Книга Ангелы Монмартра - Игорь Каплонский

Анж размышлял, как ответить в этом случае. Он искал убедительные доводы, но вскоре понял, что начинает оправдываться перед самим собой. Будь что будет. Важен лишь неоконченный портрет Светланы.

У площади Пигаль фиакр ненадолго остановился, чтобы пропустить кавалерийский полк, затем покатил дальше, к улице Коленкур. Возле кладбища Анж отпустил извозчика и зашагал по узкой аллее. Сторож без труда указал, где находится могила Светланы: русских здесь хоронили нечасто.

Вот он, припорошенный снегом холмик, деревянный крест и медная табличка.

* * *

Светлана Ивановна Моравская-Санжарова, 11 апреля 1889–5 сентября 1914 гг. Ты рано ушла из жизни. Прости и покойся с миром.

* * *

Анж вздохнул и положил рядом с крестом букетик фиалок. Ему казалось, будто Светланы здесь нет и могила пуста.

Отчего я так думаю? Кто внушает мне эту мысль? Я же держал на руках ее тело!..

Он присел на корточки и с нежностью погладил холмик. Где бы ты ни была, я помню о тебе. Хоть иногда навещай меня во снах и вечно улыбайся с холста.

…ты жива, жива, ты осталась среди чужих пространств, качаешься на неведомо кем подвешенной трапеции, не веришь в смерть и, быть может, надеешься на спасение…

* * *

– Трогательно, – чужой голос спокоен.

Анж, который только что был на пороге какого-то важного открытия, раздраженно обернулся.

Да, вот так он и представлял Санжарова. Военная выправка, крепкая фигура, будто влитая в серое пальто простого, но добротного покроя, щегольские белые перчатки. Кожа на скуластом лице желтовата, светлые усы аккуратно подстрижены. Голубые глаза поблескивают из-под полей серого, под цвет пальто, котелка. Этот человек решителен, опасен и наверняка жесток. Анж неторопливо поднялся. Они открыто смотрели друг другу в глаза.

– В вас чувствуется сила, – в голосе офицера Дежану почудилось разочарование. – Будем знакомы. Санжаров. Петр Климентьевич.

Бывший муж Светланы сдернул перчатку и протянул художнику сухую крепкую ладонь. Анж не замедлил ответить на рукопожатие. Офицеру это явно понравилось.

– Можете не утруждать себя объяснениями, – прямо сказал он. – Я всё знаю. Такова судьба – моя, ваша, Светланы. Мы знали, на что идем.

– О чем вы? – удивился художник.

– Всё о том же, – Санжаров кивнул в сторону аллеи, предлагая Дежану пройтись. – Обойдемся без церемоний. Пароль для вас – Спектакль.

Анж решил, что ослышался. Офицер как ни в чем не бывало продолжал:

– Я же сказал, что знаю всё. Не следовало так опрометчиво бросаться в авантюру. Теперь поздно. Раскаянье оставьте для Страшного Суда. Но я также понимаю, что вам тогда не у кого было спросить совета. Искушение спасти мир. Поверьте, я бы и сам не устоял перед соблазном. Только вот вопрос: Андрей Всеволодович, вы довольны ценой, которую заплатили?

– Кто вы? – спросил Дежан.

– Парламентер. И еще кое-кто, но об этом умолчу. Переговоры – такова была моя миссия, когда я приехал к Кристелле. Ведь так вы называли этого фанатичного ангела-изгоя, укравшего копию Книги Жизни. Не скрою, тогда мне очень хотелось повидать жену. Но вас спрятали. И, с их точки зрения, поступили совершенно правильно: я бы сумел уговорить вас отказаться от этой ненужной и жестокой затеи. Хотите знать больше? Извольте. Мне было известно, к чему может привести ваше легкомыслие. Но я сглупил в надежде, что беда обойдет Светлану стороной. Тогда вы, Андрей Всеволодович, меня совершенно не интересовали. Я и раньше не слишком любил художников, а теперь ненавижу. Впрочем, мое личное отношение вас не касается. У меня к вам дело.

– Вы человек?

– Да человек, человек! Только наделенный некоторыми полномочиями.

– Это можно доказать?

– Пожалуй. Вот, например… Вчера одна маска обильно истекала слезами. Своего рода знамение. Сложно жить с инкарнацией водяного божества, в этом я успел убедиться. Да и вы сего не избежали. Плачущая маска не ахти какой фокус. А вот скрутить реку сосулькой и метнуть в небо – это, согласитесь, куда серьезнее.

– Хорошо, я вас выслушаю. Но сначала ответьте: кого вы представляете как парламентер?

– Тоже некого ангела, но только с другой стороны. Да-да, мы с вами враги, ничего не поделаешь! Я должен был вернуть копию Книги Жизни. Как и следовало ожидать, ваш серафим ответил отказом. Кстати, именно потому, что он держал данное вам слово спасти кучку гениев. Так что вы должны быть довольны результатом. Ведь довольны, не так ли?

– Вы издеваетесь, – рассердился Анж. – Излагайте свое дело. Насколько я понимаю, вы пришли сюда не ради подписи нотариальных бумаг на владение домом мсье Соважа.

– И для этого в том числе. Как бы объяснить понятнее… Андрей Всеволодович, вы еще не задали мне главный вопрос: был ли доведен до конца Спектакль?

– А вы сможете ответить?

– Полагаю, вам более не пришлось встретиться с вашими вербовщиками – серафимом и демоном – после так называемой премьеры. Откуда бы вам узнать новости!.. Да, Спектакль состоялся. У вас теперь масса сторонников. И даже не можете себе представить, сколько врагов. Война продолжается. Я не стану отговаривать вас принять бой. Напротив, ставки непомерно возросли. На весах ваша жизнь. И даже гораздо больше.

– Отчего меня не оставят в покое? Или я мало перенес?! Кем бы вы все ни были, дайте мне спокойно состариться и умереть!

– Успокойтесь, – Санжаров понизил голос. – Я говорю с вами неофициально, это грозит неприятностями. Мне тоже казалось, что с удачей Спектакля спор завершится. Не тут-то было. Вам отомстили. Гибель Светланы не была случайной. Теперь они ждут, когда вы спятите от горя. Но есть и доброжелатели. Замечу, что вы начали рушить заговор против себя тем, что взялись за портрет… Это трудно объяснить. В общем, картину следует закончить. И тогда… Кто знает, что может произойти тогда!

Глаза Санжарова разгорелись, в зрачках полыхнул злой огонь.

– Возможно, вы захотите узнать, какой была Светлана до встречи с вами. Так вот: я не знаю, так как слишком мало с нею прожил. Но этого времени хватило, чтобы полюбить ее по-настоящему. Ну же, вы знакомы с этим чувством! И я впервые в жизни страшно пожалел, что лишен искры таланта и не могу рисовать. Поэтому прошу вас: завершите портрет как можно скорее. Иначе мне придется выполнить по отношению к вам определенную инструкцию.

– Вы угрожаете?

– Хуже. С вами вопрос решен, приговор вынесен, суд апелляций не принимает. Но со своей стороны я могу задержать исполнение приговора. Ненадолго, всего на несколько дней.

– Так значит, вы парламентер и… палач?

– Да. Верное, хоть и неприятное определение.

– Похоже, вас это не тяготит. И как вы собираетесь исполнить приговор?

– Черт возьми, да вы не о том спрашиваете!.. Если так интересно – ампула с ядом.