Книга Конь в пальто - Сергей Донской
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как она и рассчитывала, они составили компанию хозяйке, которая вышла из ванной хмельная и готовая продолжать искупать вину своего мужа всеми доступными ей способами. Очень скоро оба валялись на полу, даже не успев расстегнуть штаны. Но и тогда Ленка не позволила себе плакать, а занялась еще одним неотложным занятием.
Грязное слово, которым ее обозвали впервые в жизни, до сих пор обжигало ее, липло банным листом. И пережитое унижение могло забыться не раньше, чем она вдолбит в тупые головы этих подонков, что их бранный эпитет применим исключительно к ним самим, похабным самцам с повадками гамадрилов.
Сжимая в кулаке острый скальпель, который, как выяснилось, пригодился в хозяйстве не только для точки карандашей, Ленка склонилась над обидчиками. Замерла в задумчивости. С кого начинать, она решила заранее и колебалась лишь по одному пустяковому вопросу. Как будет правильно: «пида…» или «пидо…»? Решение оказалось удивительно простым. Долговязый псих был заклеймен через букву «а». На круглой голове его дружка Ленка применила «о». Буквы, выгравированные скальпелем на двух безмятежных лбах, получились кривыми и квадратными, и надписи очень скоро перестали читаться из-за обильно выступившей крови. Но Ленку это не огорчило. Она отлично знала, каким клеймом помечены оба. А чтобы и другие могли полюбоваться их краткими определениями, Ленка вылила на свеженаписанное пузырек черной туши, равномерно распределив ее между обидчиками. Она надеялась, что они надолго запомнят этот день и только с мясом и кожей смогут вытравить свои острые впечатления.
Полюбовавшись творением рук своих, Ленка поочередно плюнула в две ненавистные черно-красные хари и только тогда отправилась к мирно урчащему холодильнику.
Сверточек под ним обнаружился. Обещанные деньги и торопливая записка:
«Забирай и поскорее уходи. Здесь нельзя долго. Я позвоню. Ж.».
– Спасибо, Ж. – Ленка с особым старанием произнесла эту звучную букву. – Я твоей заботы никогда не забуду. До конца жизни.
И засмеялась, сделавшись ужасно похожей на голую ведьму.
С отцом она столкнулась на выходе из подъезда, увидела его белые глаза и успокаивающе потормошила за плечо:
– Ну-ну… Все хорошо, все в порядке. Ты почему такой взвинченный?
Отец подхватил ее под руку и повел прочь, выговаривая на ходу:
– Ты не должна была приходить сюда одна. И вообще, в ближайшее время вам с Анечкой лучше не высовываться из дома.
– Это я уже поняла, – беззаботно сказала Ленка, приноравливаясь к широкому шагу отца. – Заботливый супруг догадался меня предупредить.
– Что-нибудь случилось? – отец подозрительно покосился на дочь.
– Ровным счетом ничего. Хотя нет, есть хорошие новости. Женька оставил деньги, и теперь я могу вернуть вам долг.
– Деньги? – Отец наклонил голову, снизил темп ходьбы и, опустив глаза, сказал: – Твой муж украл у бандитов очень большую сумму. Его повсюду ищут и, вероятно, найдут. Кроме того, его поступок трактуется Уголовным кодексом как хищение в особо крупных размерах. Почти миллион долларов. Это грязные, очень грязные деньги, Лена.
– А давай их возьмем и выкинем? – Она достала из кармана плаща пачку купюр и помахала перед лицом отца. – Просто выкинем эти грязные деньги, чтобы не пачкаться? Или все же станем их тратить? На себя?
– Как знаешь! – Ленкин отец стиснул челюсти так свирепо, что стало ясно: он ни за что не нагнется за долларами, если его вздорной дочери вздумается швырнуть их прямо на тротуар. Пришлось убирать пачку обратно.
Некоторое время они шли молча. Первой не выдержала Ленка. Спросила, тронув отца за рукав:
– Все действительно так плохо, па?
– Хуже не бывает.
– А если Женька… если он обратится за помощью к тебе? – Осунувшееся лицо Ленки напряглось. Не дождавшись от отца ответа, она протянула: – Поня-атненько. Наша хата с краю, да? Или его хата с краю?
– А ты не становись в позу, не становись, – зло посоветовал отец. – Вот конфискуют вашу квартиру к хренам собачьим, тогда и поумничаешь. Один сочувствующий уже в морге, ясно тебе?
– Олежка? – выдохнула Ленка и остановилась, бледнея с каждым мгновением все сильнее.
Отец, помявшись, прикурил сигарету, буркнув:
– Не переживай. Олежку застрелил посторонний человек, случайный. – Он делал вид, что щурится от дыма, а на самом деле прятал глаза.
– Ты знал? – Ленкин взгляд был таким пронизывающим, что укрыться от него за дымовой завесой не удавалось. Отцовские глаза перестали ускользать, остановились прямо напротив Ленкиных. – Ты знал! – убежденно сказала она. – Знал и молчал. Неужели ничего нельзя было изменить, скажи?
Продолжая смотреть на дочь, он коротко повел головой слева направо: нет.
– И исправить ничего нельзя?
Аналогичный отрицательный жест.
– Тогда идем ужинать, – решительно сказала Ленка, подхватывая отца под руку и заставляя его следовать рядом.
Он некоторое время молчал, но все же не выдержал и нерешительно произнес:
– Это значит, что…?
– Это значит, что я в первую очередь мать, – отрезала Ленка. – А Женька – перекати-поле. Вот пусть и катится… со своим… миллионом…
Она все же разрыдалась, мужественная майорская дочь.
Хан в сотый, наверное, раз перечитал рукописную депешу, доставленную ему Буром:
«Здравствуй, племя младое, незнакомое!
Денежки на моем счету, там они покуда и останутся.
В знак доброй воли, господа бандиты, оставьте рядом с моим гаражом известный вам «Опель», который я честно купил за пятишку. Плюс пять тысяч за моральный ущерб. Плюс документы на мое имя. К сему приложите номер телефона своего Хана. Буду говорить только с ним лично, посредников прошу не беспокоиться. В случае засады «лимона» вам не видать.
Личики, когда станете читать мое послание, не напрягайте. Будьте попроще, и люди к вам потянутся».
– Ну падла!..
Окончание фразы утонуло в стакане чая с лимоном, куда окунул губы Хан. Прихлебывая чай, он жмурился, но не от удовольствия, а от головной боли, вызванной обилием мыслей.
Интересный ход, очень интересный… Человек, знающий, что деньги из него будут не просто выбивать, а вытягивать – заодно с жилами, – вместо того, чтобы залупить миллион куда-нибудь подальше и стать на лыжи, беспокоится о грошовом драндулете и жалких пяти тысячах… Где тут логика? Неужели этот паршивый предприниматель рассчитывает выторговать у Хана жизнь в обмен на возврат денег? И раскатывать потом по Курганску на «Опеле» целым и невредимым? Таких идиотов не бывает в природе. Они давно вымерли!
