Книга Очерки русского благочестия. Строители духа на родине и чужбине - Николай Давидович Жевахов

повторение одного и того же, ибо что ново для младшей группы, то старо и давно уже знакомо старшим. Ни о каком соревновании не может быть и речи, ибо ни прилежный ученик не замечает преимуществ своего перехода в старшую группу, ни ленивый не чувствует потери, оставшись на повторительный курс в той же группе. Положение того и другого ничем не изменилось.

Отсутствие интереса у детей не может не оказывать влияния и на учителя, и преподавание, в общем, ведется вяло. И тот, и другой несут свою повинность, и повинность, одинаково тяжелую для обоих. Есть, конечно, счастливые исключения, но я не замечал, чтобы они имели место там, где школа не выделялась бы и своею внешностью. Конечно, согласование внешнего строя сельской школы с общепринятым строем учебных заведений предполагает несколько классов, несколько учителей и стоит дорого, хотя всё же не настолько, чтобы казалось невозможным. Не говоря уже о том, что лучше иметь одну хорошую школу, чем десяток сборных школьных пунктов, я думаю, что цель была бы достигнута совмещением ныне существующих двух общих школ, церковной и земской, в одну общеобразовательную церковную двухклассную школу с четырехлетним курсом; четырехклассная школа с таким же курсом едва ли возможна, в виду неимения надлежащих зданий, хотя, конечно, была бы еще более желательна.

Оставив для проектируемой двухклассной школы с 4-летним курсом существующую программу таких же школ с 5-летним курсом и сократив курс на 1 год, можно было бы вручить 1-й, низший, класс учительнице, а 2-й – учителю, и не пришлось бы даже искать их, так как они имеются и в земской и церковной школе. Требование, чтобы 2-й, высший, класс находился в заведывании учителя, я не делаю обязательным и допускаю таковое, имея в виду только недостаток в учительницах. Последние же, во всяком случае, предпочтительнее. Такая реформа, улучшив внешний строй деревенской школы, согласив требование законченности образования с более определенной постановкой его, не вызвала бы и ненужных затрат и была бы вполне возможна.

Обращаясь теперь к положению сельского учителя, я думаю, что улучшить это положение можно, только увеличив материальное содержание его и ослабив его тягостную зависимость от крестьянства. Невелик авторитет учителя, вынужденного угождать родителям ученика, невелика и польза ученику.

Странным должно казаться поэтому пожелание предоставить крестьянам право давать оценку учителю и не посылать детей в школу, где учитель почему-то не пользуется доверием населения, но еще более странно усматривать в этом праве «лучший залог постоянного совершенствования школы в желательном для населения направлении»[86].

Мне кажется, напротив, что такое право было бы лучшим залогом разложения школы, а не ее совершенствования. При существующем убеждении, что каждый старший пользуется лишь выгодами своего положения, а дела своего не делает, этом несомненном источнике всех наших зол, такая заботливость о развитии у крестьян недоверия к учителю кажется даже знаменательной. Дело начальства следить за тем, чтобы учитель был на своем месте, отвечал своему назначению и делал свое дело, ученик же должен беспрекословно повиноваться своему учителю, не допуская даже сомнения в том, что учитель может быть плохим, ибо в уважении авторитета учителя – лучший залог продуктивности всякой школы.

И едва ли нужно доказывать, что разумные родители должны страшиться одной мысли вселить в детях недоверие к учителю, а тем меньше прибегать к такому грубому унижению его авторитета, как отказ посылать своих детей в школу. Притом ведь и оценка учителя крестьянами едва ли может быть непогрешима, но какова бы она ни была, такая форма ее выражения не могла быть никогда оправдана. Зависимость учителя от крестьян и без того велика и, казалось бы, что в интересах того же правового положения его, о котором так усердно говорят и пишут, надлежало бы уменьшить эту зависимость его, а не увеличивать ее.

Наконец, последним и притом едва ли не самым важным вопросом в деле развития народного образования в деревне является вопрос о должной организации внешкольного образования. Как бы широко ни было развитие школ в деревне, как ни совершенна организация народного образования и идеальны учителя школы, но если ученик не будет иметь возможности пользоваться своими знаниями по выходе из школы или поддерживать их помощью условий окружающей его обстановки, то сомнительна будет и польза его образования. Сколько у нас образованных, умных, полезных людей, которые давным-давно забыли о том, чему их учили в школе и, наверное, не сумели бы ответить на многие вопросы, предлагаемые ученикам даже средней школы?! И, с другой стороны, каковы были бы наши ученики средней и даже высшей школы, если бы по выходе из нее обязаны были пользоваться в жизни только запасом приобретенных в школе знаний, как недостаточны показались бы эти запасы, как мало приложимы к жизни! Но и те и другие не только по выходе из школы, но и во время пребывания в ней пользуются помимо школы и той обстановкой, которая сама по себе достаточна для того, чтобы образовать человека и без школы. Обмен мыслей в обществе образованных людей, музеи, библиотеки и читальни, лекции, наконец, театр – всё это те же образовательные средства, та же школа. И это значение культурной обстановки настолько велико, что даже делает открытым вопрос, каково бы было значение школы вне этой обстановки.

Наш же крестьянин живет в той обстановке, которая не только не поддерживает его знаний, а, наоборот, заглушает их, благодаря чему нередко случается, что он разучивается даже грамоте, что хотя и невероятно, но, к сожалению, является печальным фактом. Ясно, что полученное в школе образование не только не удерживает ученика в деревне, а, напротив, гонит его оттуда; для любознательного же и способного ученика, не желающего потерять приобретенных знаний, такое бегство даже необходимо. Вопрос о внешкольном образовании приобретает посему двойное значение, и надлежащее разрешение его важно столько же в интересах развития крестьянства, сколько и в интересах удержания на месте тех, для кого связь с землею была бы полезнее бесплодных поисков счастья в городе. Что касается организации внешкольного образования, то таковая может рассчитывать на успех только при дружном содействии и добросовестном участии интеллигенции, и потому о характере ее будет сказано ниже, при рассмотрении общего вопроса об участии интеллигенции к нуждам деревни. Участие же учителя или учительницы может быть только факультативным, труд их слишком велик, чтобы желать еще более увеличивать его.

Остается еще сказать несколько слов о том, должны ли школы быть смешанными или отдельно для мальчиков и отдельно для девочек, и затем – принимать ли в