Книга Любовники - Джудит Крэнц

Ей захотелось быстрым шагом спуститься по улице Камбон и скупить все наряды из новой коллекции «Шанель». Пальто, платья, сумочки, туфли — все, что там есть! Ох, черт! Вот беда! Нельзя ей показываться на улице Камбон, сразу за «Рицем»! В салоне «Шанель» она встретит не меньше пятерых знакомых — особенно в середине дня.

А что, если заказать машину с шофером? Тогда достаточно будет быстренько шагнуть через тротуар и исчезнуть за дымчатой стеклянной дверью; можно надеть темные очки и кепи с большим козырьком, чтобы закрывала лицо. Можно заранее позвонить менеджеру и договориться, чтобы сразу пройти в персональную примерочную… Рискнуть? Билли так хотелось что-нибудь купить — все равно что. Она не могла больше сидеть взаперти, она бьша подобна человеку, который пережил долгую полярную ночь или длительное выздоровление после тяжелой болезни.

И зачем только Сэм прислал ей этот огромный букет? И записку: «Если все же передумаешь, если когда-нибудь настанет удачный момент, вот мой новый телефон. Я всегда буду ждать тебя, любовь моя. Сэм».

Не надо было ему этого делать, думала Билли. Это нечестно. Она уже все решила и оставалась при своем решении, и эти цветы, поставленные в вазу мадам Мари-Жанной, ничего не могли изменить. Они стояли в залитой солнцем комнате на полу и своим оттенком всякий раз напоминали ей цвет его волос. Надо их выбросить и записку тоже, вот приду домой и выброшу, решила она и повернула на улицу Вано.

У запертых ворот дома стоял, прислонясь к стене, высокий человек в перехваченном поясом плаще. Билли застыла на месте. Он стоял спиной и не мог ее видеть. У нее еще было время повернуться и скрыться за углом.

Всем своим естеством Билли ощутила присутствие Спайдера; физическое осознание этого присутствия пронзило ее насквозь, и она вдруг ясно увидела его место в ее мире, во времени и пространстве, с его прошлым и настоящим, с его силой и слабостью, со всеми связывающими их воспоминаниями; Спайдер Эллиот — единственный на земле человек, к которому устремлены все ее чувства. И вдруг, даже не давая себе труда ни о чем подумать, Билли рванулась вперед. Заслышав ее шаги, он повернулся и бросился навстречу, и все в мире разом перевернулось.

— Нет, дорогой, только не сейчас, поговорим об этом позже. Мадам Мари-Жанна, познакомьтесь с моим мужем, это мсье Эллиот. — Билли высморкалась и вытерла слезы, не в силах справиться одновременно с ключом, носовым платком Спайдера и его ладонью, которую ей никак не хотелось выпускать.

— О, мадам, простите меня! Он позвонил, но я не разрешила ему дожидаться в доме. Я не знала, что мадам ждет мсье… — Мадам Мари-Жанна пожала руку Спайдеру и замолчала в ожидании дальнейших указаний от хозяйки.

— Мсье Эллиот нам обеим устроил сюрприз. — Билли повернулась к Спайдеру. — Входи, бедняга, ты, кажется, валишься с ног. Я никогда не видела тебя таким измученным.

— Прямого рейса на Париж из Лос-Анджелеса не было, пришлось лететь в Нью-Йорк через Атланту, а может, через Чикаго? Я уже запутался… А потом я опоздал на «Конкорд» и пять часов проторчал в Нью-Йорке… Похоже, что быстрее было бы плыть на веслах. Мне надо выпить, не то я свихнусь от счастья. Следующие два дня я буду тебя целовать без перерыва. Нет — две недели. Нет! Два месяца!

— Мадам Мари-Жанна… нельзя ли мне одолжить у вас еще пару бутылочек вина и два бокала?

— Разумеется, мадам. Куда принести поднос, мадам?

— На террасу… Нет, лучше отнесите наверх и поставьте возле двери в мою комнату. Мне кажется, па террасе надо убрать… цветы там завяли…

— Я их уберу, мадам.

— Благодарю вас, мадам Мари-Жанна.

Мари-Жанна заспешила к себе в домик, чтобы взять вино и рассказать Пьеру последние новости. Этот высокий блондин, которого мадам представила как своего мужа, пожалуй, даже лучше вчерашнего рыжего красавчика. Может, завтра появится высокий брюнет? Работать на мадам Айкхорн интереснее всякого кино. Если дело так пойдет и дальше, надо будет закупить побольше вина.

— Спайдер, прошу тебя, давай отложим разговоры на завтра, — сказала Билли, с тревогой замечая его худобу и ввалившиеся глаза, которые стали еще заметнее сейчас, после того как он принял душ, побрился и облачился в ее белый банный халат, который едва доставал ему до колен.

— Сначала я должен с тобой объясниться, — возразил он. — Я ни о чем другом думать не мог все это время, и мне это куда более необходимо, чем сон. Я изводился, потому что понимал, как виноват перед тобой. Я тысячу и один раз был не прав, и ты совершенно справедливо рассердилась на меня. Не понимаю, почему я был к тебе так несправедлив, почему отнесся к твоей идее с таким пренебрежением, зачем делал эти незаслуженные намеки насчет твоих денег и отсутствия финансового чутья?

— И к чему ты пришел? — сухо спросила Билли, чувствуя, как краснеет при воспоминании обо всех обидных словах, которые были произнесены в тот вечер.

— В моей жизни уже был случай, когда я жестоко обошелся с женщиной. Когда у Вэлентайн был роман с Джошем…

— Ты о нем знал? — изумилась Билли, застигнутая врасплох. — Мне-то Вэлентайн рассказывала, но я считала, что для всех это тайна.

— Да, она рассказала мне, но только после нашей свадьбы.

— Что-что, а секреты мы с тобой хранить умеем, — задумчиво произнесла Билли. — Но какое отношение к нам с тобой теперь имеет чужой роман семилетней давности?

— Я ревновал ее к Джошу, хотя тогда я даже не знал, кто это такой, для меня это был таинственный возлюбленный Вэлентайн. Но все дело в том, что я тогда не сознавал, что ревную, поскольку не отдавал себе отчета, что люблю. Я исходил злобой, что она не уделяет работе прежнего внимания, что она занята кем-то другим.

— И что? — Билли была озадачена.

— В тот вечер — неужели это было всего неделю назад? — я пришел домой и застал тебя такой, как раньше — сияющей и неотразимой, увлеченной своей новой идеей. И я почувствовал… да, я почувствовал ревность из-за того, что ты можешь принадлежать не мне одному…

— Ну послушай, это же глупо!..

— После рождения детей ты сидела дома, и я уже забыл, что это такое — жить с женщиной, полной энергии и новых идей, которая способна вершить большие дела, сильной и яркой личностью, у которой есть своя позиция, свои права и обязанности и которая не нуждается во мне, у которой есть полная свобода передвигаться по всему миру, если ей это интересно…

— Не хочешь ли ты сказать, Спайдер Эллиот, — Билли не верила своим ушам, — что ты мечтал о том, чтобы я сидела дома с детьми до конца дней в ожидании счастливейшего мига, когда ты соблаговолишь объявиться к ужину?

— В глубине души я хотел именно этого. Старомодная жена в стиле моей мамочки. Я хотел, чтобы ты была как все, чтобы подчинялась мне…

— Несчастный, — сказала Билли. — В жизни не слышала большей ерунды.

— Но это правда, — с горечью ответил он. — В душе я, наверное, пещерный человек. Можно мне еще глоток? Никак не приду в себя.