Книга Время, чтобы вспомнить все - Джон О'Хара

— Действительно?

— Честное слово, хотел бы, — сказал Джо.

— Это у тебя новая идея?

— Не совсем новая. По крайней мере я об этом впервые подумал не сегодня вечером.

— И ты думаешь, тебя могут избрать?

— Не в 1924-м. Меня ни разу еще никуда не избирали; по крайней мере не избирали ни в какие президенты. Если я хочу этого добиться, то начинать надо не откладывая. Мне кажется, что Хардингу сейчас пятьдесят семь, а когда его избрали в сенат, ему было пятьдесят.

— Он не выглядит на пятьдесят семь.

— Очень красивый мужчина, даже в бриджах, — сказал Джо.

— Да, он выглядит как римский сенатор, — сказала Эдит.

— Ну я-то наверняка не выгляжу как римский сенатор, но и большинство наших сенаторов тоже так не выглядят. Однако у меня есть кое-какие навыки, а другие я могу приобрести. Мне уже за тридцать пять, я гражданин США и родился в Америке. Белый. Протестант. Республиканец, и даже никогда не принадлежал к «Лосиной партии». И хотя я не миллионер с Уолл-стрит, денег у меня предостаточно. Женат на прекрасной женщине, отец двоих детей. Адвокат. Ни в какие скандалы не замешан. Дед был вице-губернатором одного из самых крупных штатов, а предки сражались на Войне за независимость. Не в мою пользу говорит только одно: я не сражался в войне, — но люди легко прощают такого рода вещи; и потом, на то, чтобы утвердиться в политических кругах, у меня уйдет лет десять. К тому времени это уже не будет так существенно, разве что мой оппонент окажется героем войны. Но я не стану выставлять свою кандидатуру против героя войны. Ну, ты когда-нибудь слышала такого хвастуна?

— Это не хвастовство. Это именно то, чего мне всегда хотелось. Не того, чтобы ты стал президентом. Я об этом не думала. Но я всегда считала, что ты должен больше заниматься общественными делами. И почему же не метить на самый верх?

— Идея безумная, совершенно безумная, но все же осуществимая. Если за нее правильно взяться и двигаться медленно и осторожно, может и получиться.

В ту ночь, а вернее, ранним утром после празднования сорокалетия Джо, Эдит изо всех сил постаралась ему угодить и обнаружила, что и он доставил ей необыкновенное удовольствие, большее, чем доставил ей Ллойд Уильямс, потому что этот мужчина был ее собственным.

В последующие месяцы они без конца обсуждали стратегию и тактику. В грандиозной стратегии продумывалась каждая мельчайшая деталь. Получив приглашение из церкви купить билеты на благотворительный ужин, они уже не отделывались, как прежде, маленьким формальным чеком. Эдит теперь не только посылала чек, но и прилагала к нему записку, в которой говорилось, что и она, и ее муж счастливы помочь такому важному делу. И организации, претворяющие в жизнь эти важные дела — начиная с «Бойскаутов Америки» и кончая Обществом защиты животных, — с радостью публиковали имя Чапинов в первых строках своих списков, среди самых щедрых благотворителей. Джо предусмотрительно обошел стороной Ассоциацию торговцев, которую в романе «Баббит» навечно заклеймил мистер Синклер Льюис. «Они хотят использовать меня, а я вместо этого использую их», — сказал Джо. Он с сожалением отклонял приглашения выступить на их собраниях, а также на обедах «Ротари клуба», «Киуанис» и «Лайнс»[31].

Чапины старались не переусердствовать.

— Я не хочу влезать в дела, которые выглядят политической деятельностью, — сказал Джо. — Я просто хочу, чтобы люди знали о моем существовании, однако, по крайней мере сейчас, я хочу вести себя так, чтобы они не догадались, куда все это ведет. Поэтому наша благотворительная деятельность очень кстати. Мы всегда давали пожертвования, но до недавнего времени об этом не писали газеты.

Организации, не считавшиеся благотворительными, стеснялись обращаться к Джо или к его жене за поддержкой. Сотрудникам газет и жителям Гиббсвилля имя Джо Чапина становилось все более привычным и теперь уже кое-что значило. Но Джо Чапин не занимал никакой официальной должности и владел успешной адвокатской фирмой, и потому у него не было нужды поддаваться учтиво-настоятельным просьбам бесплатно выступить с речью на выпускной церемонии в школе или на открытии очередного питьевого фонтана. Он продолжал давать деньги и поддерживать общественный бассейн и общественный теннисный корт, публичную библиотеку, миссию (центр отдыха для бедных детей, не причастных ни к каким религиозным организациям, руководимый молодыми женщинами, который в более крупных городах назвали бы Молодежной лигой), сиротский приют, Молодежную бейсбольную лигу, гиббсвилльскую профессиональную футбольную команду, Гиббсвилльское историческое общество, Комиссию по сохранению исторических памятников, Христианскую ассоциацию молодых мужчин, Христианскую ассоциацию молодых женщин, Иудейскую ассоциацию молодых мужчин, Иудейскую ассоциацию молодых женщин.

Многие из этих благотворительных обществ помогали детям, и финансовая и прочая поддержка этих организаций не требовала от Джо никаких разъяснений. К тому же некоторые из этих организаций поддерживали два, а то и три поколения Чапинов и Стоуксов. Однако теперь имя Чапина стало мелькать чаще и чаще, и то счастливое обстоятельство, что теперь оно фигурировало в начале благотворительных списков, привлекало к нему все большее и большее внимание.

Не прошло и двух лет, как в Гиббсвилле почти каждый (за исключением неграмотных) знал имя Джо Б. Чапина и имел о нем самое благоприятное мнение. В рабочем районе города жили бедные люди, которые никогда в глаза не видели Джо Чапина, но Чапины и об этом собирались в свое время позаботиться. И кампания по ознакомлению жителей Гиббсвилля с именем Джо Чапина осуществилась без малейшего участия Майка Слэттери. Она была проведена из офиса Джо и с улицы Северной Фредерик, дом 10.

И вот как-то раз вечером, в 1924 году, Майк Слэттери, читая очередной номер гиббсвилльской «Стандард», не обращаясь ни к кому лично, вдруг воскликнул:

— Послушайте только, что тут написано.

— Что же именно? — спросила Пег.

— Тут вот в газете. О Джо Чапине. Здесь написано, что он подарил американский флаг, шелковый американский флаг, школе имени Джозефа Б. Чапина.

— Он все время кому-то что-то дает, — сказала Пег. — Они оба дают.

— О нет, моя девочка. Это нечто другое. Это не пять долларов Иудейскому братству святого Исаака.

— Что такого необычного в том, что он подарил школе флаг? — спросила Пег.

— На этот раз он пришел туда сам. Он подарил флаг. И он… выступил.

Майк отложил газету и, прикусив губу, уставился в потолок. Пег знала: этот жест означает, что Майк собирается предпринять какой-то важный шаг, — и не произнесла ни слова.

— У нас с мистером Чапином намечается приватная беседа, — сказал Майк. — Он, похоже, намного умнее, чем я предполагал.

— Она наверняка тоже приложила руку, — сказала Пег.