Книга Короли Альбиона - Джулиан Рэтбоун

Я знал, что здесь произошло, я различал знакомые приметы. Когда люди убивают ради власти и славы, из жадности, из-за голода, даже когда они убивают ради мести или наказания, можно как-то понять, что ими движет, в их побуждениях есть нечто естественное, даже разумное, не противоречащее нашей природе. В происходящем есть все же какой-то смысл, и жертвы тоже его видят, они знают, за что и почему погибают. Но самые жестокие, самые идиотские, самые подлые и чудовищные убийства, убийства с предварительным изнасилованием, пытками, издевательствами над жертвами имеют лишь один источник, противный и разуму и природе, одну бессмысленную и нелепую причину — религию. Эти люди, как и мои родные, выбрали себе не того бога.

Зачем, к чему все это? Человек живет в бедности, в скудности и нищете, тяжкий, пригибающий его к земле труд обогащает других, но только не его самого, и до тех пор, пока все делятся на хозяев и рабов, единственная наша надежда — получить награду на небесах. Но вот выясняется, что сосед представляет себе рай иначе, что у него другие боги, чем у тебя, стало быть, один из вас заблуждается. А хуже всего если кто-нибудь, как эти люди, утверждает, что бога нет вообще… Немыслимо, нестерпимо. Он утверждает, что ты не только несчастен, но еще и обманут? Так разбей ему голову, в которой зародилась столь чудовищная мысль!

— Али, я знаю, ты плохо себя чувствуешь, но нам нужна твоя помощь! — Князь, как всегда, говорил любезно и не сомневался, что все готовы ему повиноваться. Он хотел сдвинуть с места большой плоский камень, по форме напоминавший угловатое яйцо. Края его не превышали фута в ширину, но посредине он был шириной в три фута, а высота его была не менее шести. Похоже, этот камень прежде загораживал вход в дом, но теперь он врос в дерн, и лишь совместными усилиями нам четверым удалось его сдвинуть, и то мы провозились не меньше часа. Сперва казалось, что все наши старания тщетны.

— Зачем его двигать? — пропыхтел я, опасаясь, что так мы ничего не добьемся.

— Здесь моего брата нет. Возможно, он там, внутри.

Он был прав.

Наконец камень поддался. Хижина обдала нас долго хранившимся в ней ароматом насыщенный, сухой запах, отчасти даже приятный. Внутрь дома хлынул поток холодного зимнего света, слился с лучом, проникавшим сквозь дыру в потолке, лег лимонно-желтой полоской на кривоватые, неотесанные камни. Через дыру в крыше поспешно вылетели воробьи. Кошечка, похожая на ту, что принадлежала брату Питеру, зафыркала на нас, зашипела и соскочила с коленей одного из покойников.

Их было семеро, они сидели по кругу, скрестив ноги, выставив перед собой руки ладонями вверх. Одежды на них не было, эти семеро, трое женщин и четверо мужчин, выбрали себе другой наряд венцы и ожерелья, ручные и ножные браслеты и цепочки из скрученной свинцовой или медной проволоки, они потемнели от времени, но в них по-прежнему блистал хрусталем полевой шпат, желтые, белые, красные и зеленые камушки, прозрачные, словно лунные камни, сверкающие, как те, что посвящены солнцу. У ног каждого из умерших стояла простая оловянная кружка без ручки. Питер поднял один из сосудов. В нем оставался какой-то осадок, красновато-черная засохшая паста на самом дне. Питер понюхал кружку.

— Смесь экстракта белладонны, аконита и болиголова, — сказал он. — Этот напиток вызывает спазм мускулатуры и обезвоживание, вот почему они и после смерти остались сидеть в тех же позах, какие приняли перед тем, как выпить яд. Правда, им пришлось вытерпеть приступ сильной, хотя и кратковременной боли.

Князь Харихара не слушал его. Он опустился на колени перед одним из тел, закрыл лицо руками и беззвучно раскачивался взад и вперед. Тела всех умерших потемнели и высохли со временем, но у этого кожа, несомненно, была темнее, чем у других, и, пусть лица всех семерых казались похожими, после того как над ними потрудились яд и иссушающее время, холод и жара, в этой маске князь безошибочно угадал черты своего младшего брата. К тому же нам ведь говорили, что Джехани лишился обеих ног ниже колена.

Посреди этого круга призраков стоял единственный ценный предмет во всем поселке: золотая чаша с тонюсенькими стенками, с примитивным орнаментом в виде дубовых листьев. Когда мы вышли из хижины и смогли заговорить о том, чему стали свидетелями, Аниш спросил, не чаша ли это Святого Грааля, ведь многие христиане верят, что она спрятана где-то в этих местах. Нет, сказал Питер, эта чаша гораздо древнее христианства. Подобные предметы находят в могильных курганах в разных местах страны.

Когда-то в этой чаше была вода, но теперь она высохла, в ней стояло два цветка — лотос, или водяная лилия, и роза, — оба увяли, засохли, умерли. Мы поставили камень на место — пусть Джехани покоится там, где он пожелал остаться, — и увели князя прочь. Два дня он молчал, затем пришел в себя и держался как прежде, но у края его губ так и застыла печальная складка.

Наша миссия завершилась, мы повернули на юг. Питер спешил вернуться в Осни, а мы надеялись добраться до Лондона, нанять корабль и отплыть на восток, в обратный путь. Мы успели пройти лишь несколько миль и наткнулись на группу солдат во главе с рыцарем, который по приказу своего господина спешил в Шрусбери там король собирал ополчение. Какой король? Генрих? Нет, речь об Эдуарде, сыне герцога Йорка, о короле Эдуарде IV.

По пути князь Харихара расспрашивал брата Питера о том, что нам довелось увидеть, пытаясь понять, какая участь постигла его брата.

Князь надеялся, что мы вернемся в Виджаянагару раньше, чем туда попадет письмо, но тем не менее он отправил очередное послание своему царственному двоюродному брату. Нас все же задержали обстоятельства, о которых я расскажу далее, и письмо на месяц опередило нас в Виджаянагаре. Вот оно.

Глава сорок шестая

«Дорогой брат,

вынужден сообщить тебе печальное известие. Мы обнаружили тело Джехани, моего родного и твоего двоюродного брата, в тайном поселении. Он умер два или три года назад и разделил общую могилу с шестью своими друзьями. Место его успокоения вполне достойно его сана и соответствует избранному им образу жизни и верованиям, которых он придерживался, а потому мы предпочли оставить его там и не тревожить его покой. Уходя, мы вновь закрыли его гробницу.

С помощью образованного человека, хорошо разбирающегося в подобного рода вещах, мы смогли более или менее точно восстановить картину последних месяцев или даже лет, прожитых в этой стране Джехани.

Джехани, по-видимому, был здесь вполне счастлив. Пусть эта мысль послужит нам утешением, хотя я никогда не смогу избавиться от чувства вины — ведь это моя бессмысленная ревность толкнула его отправиться в путешествие. Я верю, что он обрел здесь столь же полное и возвышенное блаженство, как то, каким мог бы наслаждаться в Виджаянагаре, если бы не я.

Джехани был членом небольшой группы, принадлежавшей к секте братьев Свободного Духа. Эта секта прячется в потайных убежищах в различных городах западного мира, некоторым из них удается найти безлюдное место где-нибудь в лесу, и там они живут согласно своим убеждениям, не опасаясь властей во всяком случае, какое-то время.