Книга Бытовая химия - Мил Миллингтон

– Хорошо, конечно. А я пойду разберусь с этим напитком… Рад был увидеть тебя, Сара.

– Да, я тоже, Том.

Я энергично вышел из кухни и прошелся по дому.

Так, вот и все. Что еще можно было сделать? Или сказать? Я хотел, нет, мне просто необходимо было сказать Саре, что я скучал по ней. Сказать ей это, пока я трезв и разумен. Чтобы это не прозвучало так, словно брошеный бой-френд ноет по поводу своих чувств. Вместо этого я хотел заверить Сару, что она – особенный для меня человек и поэтому я скучаю по ней. Теперь история определенно канула в Лету. Неужели это все?! Не осталось никаких сомнений. С этого момента любые действия будут расцениваться как могильные раскопки, отказ успокоиться. Хмм… если таков был конец, то я слишком переоценил финал.

Ну и дела.

«Черт! Черт! Черт! Ты пожалеешь об этом, Том… Но вся проблема в том, что ты пожалеешь еще больше, если не попробуешь».

Я провел остаток вечера в разговорах с почти незнакомыми людьми на совершенно не интересующие меня темы. Мэри произнесла тост, который жутко смутил Хью, а потом мы спели песенку о том, какой он развеселый добрый малый. Потом Хью произнес короткую речь, в которой виртуозно умудрился соединить благодарности всем присутствующим и новости о том, что бактерии выработали иммунитет ко всем видам антибиотиков, так что определенно грядет новая эра эпидемий. Классический Хью: все зааплодировали и принялись подбадривать его. Все это время я держал Сару в поле зрения и в голове.

В конце концов я заметил, что она прощается с хозяевами. Я был в другом конце комнаты и не мог расслышать, что она говорит, но невозможно не распознать нечто вроде: «Ну, мне, наверное, пора двигаться» даже без звукового сопровождения. Я метнулся к ним.

– Ну… мне, наверное, пора двигаться, – сказал я. – Было очень весело, Хью… Мэри. – Я посмотрел на них обоих и улыбнулся. – А все невыпитое вино достанется Саре.

– А я тоже уезжаю.

– Правда?

– Да, меня ждет такси.

– Правда? Хм, послушай, а нельзя мне тоже им воспользоваться? Ты выйдешь у своего дома, а я поеду дальше. Так мне не придется тратить время на вызов такси и ждать, пока оно прибудет, и я оплачу весь счет, конечно же… – В знак вопроса я поднял брови и сохранял такое выражение лица целую вечность. Я заметил, как выпрямились Хью и Мэри, словно кто-то увеличил напряжение в их позвоночниках, повернув вентиль на пол-оборота.

– Я уверена, что тебе не придется долго ждать такси, Том, – сказала Мэри. – К тому же дом Сары и твоя квартира вообще-то не по пути, тебе придется много переплатить.

– Подумаешь, это всего лишь деньги! – нетерпеливо воскликнул я. – Сара?

– Мне все равно, – сказала она, пожав плечами.

– Сара, ты… – начала было Мэри, но Сара показала ей, что уже представляет, что именно Мэри собирается ей сказать, так что все в порядке и Мэри не о чем беспокоиться. Опередив хозяйку, Сара ответила:

– Ладно, пойдем, не хочу заставлять водителя ждать. Хью, еще раз с днем рождения. Мэри, я позвоню тебе на следующей неделе, хорошо? Пойдем, Том.

Торопливой походкой мы направились к такси.

Всю дорогу я был занят тем, что проверял каждое свое слово, как бы оно не выглядело словно намек на что-то другое. Мы разговаривали, словно играли в «табу».[6]Сара, казалось, чувствовала себя совершенно комфортно и ничего не имела против того, что я нахожусь рядом, только была чуть молчалива. Когда мы наконец остановились у ее дома и наступил решающий момент, в ушах у меня зазвенело.

– Ну… – сказала Сара.

– Ну… – кивнул я в знак согласия.

– Вот мой дом, – она махнула рукой в направлении дома.

Я высунулся в окно и увидел его в мрачном полусвете натриевых ламп.

– Выглядит все так же.

– Да. Но ты бы видел, что внутри! Я даже не пылесосила квартиру с тех пор, как ты был тут последний раз, – она рассмеялась. – Представляешь?

– А можно мне посмотреть, что внутри?

Смех Сары мягко оборвался, и она уставилась на меня в оба глаза. Не в том смысле, что она могла уставиться на меня как-то иначе, просто я хочу сказать, что ее взгляд был пронизывающим. Она ничего не сказала, и я тоже. Слышен был только рокот мотора, да тихое скрипение сидения и наше дыхание, но накал происходящего был запредельным и просто невыносимым. Воздух казался совершенно неподвижным, но у меня возникло ощущение, словно мне в лицо дует ветерок.

– Допустим, я скажу, что ты можешь зайти на чашку кофе… – произнесла Сара ровно. Еще мгновение на заднем сиденье такси, я бы и так нарушил тишину, напустив лужу, из-за невыносимо взвинченной атмосферы, – …будешь ли ты достаточно разумен, чтобы понять, что ничего, кроме кофе, не будет и ничего, кроме этого, я не хочу?

– Господи, конечно!

– Хорошо… Ты хочешь зайти на чашку кофе?

– Почему бы и нет.

Сара направилась к дому, пока я расплачивался с таксистом. Я не ожидал, что столкнусь с таким тревожащим сочетанием знакомого и незнакомого. В доме чем-то пахло. Но запах был не резким. Я понял: это пахло «нашим домом». Других слов не подобрать. Потому что невозможно чувствовать запах собственного дома, любое жилище пахнет так или иначе, но в своем невозможно различить запах, ваш нос просто не реагирует на него. А я чувствовал запах, запах нашего дома, который на самом деле почувствовать невозможно… вот такие пироги.

Сара приготовила кофе, и мы сели в гостиной. Я на диван, Сара – отдельно на стул.

Я оглядел комнату, которая выглядела точно так же, как и раньше. Я не мог не отметить, что на полу был все тот же ковер.

– Мне нравится твоя перестановка, – сказал я.

– Я пыталась создать некую ретро-атмосферу.

Я подул на кофе.

– Я действительно был так плох в постели? – спросил я.

– Ха! Единственное, что застряло в твоем мозгу, да?

– Нет-нет… просто…

– Ты был ничего.

– Ничего?

Сара сидела и улыбалась.

Я кивнул.

– Понимаю, – сказал я, – так ты собираешься так меня и оставить с этим «ничего», да?

Она сидела и улыбалась.

Я опустил глаза и посмотрел в чашку.

– Ты когда-нибудь жалеешь о случившемся?

– Жалею? В смысле, поэтому я пошла и потрахалась с кем-то еще, это ты имеешь ввиду? Да, я… или подожди секундочку…

– Ясно, я получил по заслугам, знаю. Я просто хочу спросить… Ты никогда не думала о том, что все могло быть иначе?

– Не случись этой жуткой измены?