Книга Ок-но - Максим Дегтярев

– Да неужели! – Шеф не прочь был поймать их на лжи, дабы продать свои догадки подороже. – Вы что, при этом присутствовали?

– Все было так, как вам сказали, – отчеканил Зейдлиц. – Мой человек имел недвусмысленное указание брать Гриффитса, или кто б там ни был, живым. Честно говоря, мы не предполагали, что миллионер сам возьмется устанавливать взрывное устройство. Такие вещи обычно поручают специалисту. Когда Гриффитс понял, что его поймали с поличным, он взорвал мину не выставляя таймер.

– Похоже на действия сумасшедшего, – сказал Шеф.

– Или на действия человека, выполняющего чужое указание. Исполняющего миссию, которую он не имеет права перепоручить кому-то другому.

Последняя фраза поразила Шефа. Он вскочил и замахал руками.

– Что вы такое несете! Чужое указание! Вы… вы хотите сказать, что кто-то нарочно направляет ростки на людей?! Алеф-измерением движет чья-то воля?

– Сядьте и успокойтесь, – приказал Зейдлиц. – Доктор, будьте добры, изложите господам детективам вашу теорию.

Нибелинмус волновался. Он встал и прошелся из угла в угол, помахивая рукой и поглядывая на стену в поисках доски, на которой он мог бы написать необходимые формулы. Подошел к Шефу и оперся о стол.

– Представьте себе, – заговорил он, обращаясь к моему боссу, – что некий энтомолог желает изучить колонию муравьев, живущих между двух тонких, бесконечных пластин. В первом приближении, и муравьев и их колонию можно считать двумерными. Пластины, закрывающие от энтомолога колонию, неоднородны – где-то они тоньше – где-то толще, где-то они прозрачные, а где-то нет. Как в таком случае энтомологу подобраться к муравьям? На первом этапе, конечно, стоит ограничиться простым наблюдением. Для наблюдения открыта только та часть колонии, которая находится под прозрачным участком пластины. Надолго ли у энтомолога хватит терпения? Довольно утомительно сидеть и ждать, пока очередной муравей не подползет под прозрачный участок. Вдоволь насмотревшись, энтомолог переходит ко второму этапу. Он пытается пробить пластину и как-то воздействовать на муравья, например – излучением. Облученный муравей уползает, что с ним дальше происходит – энтомологу не известно. Такой метод изучение примитивен даже с обычной человеческой точки зрения. Изучая популяцию каких-либо животных, люди вживляют отдельной особи специальные приборы, способные собирать информацию не только об этой конкретной особи, но о все популяции в целом. Приборы стараются сделать такими, чтобы сами они не влияли на поведение особи. Но кто в состоянии определить точно – что влияет, а что – нет? Строго говоря, только само животное. Но оно нам об этом не расскажет. Теперь вернемся к энтомологу и колонии муравьев. Энтомолог, живущий в трех измерениях, не в состоянии создать прибор, который смог бы работать в двумерном пространстве. Аналогично, четырехмерный Энтомолог не располагает прибором для исследования трехмерного пространства. Поэтому единственный выход для него – научить кого-нибудь отдельного муравья собирать информацию. Муравей должен стать его наблюдателем. Ясно, что с первого раза у Энтомолога ничего не получится. Прежде всего ему надо научиться сверлить в пластине достаточно большие дырки. Как я уже сказал, пластина неоднородна, а муравьи чрезвычайно малы. Сколько дырок он насверлит впустую? Вероятно, много. Я это называю «пристрелкой». Некоторые выстрелы будут удачными, но их, в отличие от неудачных, будет немного – штук девять-десять, например… – и Нибелинмус многозначительно посмотрел на Шефа. Он ждал, что тот скажет.

– Что из вашего рассказа является фактом, а что – гипотезой? – спросил Шеф.

Зейдлиц вмешался:

– Теория доктора Нибелинмуса дает объяснение фактам. Я не исключаю, что кто-то сможет придумать иную теорию, объясняющую те же самые факты, и с точки зрения этой новой теории и я и доктор Нибелинмус окажемся мистиками и шарлатанами. Но по долгу службы, я обязан принять ту точку зрения, которая предсказывает или, лучше сказать, предвидит максимальную опасность для человечества. Называйте это перестраховкой, но только так я смогу выполнить свой долг. На другом полюсе находятся обыватели. Если, не дай бог, какой-нибудь обыватель услышит о «теории потустороннего Энтомолога», то пускай он считает нас паникерами, мое самолюбие от этого не пострадает. На свете есть вещи поважнее, чем…

Зейдлиц замолк, поскольку уже не только Шеф, но и Нибелинмус начал ерзать на стуле, давая понять полковнику, что с патетикой тот переборщил.

– Интересно, – сказал Шеф, – кем бы вас счел профессор Рассвел. Ведь это он был первым, кто высказал гипотезу о существовании макро-ростков.

– Рассвел основывался на ошибочных предпосылках, – недовольно произнес Нибелинмус. – Всегда кто-нибудь да угадает правильный ответ.

Имя профессора было упомянуто несколько отстраненно. Стало быть, Шеф не рассказал им о таблице к проекту «ОК-НО». Ведь если бы Зейдлиц знал, что таблицу мы получили от Рассвела, его имя упоминалось бы чаще.

– А Дин Мартин, настаивая на размещении детекторов в Секторе Фаона, основывался на правильных предпосылках?

– Полагаю, да. Сконструированный Мартином детектор зафиксировал мощный всплеск излучения, характерного для ростков алеф-измерения. По показаниям детектора мы вычислили диаметр ростка, и он совпал с размерами исчезнувшей шкатулки.

– Поэтому вы привлекли Мартина к проекту «ОК-НО»?

– Собираемся привлечь, скажем так. Я прекрасно помню, что вы просили пригласить Мартина на нашу беседу. Но Мартин в проект «ОК-НО» не посвящен, и в его присутствии мы бы не стали говорить о галеафах.

– Как отличить человека от галеафа? – спросил Шеф и уточнил: – Не вскрывая черепа.

– Сканированием мозга, – ответил Нибелинмус. – К сожалению, точное сканирование нельзя провести незаметно.

– Досадно, – ухмыльнулся Шеф. – Нескромный вопрос: а друг друга вы просканировали?

Зейдлиц отреагировал на этот нескромный вопрос совершенно спокойно:

– Конечно просканировали. И каждого, кто посвящен в проект. Вам обоим так же предстоит пройти сканирование. Мы планировали провести его позже, но раз вы сами об этом заговорили, то давайте прямо сейчас и проведем. Не бойтесь, вам не будет больно, – добавил он, очевидно, считая это добавление чрезвычайно остроумным.

– После вас, Шеф, – сказал я.

Он фыркнул.

– Какая, к галеафам, разница!

Вместе с Зейдлицем и Нибелинмусом он удалился в соседнюю каюту. Они отсутствовали ровно восемнадцать минут – я специально засек по часам. Меня в это время сторожили два ДАГАРца, вооруженные бластерами помощнее «Ижевска». У них были каменные лица, и они не умели говорить ни о чем, кроме покера.

Шеф вошел, потирая ухо.

– …а для чего, спрашивается, я сказал вам размер шляпы, – продолжал говорить он на ходу, – вы чем слушали?

– Мы не ожидали, что ваша голова настолько большая, – с поддельным раскаянием произнес Зейдлиц. – Теперь ты, – сказал он мне.