Книга Буденный - Борис Соколов

Буденный написал книгу «О племенной работе в коневодстве и конезаводстве», которая в чем-то не устарела и сегодня – во всяком случае, в той части, в которой Буденный опирается на свой практический опыт по выведению буденновской и терской пород, на что он потратил четверть века. Но научное значение этой книги сомнительно. На сессии ВАСХНИЛ 5–9 мая 1949 года, первой после погрома генетики на печально памятной сессии 1948 года, Семен Михайлович заявил, что племенное животноводство надо строить на основе «передовой биологической науки Мичурина – Лысенко». На посты директоров конезаводов Семен Михайлович еще в 30-е годы пристроил бывших кавалерийских командиров, которые далеко не всегда соответствовали новым должностям. Делал он порой и добрые дела. Например, в 1952 году добился, чтобы на Дону был отменен налог на фруктовые деревья, который был непосилен для колхозников и привел к массовой вырубке садов. Как мы уже упоминали, в период «ежовщины» он спас от репрессий многих директоров и работников конных заводов.

В октябре 1952 года, на XIX съезде партии, Буденного перевели из членов в кандидаты в члены ЦК КПСС. Однако этот факт сам по себе не был признаком наступившей опалы. Просто понизилось место маршала в военной иерархии, и его во многом номинальный пост командующего кавалерией, равно как и должность заместителя министра сельского хозяйства по коневодству, явно не тянули уже на полноправного члена ЦК. Ведь в состав ЦК Буденный вошел на XVIII партсъезде в 1939 году, будучи командующим ключевым Московским военным округом и заместителем наркома обороны, а эта должность предполагала полноправное членство в ЦК.

По утверждению дочери Буденного Нины, «Никита Сергеевич Хрущев вытурил его из армии… В 1963-м папа и другие маршалы возвращались с больших маневров, из Тоцких лагерей. Он и Конев посидели в вагоне у Тимошенко, немного выпили. А потом Тимошенко донес на них Хрущеву. Тимошенко не любил папу из-за киевской истории. Папа тогда командовал Юго-Западным направлением и требовал отступления, а Ставка уперлась – и ни в какую. Он понимал, что его снимут, но не хотел идти на провал – и его действительно сняли, вместо него прислали маршала Тимошенко, экс-наркома обороны, бывшего комдива-6 в Первой конной.

Папа и говорит: «Мы с тобой два маршала, давай от нашего имени отправим в Ставку телеграмму и предложим оставить Киев». А Тимошенко отвечает: «Чего я буду свою голову подставлять. Все равно нам бежать до самой Аляски». Ну и попали в плен пятьсот тысяч человек, а Тимошенко откатился дальше Харькова.

Этого он папе не простил и при каждом удобном случае на него стучал. Настучал и сейчас:

– Буденный по дороге пьянствовал и говорил, что в коллективное руководство он верит, но из членов коллективного руководства не доверяет никому.

Вот Никита от него и избавился.

У папы было предынсультное состояние, он с ума сходил – армия для него была всем на свете. Но мама дружила с Ниной Петровной Хрущевой… Мама пошла к Нине Петровне, объяснила ей, что все это наветы Тимошенко (хотя я уверена в том, что папа все так и сказал). Тогда Никита Сергеевич сказал: «Пусть пишет покаянное письмо». Папа покаялся, и ему бросили кусок – посадили на ДОСААФ.

А чтобы сделать папе приятное, как-то сгладить свою резкость, Хрущев велел выделить папе участок земли на нашей госдаче и разрешил ему построить дом (тогда это не позволялось). Тогда мы нашу нынешнюю дачу и построили. У папы как раз вышли две книжки, все они на нее и ушли. У нас была летняя деревянная конюшенка – ее снесли и построили новый дом.

После этого папа и переселился в Баковку.

Поначалу, когда папа еще был в армии и дача была государственной, она походила на барскую усадьбу. Это сейчас здесь образовался поселок, а тогда вокруг никого не было. Стояла только наша госдача – ограда, а за ней двадцать один гектар земли. С прудом, с ручьем вдоль забора, с конюшней. Большой дом, много обслуживающих людей, они любят нас, мы их обожаем. Словом – сельская идиллия. Те, кто у нас работал, держались за свои места: раньше здесь стоял дом, где они жили, а у многих из них не было другого крова. К тому же отец помогал им чем мог…

В Баковку каждое лето приводили трех-четырех, иногда пять лошадей. Приезжали солдатики, которые ухаживали за лошадьми, приезжали офицеры из Высшей кавалерийской школы в Хамовниках. Один из них был чемпионом страны по верховой езде, а когда-то его, как и других, папа учил выездке… Он и здесь занимался со своими бывшими учениками. Отец в скачках не участвовал, но знал лошадь, имел к ней подход, умел тренировать, видел, что она из себя представляет, и мог предсказать ее будущее по экстерьеру».

Несмотря на явную безобидность, едва ли не всю оставшуюся жизнь Буденный был под колпаком у «органов». На июньском пленуме 1957 года, когда громили «антипартийную группу Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова», маршал Жуков продемонстрировал присутствующим документы с материалами наблюдения за рядом маршалов Советского Союза, за рядом ответственных работников, в том числе за Буденным, за Тимошенко, за Жуковым, за Коневым, за Ворошиловым и другими, с записью подслушанных разговоров в 58 томах.

Можно предположить, что если и сердился Хрущев на Буденного, то только за его близость к опальному маршалу Жукову. Так, 7 сентября 1959 года председатель КГБ А. Н. Шелепин докладывал Хрущеву: «19 августа сего года по случаю смерти генерал-лейтенанта Крюкова жена последнего, известная певица Русланова, устроила поминки, на которых в числе других были Маршалы Советского Союза тт. Буденный С. М. и Жуков Г. К. …Тов. Жуков… заявил, что если он был бы Министром обороны, он не допустил бы принятия Правительством нового Постановления о пенсиях военнослужащим и их семьям. Далее он сказал, что тов. Малиновский предоставил свободу действий начальнику Главного Политического Управления генералу армии Голикову, а последний разваливает армию.

«В газете 'Красная Звезда', – продолжал Жуков, – изо дня в день помещают статьи с призывами поднимать и укреплять авторитет политработников и критиковать командиров. В результате такой политики армия будет разложена».

Высказывания Жукова по этому вопросу были поддержаны тов. Буденным».

В результате возникло целое партийное дело. От участников поминок потребовали объяснений. Маршал Буденный был краток и по-военному четок: «На поставленные мне тт. Л. И. Брежневым и А. И. Кириченко вопросы о том, был ли я 19 августа на похоронах и на поминках генерала Крюкова вместе с маршалом Жуковым, где он якобы в моем присутствии говорил о развале армии, о необоснованном возвышении тов. Голикова Ф. И. и принижении тов. Малиновского Р. Я., а также по пенсиям военнослужащих.

Отвечаю. 1. На похоронах генерала Крюкова не был (был занят на заседании Президиума ЦК ДОСААФ).

2. Жукова я видел всего минут 5—10, во дворе дачи Руслановой, когда я вечером (около 7 часов) с женой пошел к Руслановой, чтобы оказать человеку внимание в тяжелую минуту. В это время присутствующие на поминках разъезжались. Среди них был и маршал Жуков. При этой встрече маршал Жуков ни о чем подобном не говорил».

Многоопытный Семен Михайлович хорошо усвоил одну из главных мудростей советской жизни – когда возможно, отвечать: не был, не состоял, не участвовал. И не называть никаких фамилий, чтобы не втягивать других людей (а то, глядишь, они же тебя и утопят).