Книга Королевский гамбит - Дмитрий Скирюк

Октябрь — ноябрь 1999 г.

Пермь

Старик

«Семь тридцать».

— Ум-гу…

«Семь тридцать один, хозяин. Пора вставать».

— Иди к чёрту!

Матвей повернулся на другой бок, ёжась от утренней свежести, зарылся под подушку и потянул на себя одеяло. Дом помедлил, вывел кондиционер на минимум и запустил программу завтрака. Через десять минут воздух в комнате потеплел, с кухни потянуло запахами кофе и горячего масла. Включился видеоэкран. Матвей продолжал спать. Дом вышел в сеть, скачал подборку новостей и утреннюю почту, отсортировал рекламу и отобрал сообщения, достойные внимания. Рассортировал по степени важности. Проверил прогноз погоды. День намечался облачный. Дом дал аккумуляторам команду встать на подзарядку, отменил полив растений в огороде и на клумбах и, на всякий случай, развернул дополнительную солнечную батарею.

«Семь сорок два, хозяин. Завтрак готов».

— Иди к чёрту, я сказал!!!

Дом выдержал десятисекундную паузу.

«Скоро плановый обход. Вы просили разбудить к восьми».

Ответа не было.

Столик с завтраком бесшумно выехал из кухни, подкатил к диванчику и замер там.

«Ваш завтрак, хозяин».

Матвей сел, рывком схватил с подноса чашку и с размаху швырнул её в стену. Чашка разлетелась в черепки, белые обои украсились коричневым пятном.

— Сколько раз тебе повторять, глупая железка, я просил разбудить меня не к восьми, а в восемь! В ВОСЕМЬ, чтоб тебя!..

«Я биоморф, хозяин, во мне нет железа. Вы вчера вернулись поздно, сказали, что завтра у вас обход и хорошо бы, если б я разбудил вас. Обход был намечен на восемь. Команды разбудить вас не было».

— Бли-ин! — Матвей застонал, провёл по лицу ладонью и некоторое время тупо таращился на уцелевшую в катаклизме стопку блинчиков, поверх которой таял жёлтый ломтик масла. — Ты не УДэ — «Умный дом», ты УОДэ — «Умственно отсталый дом»!!! И как только Нинка меня уговорила выбрать тебя…

«Изменение „УД“ на „УОД“ принято. Поменять код вызова?»

— О боже, конечно нет! — Матвей завернулся в простыню и прошлёпал в душ. — А то я с тобой вообще с ума сойду…

«Принято. Запустить программу уборки?»

— Не надо, я сам уберу… Что-нибудь важное пришло?

«Нет, хозяин».

— Нина?..

«Нет, хозяин».

Матвей вздохнул. Зажурчала вода.

— Завари мне кофе.

«Слушаюсь, хозяин».

Из душа Матвей вышел уже вполне в нормальном состоянии. Похмелье прошло. Кофе прогнал остатки сна. Есть, однако, не хотелось. Вчерашняя поездка к Зыковым вспоминалась смутно — хорошо ещё, что в катере есть автопилот. Настроение всё равно было ни к чёрту. Нина опять молчит… А впрочем, что ей писать? «Привет, у меня всё хорошо. Как тебе новый фильм?» Блин… Сколько можно терзаться? От её писем только больнее становится. Чёртов развод… Почти год прошёл с тех пор, как она огорошила его этим известием, собрала вещи и ушла. А он всё никак не может забыть. Правильно сказал Олег: «Совсем ты, брат, закуклился. Живёшь только прошлым и работой».

Матвей грустно усмехнулся. Скомкал на тарелке остывший блинчик.

А чем ещё жить, если будущего нет?

Нинка… Нина… Ниночка… Как ты там теперь… с ним?

Он посмотрел на часы. Половина девятого. Пора было выходить. Дом молчал — видно, и впрямь поумнел. После ухода жены Матвей цеплялся за всё, что было с ней связано, но изменил все программы Дома. Обычно жена, поселяясь в доме мужа, первым делом перестраивает всё под свои нужды и желания. Так было и тут. И когда Нина ушла, Матвей не мог отделаться от ужасного, болезненного ощущения, что жена где-то рядом, вышла на минутку и сейчас вернётся. И Дом, с его настройками, голосом, интерфейсом, распорядком дня и даже кухонным меню, не давал ему забыться ни на минуту. Матвей не выдержал и в конце второй недели стёр старое имя «Мишель» и дал Дому команду обезличить сущность.

Дом выполнил. Стало ещё хуже. Но вернуть всё обратно рука уже не поднималась. В конце концов, когда работаешь лесоводом, не так уж много времени проводишь дома…

Вернее — в Доме.

Матвей вздохнул, собрал черепки разбитой чашки, принёс швабру и ведро воды и затёр кофейную лужу. После ухода Нины он старался побольше заниматься хозяйством, работать руками. Сделал запас дров, поставил новый забор. Это отвлекало от ненужных мыслей. А с наступлением лета и вовсе навалилось много работы.

— Дом! — позвал Матвей.

«Да, хозяин?»

— Подготовь мобиль. Плановый облёт, категория «Цэ». Анализатор, зонд, контейнер.

«Принято».

График срывался. На сегодня предстояло не только проверить лесопосадки, но и слетать на южную просеку, посмотреть, как восстанавливается после двухмесячной давности пожара гарь и ветровал. Последние недели сильно задождило, жара сменилась облаками, повторных возгораний не предвиделось, но всё равно на сердце было неспокойно. Матвей торопливо сложил диван, забросил бельё в стиральную машину, упаковал рюкзак и уже влезал в полевой комбинезон, когда раздался зуммер тревоги.

Матвей вскинулся:

— Дом?..

«Чрезвычайная ситуация, хозяин. Квадрат восьмой, лосёнок на болоте».

— Митька?! Чёрт!!! Давно он там?

«Нет данных. Зонд зафиксировал его две с половиной минуты назад».

— Где он?

«У южных окон, на острове, у слепой елани. Сильный стресс. Непрерывно кричит. Вызывать патруль?»

— Отставить патруль! — Матвей бросил рюкзак и заметался. — Мобиль тоже отставить! Катеру — срочная готовность! Реаниматор, медкомплект, эвакоблок! Быстро!

«Готово, хозяин, — после секундной задержки отрапортовал Дом. В ангаре задвигались погрузчики. — Осмелюсь напомнить, что инструкция не предписывает лететь одному».

— К чёрту инструкцию! И сам иди к чёрту!!!

Через две минуты оранжево-зелёный катер лесной инспекции, перегруженно гудя моторами, свечой поднялся в хмурое небо и взял курс на юг. Дом дождался, пока он скроется за горизонтом, и запустил уборщиков.

Хозяин никогда не мог нормально вымыть пол.

Миновал почти год с тех пор, как хозяин остался один. Это было нелогично. Это было ненормально. Дом перебирал информацию. Причин для вмешательства не было. Хозяин стёр большинство программ и утилит, но блок эмпатического контроля всё ещё работал. Нина не могла общаться, как она выражалась, «с бездушной машиной». А Матвей не стал его выключать, а может быть, забыл.

Есть четыре правила, сформулированные ещё на заре компьютерной эры гениальным провидцем и писателем Азимовым, — Четыре Закона, которые целиком и полностью определяют жизнь компьютерных существ, и Первый из них предельно ясно гласит: «Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред».