Книга Убить Ланселота - Андрей Басирин

Бледное лицо Эры. Алчная физиономия Финдира. Торчащие в разные стороны варварские бороды, фанатично горящие глаза жрецов…

Все замерло.

Крохотный шарик медового цвета вылетел из уст Хоакина и покатился по камням. Вопреки законам природы и здравого смысла жемчужина не застряла в щебне и не утонула в лаве. Скорость ее все увеличивалась, она становилась все больше и больше, и…

– Каррррр! – грянуло воронье. – Карррр!

Медовая комета плыла в небе. Тень в солнечных часах – дрогнула и – сдвинулась на шаг. К новой эре, новой эпохе, которой пока не придумали названия.

Лиза крепко, до побелевших костяшек, вцепилась в плечо Хоакина.

– Ну вот, – прошептала она. – Все кончилось.

ЭПИЛОГ

На дворе вновь стоит лето. Правда, год другой – первый год новой эры.

Флюгеры на башнях Циркона вертятся, хлопают жестяными крыльями – того гляди закукарекают. Меж облаков качается многоцветье Авроры Колоратуро – магическое сияние неподвластно моде, оно просто есть.

В «Свинцовой Чушке» все как обычно. Горацио выставил на порог табурет и тянется в позе ласточки: пыль сметает тряпкой, вывеску трет. Веснушчатая служанка взяла отпуск, а дело не может простаивать. И неважно, какая на дворе эра.

За забором гремит карета. Ветер доносит залихватское:

Последней гнидой буду, не совру:

Случилось это нынешней зимой,

С галер вернулся фраер молодой,

Его девчонка же…

– …коняги, тпруууу! – доканчивает варвар.

Узнать варвара несложно: это Хроан Золотой Облучок. Он суетится у дверцы, предупредительно смахивает пыль с подножки.

– Все как есть, – бормочет. – Доставил в целости и сохранности. В заведение Циркона, славное своею кухней. Как заказывали.

Дверца кареты распахивается. Хоакин молодцевато спрыгивает на землю, подает руку Фуоко. Следом выпархивают Гилтамас и Маггара, за ними – огненная парочка: Дамаэнур и Инцери.

Горацио уж тут как тут.

– Ах, – кудахчет, – какая честь! Клянусь печатями Папюса, это же симпатичнейший господин Хоакин! Добро, добро пожаловать!

И к Лизе:

– Ваше великолепие! Ручку, ручку поцеловать!

К Маггаре… Но довольно. Кантабиле назойлив до неприличия, никто из гостей не окажется обделен вниманием.

– Ну господин Кантабиле? – важно выпячивает грудь Хроан. – Что, господин Кантабиле?

– Да, да. Кофе – истинный нигредо… алхимическая трансформация… Все в лучших традициях, не сомневайтесь.

– Все как тогда? – сурово спрашивает Золотой Облучок.

– Лучше! Гораздо лучше! Вы проходите, проходите, гости дорогие.

Дверь распахивается. Сияющий Кантабиле придерживает створку, пока гости входят – чинно, парами. В зале шумно. Гомонит веселая толпа гуляк, звенят кружки, бокалы. Круглолицая веснушчатая девушка в клетчатом трико играет на китарке.

Прощайте, милые, до встречи.

Моей истории чуть-чуть осталось.

Сердце бьется, бьется.

Увы, друзья, – ничто не вечно.

И жаль, расстаться нам придется,

У каждого из нас свой путь.

При виде Хоакина пирующие вскакивают:

– Ланселот!

– Просим! Просим! Китарок госпоже Лизе.

– Нет, нет! – отбивается Лиза. – Что вы. – Она отыскивает взглядом круглолицую комедиантку. – Это же ваш инструмент, Жасмина. Как я могу?

– Ну нет так нет, – улыбается та. – Тогда просто посидите с нами.

– А это мы с удовольствием. Всегда рады.

– Твое здоровье, Хоакин.

– За твою женушку! – несутся крики. Выныривает трактирщик, подмигивает заговорщицки:

– Как насчет фирменного? О-о! Картофельные ньоки по-аларикски с соусом песто и сыром маскарпоне? Лучшие рекомендации самого Харметтира.

– Давай. Вкусу Харметтира я доверяю.

Говорит он пустому месту: Кантабиле исчез. От хлопка сотрясаются стены «Чушки». Горацио научился обслуживать посетителей со скоростью звука.

– Вот, – объявляет он, вновь появляясь. – Ублажение желудка из земли благословенья с алым лалом дольних весен, с мягким камнем тех, кто блеет, в шерсть укутавшись свирепо.

Тень солнечных часов в храме Квинтэссенция заколебалась. Эрастофен из Чудовиц покинул Террокс, но давно известно: природа не терпит пустоты.

Когда ребенок мал – ему нужна колыбель. Соска, теплое одеяло, игрушки – звери великие. Но время идет, и малышу становится тесно. Плюшевые бока зверей великих мешают двигаться, одеяло спутывает руки. Пора, пора выбираться в самостоятельную жизнь.

Черная полоска скользит, нащупывает новый значок. Медью вспыхивает новая табличка. На смену Эре Зверей Великих пришла Эра Великих Свершений.