Книга Маги Клевера - Максим Волосатый

Аталь развернулись, когда первые муравьишки уже почти добрались до них. Но «почти» не значит добрались. Сверкнули блестящей сталью мечи, и аталь закружились волчками, не давая множеству маленьких монстров вцепиться, облепить, свалить с ног. Веер разрубленных муравьев отлетал от каждого Стрелка, как пух от вентилятора. А вот теперь всё. Без вариантов. Либо муравьи свалят всех, либо первый же освободившийся Стрелок угостит Семена сталью. Расстояние-то тут…

Один из аталь решил рискнуть, остановив бешеное вращение, он попытался махнуть рукой с зажатым в ней ножом. У Семена ёкнуло сердце. Но на руке Стрелка тут же повисло несколько муравьев. Ещё столько же вцепилось в подмышку. Рука так и не закончила свое движение. Стрелок скрылся под валом хитиновых тел. Минус один.

Время остановилось, никто не знал, сколько они уже стояли вот так, в ожидании маленькой ошибки. Семен давил, аталь отбивались. Один раз сквозь бешеное вращение Точилинов увидел глаза Стрелка. Того самого. Они сверкнули и пропали. Аталь крутились и крутились. Они пытались подойти хоть немного поближе, но вал муравьев не позволял. Сила на силу.

Линии хальер наливались тяжестью. Кто сказал, что магия – это легко? Плюньте ему в лицо. Пот заливал глаза, ноги дрожали и подгибались. В глазах поплыли разноцветные фигуры. Но останавливаться нельзя. А потом, вдобавок ко всему, пошел дождь. Нет, не дождь – ливень. Семен даже расстроиться не смог. Он просто фиксировал, как лицо заливает вода, как упал один из аталь, поскользнувшись на мокрой траве, как оставшиеся трое начали расходиться в разные стороны, заставляя его растягивать и без того заканчивающиеся силы.

Гром. Раскаты грома прозвучали как артиллерийская канонада. А молнии где? А молний не было. И грома не было. Это открылись три портала, один за другим.

Дико орущий вихрь, сверкающий всеми красками начищенного железа, поглотил оставшихся аталь в одно мгновение. Только что они вертелись в своем танце, отбиваясь от муравьев, – и нет их. Вольды, казалось, и не заметили их танца. И только тогда Семен отпустил намертво зажатые линии, прощаясь с муравьями.

– Живой? – Струи дождя сложились в зверский оскал охотящегося тигра. Муритай поднял голову и заорал во всю глотку. – Живой! Теренс, живой, успели!

– Не на… – Семен не успел договорить, пышущая счастьем толпа налетела и сжала его как в тисках.

– Вы что, Мастер…

– Живой, живой, успели…

– Никогда больше…

– …вы их здорово…

– От-пус-тить!

Тиски разжались, Семен чуть не упал от неожиданности.

– Хреново выглядите, товарищ полковник, – вот кого Семен никак не ждал, так это Васю.

– А ты что здесь делаешь? – пытаясь отдышаться, выдавил Точилинов. – Что, всех уже победили, что ли?

– Так точно, – бодро доложился Тетраков. – Никто помощи не просит, все говорят, что уже заканчивают. Вон Клаус идет, он всё расскажет.

– Гарро, Мастер, – ван Брюккен очень правдоподобно изобразил приветствие вольдов. – Очень ты вовремя этих остановил. Пройди они немного, и Васю бы порвали. В километре отсюда он дрался. Там бойня получилась. Им на помощь пришли еще три пятерки, Теренсу пришлось сначала к ним идти. Ух, как он на них обиделся, что не может сразу к тебе рвануть. Поэтому тебе и пришлось столько держаться. Извини.

Вокруг раздались понимающие возгласы, место боя заполнили вылетевшие из портала маги и вольды.

– Что происходит в?.. – объяснять было тяжело, и Семен просто повертел пальцем в воздухе.

Ван Брюккен понял.

– Всё заканчивается. Вася правду сказал. Мы продержались. Мы выжили, Семен! – неожиданно почти прокричал он.

Семен Точилинов, Мастер Ацекато, поднял голову, рассматривая падающие на него струи дождя. Наверху тучи редели. Зеленоватое солнце Пестика прорывалось сквозь темную завесу, показывая вечереющее небо. Дождь кончался, день кончался, его бой закончился. Семен достал сигарету. Она тут же размокла. Несколько секунд посмотрев на неё, Точилинов разжал пальцы:

– Пошли? – Он обернулся и посмотрел на Муритая: – Я знаю, что это свинство, но, если я больше не нужен, забери меня домой, а?

Глава 7

Зеленоватый закат заливал вечерним светом всю террасу. Точилинов лично попросил пристроить ее. Нравилось ему сидеть на третьем этаже и смотреть на Такатак. В баронствах мудрствовать не принято, поэтому практически все столицы носили название баронств. Такатак не был исключением. Широко раскинувшийся город утопал в зелени. Деревья, деревья, деревья… Крыши домов, проглядывающие через густые кроны. Умиротворение тихого вечера.

– Хочешь сплетню? – прищурился Сибейра, всматривающийся в вечернюю тишь. – Вася влюбился.

– Да? И что? Кто избранница? – лениво поинтересовался развалившийся в легком кресле Точилинов.

Собственно, это Сибейра затащил его на террасу. Семен собирался заскочить в штаб-квартиру только на одну секунду, завтра предстоял очередной выход, и он хотел отоспаться. Но испанец, завидев редкого в последнее время гостя, вцепился в него как клещ:

– О, это отдельная история, – признанный ловелас-контрабандист Братства расплылся в улыбке. – Пару месяцев назад я имел неосторожность познакомить его с гла-Тапандом. Тебе что-нибудь говорит это имя?

– Не-а, – помотал головой Семен, доставая из сумки, которую он носил вместо портфеля, трубку и табак. Процесс набивания и раскуривания трубки в такие вечера превращался в священнодействие. Под него как раз подходил неспешный легкий разговор, начатый доном Антонио.

– Ты больше его знаешь как Бездонную Бочку.

– А-а, – протянул Точилинов, – Бочка. Конечно, знаю. А у него что, и дети есть? Я всегда думал, что зеркальная болезнь родилась значительно раньше него.

– Есть, конечно. Ты что, он же глемм. У них с этим строго, не забалуешь. Мужик без детей не может считаться мужиком. Его и уважать никто не будет. Три дочери и два сына. А Бочкой его прозвали вовсе не за пузо, а за состояние кошелька. Это, знаешь ли, внушает уважение.

Сибейра, благодаря тесным связям с контрабандистами, практически полностью состоящими из глеммов, изучил мир Серого Лепестка досконально. На его слово можно было положиться.

– Сильно, – Семен пыхнул трубкой. Трубку он курил редко, под настроение. Сейчас был именно тот случай. В тихом вечере кольца ароматного дыма неспешно улетали вдаль, подчеркивая неподвижность окружающего мира. – Вот уж никогда бы не подумал, что Вася прельстится деньгами. Да еще и глеммовскими.

– Да бог с тобой, – Сибейра откупорил бутылку вина, достал бокал: – Будешь?

Точилинов помотал головой. Пить не хотелось совершенно. Хотелось отключить голову и помедитировать, сливаясь с подкрадывающимися сумерками. Муритай как-то пытался научить его входить в боевой транс, но это не то. Испанец наполнил бокал, посмотрел сквозь него на заходящее солнце и повернулся к Точилинову: