Книга Король-колдун - Джулия Дин Смит

Посмотрев в другую сторону, Атайя почувствовала, что в ней просыпается ярость. Николас тоже был здесь, столь же хорошо охраняемый. Принц выглядел одиноким и смущенным. Без неустанной заботы мастера Хедрика Николас все больше поддавался своей болезни — сейчас он ерзал, словно беспокойный ребенок, рассеянно ковыряя жемчужины, которыми были расшиты рукава его жесткого официального одеяния. Мудрец знает, как использовать своих пленников, с горечью подумала Атайя. Присутствие на церемонии Николаса должно было, по замыслу Мудреца, свидетельствовать о том, что принц смирился с тем, что трон его брата отняли, что позволяло Мудрецу еще туже затянуть петлю на шее Кайта. Те же, кто думал, что прошлой зимой принц по наущению Атайи пытался убить короля, еще более утвердились в своем мнении.

Пронзительные звуки труб, украшенных бело-золотыми шелковыми лентами, долетели с галереи и пробудили принцессу от мечтаний. Повинуясь властному приказу, огромные двойные двери в западной части нефа открылись, пропуская яркие лучи полуденного солнца. Колокола, радостно звонившие с самого рассвета, умолкли.

Атайя облизала губы. Рука скользнула к кисету с корбалами, чтобы удостовериться, что он все еще с ней. Ждать остается недолго.

Церемония поражала простотой. Бесчисленная процессия священников, поющих торжественные гимны, не сопровождала Мудреца — в одиночестве прошествовал он по длинному проходу к алтарю. Воздух вокруг Мудреца дрожал от ликующих звуков органа. Несмотря на строгую формальность церемонии, редкие аплодисменты раздались из толпы, когда тень Мудреца пересекла порог алтаря. Многие прихожане зажгли ведьмин огонь и подняли ладони вверх.

— Пророчество Дамерона исполнено! — вскричала женщина, бросив розу на ковер, куда недавно ступала нога Мудреца. — Да здравствует Брандегарт — король-колдун!

С отвращением Атайя подумала, что от вида Мудреца и вправду захватывает дух. С головы до ног Брандегарт был облачен в снежно-белый шелк, пышные черные волосы тщательно уложены на плечах. При каждом движении глаза прихожан ослеплял блеск золотых серег, колец, ожерелья и пряжек, переливавшихся разными цветами в лучах солнца, лившихся из окон. Даже в день своей свадьбы Дарэк не выглядел так великолепно — королю явно не хватало внушительного сложения и высокомерия Мудреца, в глазах прихожан обращавшего великолепие в святость. Со времен коронации Кельвина, о которой Атайя только слышала, собор Святого Адриэля не видал подобного зрелища.

Одобрительный шум толпы утих, когда Мудрец достиг богато украшенных ворот, где его уже ждал архиепископ Люкин, облаченный в самую торжественную из своих риз. Казалось, архиепископа совершенно не смущает его роль в свершающейся церемонии, хотя время от времени он пристально вглядывался в лица прихожан, словно искал кого-то. Позади Люкина, прямо за воротами, мраморные статуи святых выстроились в ряд на хорах, словно судьи, молчаливо оценивающие облаченного в белое претендента, стоящего перед ними.

Люкин в соответствии с ритуалом опустил свой епископский посох, преграждая Мудрецу путь.

— Кто пришел в это освященное место, чтобы потребовать корону Кайта и стать его полноправным правителем?

— Я, — отвечал Брандегарт, голос прогремел словно бронзовый колокол, отразившись от сводчатого потолка.

Снова раздались редкие аплодисменты. Губы Мудреца удовлетворенно скривились при звуках искреннего проявления одобрения.

— По какому праву ты оспариваешь этот титул?

— По праву владения даром, которым наделил меня Господь, сделав первым из своих слуг.

Ответ не соответствовал традиционному «по праву наследования», однако Люкин помедлил всего мгновение, прежде чем поднять посох.

— Тогда проследуй к алтарю, где будешь помазан и коронован в соответствии с твоим правом.

Атайе показалось, что в тоне архиепископа прозвучало нечто зловещее.

Люкин отворил богато украшенные ворота в хоры, но прежде чем Мудрец проследовал мимо бронзовых завитков, по толпе прошел шорох, словно порыв ветра смял пшеницу. Один за другим ведьмины огни погасли.

— Боюсь, я вынужден прервать церемонию.

Мудрец резко обернулся, мелькнули белые шелка. В центре прохода за нефом возникли Дарэк и Джейрен, бдительно охраняющий короля. Дарэк был одет в скромную тунику и головной убор в темно-красных тонах дома Трелэйнов, отделанные золотом. Неслучайный выбор цветов своей сдержанной элегантностью производил еще большее впечатление рядом с дорогими одеждами Мудреца. Дарэк встретил взгляд своего врага с холодным самообладанием, Атайя еще никогда не видела, чтобы брат держался так по-королевски.

— Ваше величество! — воскликнул Люкин, потрясенный так, словно сам Господь соизволил почтить своим присутствием празднество.

Посох выскользнул из обессилевших рук и, звякнув по бронзе, упал на пол.

Возмущенный тем, что Люкин продал душу, согласившись участвовать в этой пародии на коронацию, Дарэк совершенно проигнорировал слова непокорного архиепископа. Вместо этого король впился взглядом в темно-зеленые глаза Мудреца, словно собирался атаковать внезапно выскочившего из лесной чащи кабана.

— Ты звал меня, чтобы я потребовал назад мою корону, предполагая, что мне не хватит мужества, чтобы сделать это. И тем не менее я здесь, перед тобой, Брандегарт из Крю, как законный правитель Кайта, — провозгласил Дарэк твердо, несмотря на смертельный ужас, который, Атайя знала это, он чувствовал. — В отличие от тебя, что бы ты ни толковал о своем божественном призвании.

В алтаре наступила жуткая тишина, и Атайя почувствовала, как в воздухе скапливается напряжение. Те, кто пришел сюда не по своей воле, обрадовались смелому появлению Дарэка, тогда как большинство сторонников Мудреца качали головами, удивляясь про себя глупости короля, так открыто стремящегося навстречу собственной гибели.

Глядя на Мудреца, можно было решить, что его забавляет неожиданное появление Дарэка, хотя Атайя видела, что внутри у Брандегарта закипает раздражение.

— И как же ты собираешься остановить меня? — подчеркнуто смиренно вопросил Мудрец.

Дарэк предпочел не заметить издевательского тона.

— У вас на Саре существует Обряд Вызова, не так ли? — спросил король, уверенно шагая по проходу. — В этом поединке, как я слышал, определяется лучший — тот, кого Бог наделил большей милостью.

— Таков закон, — осторожно согласился Мудрец, еще не понимая, к чему клонит король.

— Как я понимаю, если найдется колдун, который докажет, что способен превзойти тебя, он станет твоим преемником, — добавил Дарэк, жестом показав в сторону алтаря, — а затем унаследует корону Кайта.

Мудрец наклонил голову, и солнечный луч заиграл на серьге в ухе.

— Это так. Но ты не колдун. Ты начисто лишен божественного дара.

В тоне Брандегарта слышалось прямое оскорбление.

— Нет. Но я могу назвать того, кто выступит от моего имени в Обряде Вызова.