и опасение, что я не сдержу своего слова.

— Нукзар… ударил слишком сильно.

Эпилог

Идет охота на волков, идет охота!

На серых хищников, матерых и щенков!

Кричат загонщики и лают псы до рвоты,

Кровь на снегу и пятна красные флажков!

Владимир Высоцкий

Я не стал его убивать, хотя только теперь понял, что означало его обещание не причинять Ольге вреда в случае, если я сдамся. Он и не мог ничего ей сделать, потому что к тому моменту она была уже мертва, а только сотворенные вампиры умирают дважды.

Все для меня стало ясно. Хесус приехал в Москву за мной, но посудите сами, не мог же он ткнуть в мою сторону указующим перстом и завопить: «Вот вампир! Хватайте его!» Это слишком походило бы на охоту на ведьм, темные века, происки инквизиции и всякое мракобесие. К тому же ему надо было как-то оправдаться перед своим ватиканским начальством, которое вряд ли поощряло телепатический дар вампира среди своих сотрудников. Поэтому, обнаружив меня, Хесус заказал меня Тенгизу в расчете на то, что если братва с вампиром и не справится, то шуму поднимет изрядно, дабы кто-то из команды отца Доминика, незаметно направляемый в нужное русло, привлек общее внимание к инциденту.

Настольная стратегия в миниатюре. Одиночный киллер, не добившийся успеха, вторая попытка, также неудачная, давление на Тенгиза, передающееся на Эдика, и отчаянность третьего хода. После третьего хода шума было уже более чем достаточно, чтобы с чувством глубокого морального удовлетворения пустить меня в расход.

Я никуда не пошел, просто остался сидеть рядом с последним уцелевшим боевиком. Сил, чтобы идти куда-то, что-то делать, начинать жизнь сначала в другом городе, в другой стране, быть может на другом континенте, в месте, где никто меня не знает, уже не было.

А потом была милиция и был ОМОН. Десяток бравых парней с черными масками на лицах набросились на нас с дубинками и прикладами своих калашей. Моему спутнику посчастливилось потерять сознание после второго удара, я же помню все удары, принятые моими ребрами. На нас надели наручники и засунули в автобус.

Спутника своего я больше не видел. Надеюсь, что ему удалось как-то выкрутиться. По крайней мере, официальной версией случившегося, заявленной средствам массовой информации, была очередная банальная разборка тривиальных местных пацанов. Об арбалетах, осиновых колах и серебряных пулях нигде не было ни слова. О мечах тоже.

Меня держали в наручниках и допрашивали до вечера, каждый вопрос сопровождая ударами залитых свинцом шлангов. Я ничего не говорил до тех пор, пока не стемнело. Потом я попросил их отпустить меня, предупредив, что в противном случае ситуация для них может крайне усложниться. Ответом мне послужили взрывы хохота не принявших меня всерьез людей. Это одна из самых больших ошибок моих врагов — не использовать для спасения жизни тех шансов, что я готов им предоставить.

Вышеупомянутые взрывы хохота сменились криками ужаса, когда я трансформировал свои конечности и наручники сами свалились с них на пол.

Потом я получил моральное удовлетворение, убив их всех, плавно перетекшее в удовлетворение физическое, связанное с насыщением бессмертной жажды.

Когда охрана в коридоре просекла, что в комнате для допросов творится что-то неладное, ибо кричать от ужаса и боли положено было только мне, но никак не следователям, меня допрашивавшим, а наступившая после криков абсолютная тишина — вещь в таком месте немыслимая, кто-то начал ломиться в дверь. Я поборол искушение остаться здесь и продолжить веселье, обернулся нетопырем и вылетел в окно, протиснувшись между прутьями решетки. Холодный воздух ночи придал мне бодрости, только что состоявшийся ужин добавил сил. Снова захотелось жить, какой бы она ни была, эта жизнь. У рожденного вампиром никогда не было выбора.

Так я и растворился в ночи, бессмертный и проклятый. Проклятый навсегда.

Архив Подземной Канцелярии

Из дневника Гоши

Запись сто пятьдесят шестая

Этой ночью мне опять снился странный сон. Очень странный. Он был так же реалистичен, как все предыдущие, но ни броневиков, ни варваров, ни бесед с незнакомцами там не было.

Сон был короткий, но за ночь он повторился не меньше десяти раз, словно кто-то, отвечающий за наши сны, включил мою машинку на бесконечный повтор.

Знаете историю про буриданова осла?

Для тех, кто не знает, проясню.

Это такой ишак, справа от которого была сумка с овсом, а слева — с сеном. И он все никак не мог решить, с какой стороны ему следует начать жрать. То ли справа, то ли слева. То ли овес, то ли сено.

И он терзался этим вопросом столь долго, что подох от голода.

Этот осел снился мне всю ночь.

Только ослом был я сам.

Архив Подземной Канцелярии

Мемуары демона Скагса

Запись три тысячи четыреста девяносто четвертая

Мигель не соврал, история действительно оказалась длинной и весьма, если позволите, поучительной. Испанцы превосходные рассказчики. Они чрезвычайно эмоциональны, не упускают ни единой детали, а диалоги передают чуть ли не в лицах, используя свою богатейшую мимику. У меня много знакомых испанцев.

Когда он закончил свой рассказ, на улице стемнело.

— После смены личности и адреса я взял в привычку следить за теми, кто живет по соседству, особенно за новыми людьми. Я слишком расслабился, если позволил Хесусу так близко ко мне подобраться, больше такой ошибки я не допущу.

— Почему вы пришли ко мне? — спросил я.

— Я думал, что вы тоже вампир, — сказал он. — Редко выходите из дома, покидаете квартиру по ночам… как-то раз я видел, как вы вернулись домой через окно. Между прочим, вы живете на шестом этаже.

— Имел такую неосторожность, — признал я. Это было после проведенной с сатанистами разъяснительной работы.

— При нынешней численности племени бессмертных тот факт, что два вампира поселились в одном городе, не говоря уже о том, что они живут в одном доме, просто не может быть совпадением.