Книга В бездне времен. Игра на опережение - Алексей Рюриков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Именно в тот день Юзик познакомился с подполковником Никишовым, тот выписывал разрешение для похорон, держался без злости, сочувственно, запомнился. Позже, уже в Стефановской тюрьме, на допросе, Павел Полуэктович предъявил доказательства убийства Якова, а потом и заронил сомнение в честности вождей «Объединенки» – ведь если экс проводили по заказу, как обычная банда уголовных, то возможно ли верить остальному?
Нет, к марксизму вчерашний выпускник гимназии до сих пор относился с уважением, но в правильности трактовки идеи бывшими кумирами усомнился. А позже, под мягким, но неустанным и заботливым, без малейшего преувеличения заботливым, кто лучше позаботится о человеке, чем талантливый офицер, ведущий агента, – влиянием Никишова, перешел на сторону империи. Старый жандарм был первоклассным агентуристом, начинал еще до рождения Григулявичуса, подбирать отмычки к душам умел. Но в этот раз подобрал не отмычку, ключ нашелся аккурат к тому замку, поворот в коем меняет судьбы.
Из молодого революционера вышел незаурядный осведомитель. Что в таких гордости для профессионала с тридцатилетним стажем, это любой подпоручик с толикой внимательности сумеет. Получился агент перспективный, пригодный для использования в играх с куда более высокими ставками, чем ловля провинциальных чухонских социалистов. Никишов прекрасно помнил, что с агентов начинали карьеру и создатель охранных отделений Зубатов, и ас закордонной разведки Корпуса Гартинг.
Содержащегося в тюрьме Юозаса под прикрытием наказания перевели в одиночную камеру, оттуда скрытно увезли в Москву, где полгода на неприметных конспиративных квартирах Корпуса шло обучение разведчика. Летом тридцать второго года уже не Юзик, а агент ОКЖ Лоренцо был готов к работе. Начал с восстановления связей в Вильне, Павел Полуэктович искал для своего воспитанника возможности вывода за границу.
Нашел вариант уже Коттен, вспомнивший о начинающем агенте над трупом Никишова и мгновенно просчитавший перспективы от объявления Григулявичуса убийцей жандарма. Идея ввести Юозаса в операцию по поиску предателя, получившую кодовое обозначение «Бренн», появилась позже. А уж о том, что бывшему боевику удастся рассчитаться за смерть брата и лично поучаствовать в сокрушении не только начальника безопасности Shell, но и абсолютно недосягаемого, казалось бы, сэра Детердинга, в Разведчасти носившего кличку «Ксеркс», тогда и подумать не мог никто.
«Я заплатил, Яша», – мысленно сказал новоиспеченный Отдельного корпуса жандармов подпоручик видению. Атеист, он не верил, что кто-нибудь его услышит. Но вдруг?
Праздновать, впрочем, времени не оставалось. Уже следующим утром разведчик входил в канцелярию Кембриджского колледжа общественных наук, а вечером – в паб «У льва», где собирались студенты левых настроений, самое подходящее место для человека с его биографией.
Через несколько дней за его столик подсел крепкий, смугловатый парень с дымящейся трубкой во рту:
– Я слышал, вы левых взглядов? – поинтересовался он.
«Провокатор? – мелькнула мысль у Джозефа. – Вряд ли, я его видел, студент, оратор…»
– Симпатизирую, – широко улыбнувшись, ответил разведчик. – Я, знаете ли, марксист.
– У нас много марксистов, – кивнул визави и протянул руку: – Гарольд Филби. Друзья обычно называют меня Ким.
«Его превосходительству
Начальнику ОД ОКЖ
Генерал-лейтенанту М.Ф. фон Коттену.
Доношу, что 7.01 с.г. в ходе негласного наблюдения в здании штаба ОКЖ, в 15 часов 17 минут, в коридоре на первом этаже возле прикрепленного на стене между караульным и подсобным помещениями пожарного ящика остановился неизвестный (присвоена кличка «Бордовый») в штатском, заметивший развязавшийся шнурок на левом ботинке. Положив имевшуюся в руках кожаную папку на пожарный ящик, Бордовый присел на колено, завязал шнурок, в то же время незаметно оглядывая коридор. Выпрямившись, Бордовый взял папку, но в результате его якобы неловкого движения из нее вывалился один лист бумаги, запавший в промежуток между ящиком и стеной. Бордовый, достав из папки тонкую металлическую линейку, просунул ее между пожарным ящиком и стеной, подцепил выпавший листок и, достав, сложил в папку. Сколько он достал листков, установить не представляется возможным, однако в ходе проведенной после его ухода проверки «закладки» в промежутке между ящиком и стеной не оказалось.
Выйдя из здания штаба ОКЖ, Бордовый взял таксомотор…»
Оторвавшись от рапорта, Глобачев посмотрел на фон Коттена:
– Личность установили?
Тот с готовностью выложил перед генералом следующий документ. Константин Иванович, не сказав ни слова, потянул документ к себе:
«Его превосходительству
Начальнику ОД ОКЖ
Генерал-лейтенанту М.Ф. фон Коттену.
Рапорт.
Доношу, что в ходе розыскных мер установлена личность неизвестного, проходящего по проследке как «Бордовый».
Им оказался Смагин Валериан Васильевич, Отдельного корпуса жандармов подполковник, 38 лет, уроженец г. Царицын, происходящий из почетных граждан, русский, православный, образование высшее, занимает должность начальника 3-го отделения 2-го делопроизводства Разведчасти ОКЖ…»
Глобачев поднял глаза на сидящего рядом с шефом Охранного Знаменского:
– Второе делопроизводство. Средний Восток?
– Точно так, ваше превосходительство. Персия, Ирак, Афганистан, Индия. Прошлым летом Смагин подменял начальника отделения во французском делопроизводстве. Видимо, тогда он и получил доступ к сведениям о Сталь и Мартене. Что касается Арно, его Смагин мог вычислить, работая с материалами по Персии или Индии.
– Итак, вы уверены, что искомый «Мышь» – это подполковник Смагин, я правильно понимаю?
– Совершенно уверены, – согласился Коттен. – Я отрядил три бригады филеров, Смагина довели до закладки им нашего подарка в тайник, недалеко от Финляндского вокзала. Позже он оставил метку на фонарном столбе, рядом с Прачешным мостом. Ждем, кто из англичан придет забирать посылку.
– Арестовывать когда намереваетесь?
Начальники департаментов переглянулись, Глобачев насторожился. Ответил Знаменский:
– Ваше превосходительство, ситуация резко поменялась. Мы бы не хотели его арестовывать. Во всяком случае, не в ближайшее время.
– Резон? – поднял бровь начальник.
– Агента Арно мы британцам подставили, по изъятым Смагиным документам, проходящим в операции как «бумаги Никишова», вычислят быстро. Взяв его, в Лондоне успокоятся и не станут искать Мага. Предателя у себя мы нашли. Но… – разведчик устало потер лоб.
Вся затея с Григулявичусом была нацелена именно на выявление «Мыши» и обеспечение безопасности агенту Маг. Но операция с самого начала стала неожиданно расширяться. Лоренцо попал в группу террористов, готовящих покушение на Барту, чего никто в Петербурге не ожидал. Пока в России обсуждали, стоит ли перенацелить агента на освещение группы Мельникова, носящего во внутренней переписке кодовую кличку «Томас», в Париже Юзик попал в поле зрения людей полковника Гумилева. Последнего отправили ловить псевдобоевика, не вводя в курс дела, именно активность Гумилева, которая не могла остаться незамеченной британской разведкой, должна была обратить внимание Intelligence Service на мелкого русского революционера.
