Книга Время жизни - Роман Корнеев

Думать о чем-то постороннем не было никакой возможности – голова была занята расчетами и перерасчетами схем. Выход на контакт, стратегия поведения, привлечение к диалогу, место предполагаемой встречи, прикрытие, отход, возможные варианты нападения и обороны.

Постоянно вспоминал Ромула. Не верил, что такое возможно, но каждую секунду гадал, а вдруг свяжется. До него, всезнающего, всеведущего, не могла не дойти информация о приготовлениях Улисса. Однако с самого начала это дело было доверено Улиссу лично, и несмотря ни на что, Ромул оставался нем, полностью растворившись в доводке последних штрихов плана «Сайриус».

Улисс был с положением вещей согласен – так было честнее и правильнее. Случись чудо, пустись Ромул в пространные объяснения, Улисс в ту же секунду посчитал бы свои мелькающие подозрения обоснованными. Но молчание продолжалось, и Улисс продолжал лелеять крошечную надежду, что он не прав, что ему все еще есть зачем жить. Впрочем, эта надежда не мешала ему продолжать делать все для того, чтобы расследование смерти Армаля дошло до логичного конца.

Когда информация найдет своего хозяина, Улисс тотчас отправится в путь и найдет Ромула, где бы тот ни находился физически. Чтобы задать тому вопрос, ответ на который знал лишь один человек во вселенной. И который уже сейчас знал, что это за вопрос.

Игра в прятки. Кто бы еще объяснил, зачем она среди Соратников. Но иначе – не выходило. Ромул хотел, чтобы Улисс проделал этот путь. Еще бы знать, зачем ему это.

Поднятая Улиссом буря в сетях постепенно улеглась, новые необходимые связи под шумок выстраивались поперек межсетевых шлюзов и защитных файрволов в корпоративных технопарках. Даже пущенное вхолостую любое мощное оружие бывает полезно. Потому что заставляет врага бессмысленно метаться в поисках опасности. Ловушки снова раскинуты, приманки заброшены, Улисс готов к продолжению.

Никто не против. Какие могут быть счеты между старыми друзьями. Хранитель товара не хотел, чтобы все так закончилось. Пострадавший открыл хранителю глаза на правду.

Вот так, значит. Наемник сокрушается и просит прощения.

Это было нечто новое в логике корпоративных войн. Улисс возводил один виртуальный форпост за другим, уже почти не таясь – за цепочками такой длины за разумное время не откопаешь человека, даже если иметь доступ ко всему железу, задействованному в паразитной сверхсистеме бот-нета. Но ни одна из Корпораций никогда не даст своим конкурентам и толики информации без многодневного согласования. А решение должно быть принято уже сегодня.

Улисс продолжал отсеивать возможные планы предстоящей операции, оставляя единственный, самый надежный вариант. Открытое место. Но не слишком людное. С пятью запасными путями отхода, но с сохранением возможности перехвата объекта оперативниками на удаленном радиусе, причем так, чтобы мнимая бесконечность всевозможных маршрутов на самом деле оборачивалась ловушкой. Кажется, план начал обретать форму, облекаясь в железную логику инструкций и заданий. Наборщик текста с ровным рокотом лингвистического обработчика заносил в память шифровального интерфейса сетевого адаптера тысячи страниц оперативной разработки. Документы уходили по известным Улиссу адресам обычными каналами, не вовлекаясь в настороженную круговерть блуждающих информационных бомб, настроенных на чуткое дыхание безымянного супернаемника.

Сообщение было простым.

Нам нечего делить, кроме пространства для работы. Места хватит всем, если не пытаться воевать. Война между нами идет только на руку нашим заказчикам. Вы даете нам информацию о том, кто вас подставил, мы возмещаем вам неудобства.

Оно ухнуло в пустоту электронного океана, а сам Улисс, вырвавшись наконец из нагромождения мельчайших деталей предстоящей операции, принялся выстраивать план собственных действий.

Опытный специалист никогда не пойдет на прямой контакт в сетях.

Опытный специалист никогда не пойдет на контакт в незнакомом ему месте.

Опытный специалист никогда не пойдет на контакт в точке, предложенной другой стороной, а постарается выбрать нейтральную территорию. Или территорию, которую считает нейтральной.

При этом опытный специалист выберет из всех возможных мест передачи то из них, где он знает каждую балку, каждую плиту, расписание общественного транспорта по секундам и скорость лифтов до доли миллисекунды между уровнями. Там, где погиб Армаль, наемник знал каждый сантиметр пространства. Не раздумывая, он ринулся в свободное падение и сумел обездвижить Армаля одним ударом – иначе был бы хоть один след ответного удара Соратника. Или… или Армаль не стал сопротивляться, выложившись не в последнем ударе, а… в чем? Что для него было важнее борьбы за жизнь?

Улисс тряхнул головой, отгоняя сто раз прокрученную цепочку бессмысленных построений. Все ответы будут получены, но сейчас нужно место. Место – ключ ко всему. И Улисс уже знал, куда он поведет свой объект.

В этом есть отдельное искусство – заставить человека поверить, что это он сам сделал выбор, что он контролирует ситуацию и что противоположная сторона вынужденно идет ему на уступки шаг за шагом. Сети – безлики, тем важнее построить нить разговора так, чтобы без психоматриц, аналитических сводок и данных наружного наблюдения смоделировать в себе этого человека.

Стать им.

Развернуть шахматную доску и сделать ход за другого.

Никакого беспокойства, специфика нашей работы накладывает свои ограничения, к которым вполне можно привыкнуть. Мне кажется, вполне уместной компенсацией был бы взаимовыгодный обмен информацией. Пострадавший при нашей случайной встрече после своей смерти, о которой мне приходится скорбеть до сих пор, оставил массу вопросов, которые не дают мне спокойно продолжать мои обычные занятия.

Улисс четыре раза переформулировал и снова стирал с памяти пишущего устройства свое ответное послание. В голове роились классические схемы поведения, но ни одна из них в точности не подходила. Странный попался объект. Очень странный. Наемник мог в действительности и не обладать свойствами Соратника-дичка, мог обладать – но о них не догадываться, мог догадываться о необычности Армаля, после того как увидел его смерть, но не обладать и толикой их чувства реальности, называемого «хрустальным миром». В конце концов это все еще могла быть ловушка Корпораций.

Стоп. Никак не выстраивающаяся линия поведения могла происходить от отсутствия на том конце электронного моста реального человека. Впрочем, нет, аналитики Корпорации вряд ли стали бы привлекать к себе лишнюю подозрительность Улисса топорной работой. Подобрать психотип из существующих – нетрудно.

Впрочем, какая разница, Улиссу требовался контакт, контакт он получит, даже если это ловушка. Из ловушки всегда приятнее выходить, чем загонять в нее другого. И проще. Пусть перед нами человек. Пусть он себялюбив, но слегка сбит с толку масштабом развязанной за ним безымянной охоты. Он сидит в своей норе, и хочет это закончить. Пусть человек на том конце лишь играет в эту игру. Важно, чтобы он не забывал ее правила.