Книга Человек в поисках смысла - Виктор Эмиль Франкл

также отдают свою дань патогенным эффектам вытеснения — вытеснения не сексуальных фактов жизни, а ее экзистенциальных фактов.

Мы нуждаемся в новых типах досуга, которые дадут нам возможность созерцания и размышления. Для этого человек должен иметь мужество остаться один.

В конечном счете экзистенциальный вакуум — это парадокс. Если только мы расширим свой горизонт, мы увидим, что пользуемся свободой, но не сознаем полностью свою ответственность. Иначе мы поняли бы, что есть множество смыслов, ждущих, чтобы мы их осуществили по отношению к менее привилегированным людям или малоразвитым странам.

Разумеется, нам следует начать с расширения представления о единственности человека. Речь идет о единственности не только человека, но и единственности человечества.

Тысячи лет назад человечество создало монотеизм. Сегодня нужен следующий шаг. Я бы назвал его монантропизмом. Не вера в единого Бога, а сознавание единого человечества, единства человечества. Единства, в свете которого различие в цвете кожи становится несущественным[217].

Критика чистого «общения»: насколько гуманистична «гуманистическая психология»

В настоящее время кажется, что для психологии нужнее всего, чтобы психотерапия обрела человеческое измерение, измерение человеческих феноменов. Поэтому уместен вопрос, был ли этот шаг реально предпринят направлением, которое получило наименование движения «гуманистической психологии». Хотя и было заявлено, что логотерапия «присоединилась» к этому движению[218], из эвристических соображений, может быть, правильнее отделить логотерапию от гуманистической психологии, чтобы иметь возможность бросить на последнюю критический взгляд. Мы обратим специальное внимание на аспект этого движения, связанный с понятием «общение-встреча», потому что именно это понятие получило столь ложное толкование, чтобы не сказать — стало предметом злоупотребления среди тех, кто за него ратует.

В действительности понятие общения-встречи было привлечено скорее из экзистенциалистской, нежели из психологической литературы. Оно было введено Мартином Бубером, Фердинандом Эбнером и Якобом Л. Морено, вклад которых в экзистенциалистскую мысль состоит в интерпретации существования как со-существования, совместного существования. В этом контексте общение-встреча понимается как взаимоотношение между «Я» и «Ты» — взаимоотношение, которое по самой своей природе может быть установлено только на человеческом и личностном уровне.

Но дело в том, что в таком воззрении нечто упущено, не более и не менее чем целое измерение. Это можно понять, вспомнив теорию языка, предложенную Карлом Бюлером. Он различал три функции языка. Во-первых, язык дает возможность говорящему выразить себя, то есть служит средством самовыражения. Во-вторых, язык — это обращение, адресуемое говорящим тому, с кем он говорит. И в-третьих, язык всегда представляет нечто, то «нечто», о котором человек говорит. Иными словами, когда кто-то говорит, он а) выражает себя, б) обращается «к» кому-то другому; однако если он не говорит при этом «о» чем-то, то не оправданно называть этот процесс «языком». Мы будем в таком случае иметь дело со своего рода псевдоязыком, который действительно не более чем способ самовыражения (и которому иногда недостает даже обращения к партнеру). Есть шизофреники, разговор которых может быть интерпретирован как такой «язык», выражающий лишь настроение, но лишенный обращения к реальности[219].

То, что справедливо для языка, относится также к сосуществованию и общению-встрече, поскольку здесь также третий аспект межчеловеческой и межличностной коммуникации должен быть рассмотрен и принят во внимание. Именно для этого аспекта феноменология Брентано и Гуссерля создала термин «интенциональный референт»[220]. И все потенциальные интенциональные референты вместе, все объекты, к которым отсылает язык, объекты, которые «имеются в виду» двумя коммуницирующими друг с другом субъектами, образуют структурированное целое, мир «смысла»; эту необъятность смыслов уместно назвать «логосом». Из этого можно видеть, что любая психология, которая отбрасывает смыслы, отрезает человека от его «интенциональных референтов», — так сказать, кастрирует себя. Психология, заслуживающая своего имени, должна уделять должное внимание обеим половинам этого имени — как психе, душе, так и логосу.

Бубер и Эбнер не только обнаружили центральное место, занимаемое общением-встречей в жизни человеческого духа, но также и определили эту жизнь как по сути своей диалог между «Я» и «Ты». Однако я убежден, что никакой истинный диалог не возможен, если не затрагивается измерение логоса. Я бы сказал, что диалог без логоса, диалог, в котором отсутствует направленность на интенциональный референт, — это в действительности взаимный монолог, всего лишь взаимное самовыражение. Здесь отсутствует качество человеческой реальности, которое я называю «самотрансценденцией»[221], обозначая тот факт, что быть человеком, по сути, означает находиться в отношении к чему-то и быть направленным на что-то иное, нежели он сам. «Интенциональность» когнитивных актов, которая всегда подчеркивалась феноменологической школой, составляет лишь один аспект более широкого человеческого феномена, самотрансценденции человеческого существования. Диалог, ограниченный только самовыражением, не входит в самотрансцендирующее качество человеческой реальности. Истинное общение-встреча — это модус со-существования, открытый логосу, дающий партнерам возможность трансцендировать себя к логосу, даже способствующий такой взаимной самотрансценденции.

Не следует также недооценивать или забывать, что самотрансценденция означает стремление не только к смыслу, который ждет осуществления, но и к другому человеку, которого можно полюбить. Без сомнения, любовь идет далее общения-встречи, поскольку общение-встреча осуществляется на человеческом, а любовь — на личностном уровне. Общение-встреча в самом широком смысле слова дает нам осознать партнера как человека, любовь же к нему показывает нам большее — его сущностную уникальность. Эта уникальность — основополагающая характеристика личностного бытия. Самотрансценденция же равно присутствует, превосходит ли человек себя в осуществлении смысла или в общении-встрече, в любви: в первом случае участвует внеличный логос, во втором — личностный, так сказать, воплощенный логос.

В отличие от традиционного понятия общения-встречи, развитого Бубером и Эбнером, расхожее понятие, предлагаемое большей частью литературы в области гуманистической психологии, по-прежнему привязано к устаревшей психологии, которая реально представляет собой монадологию: рассмотрение человека как монады без окон, которые допускали бы самотрансцендирующие отношения. Поэтому понятие общения-встречи вульгаризируется. Оно скорее механистично, чем гуманистично, и, таким образом, оказывается, что движение групп общения все еще привязано к тому, что Питер Р. Хофштеттер из Гамбургского университета однажды удачно назвал «гидравликой либидо».

Следующий случай может быть вопиющим примером. Женщина, входившая в группу общения, была очень возбуждена и полна гнева на своего бывшего мужа, с которым она развелась. Ведущий группы предложил ей проколоть ударом воздушный шар, чтобы дать выход своей агрессии и гневу. Иными словами, воздушный шар должен был заместить реальный объект, а именно ее мужа. Однако можно сказать точно так же, что целью того, что она «дала себе выход», было сделать воздушный шар заместителем самой женщины как субъекта этого взрыва. В конце концов, цель ведь была в том, чтобы предотвратить ее «взрыв». После «отреагирования действием» она могла почувствовать облегчение.