Книга Крылья - Мария Герус

Двигались быстро. Дорога, проложенная, говорят, еще крайнами, была хороша. Широкая, ровная, безопасная. Наследство легендарных летунов: мосты и дороги, на диво высокие урожаи, ухоженные сады, древний Трубеж, богатая Бренна… Ходят слухи, там и золото где-то имеется: заперто, замуровано на Крайновой горке. Правда, пригорские мужики все как один бормочут о каком-то проклятии. Проклятий барон не боялся. Ну а чтоб вскрыть то, что замуровано, закуплен дорогой порох. Аккуратные мешочки, укутанные в рогожи, трясутся в обозе вместе с пищалями.

Погруженный в бодрые, приятные мысли, господин барон даже не заметил, как миновал последний поворот перед Волчьей Глоткой. Очнулся он оттого, что тысячник Андреш, скакавший по правую руку от него, присвистнул, а тысячник Стомаш, скакавший по левую руку, выругался столь длинно и замысловато, что даже привычные ко всему боевые кони вздрогнули.

Господин барон, грубо сброшенный с небес на землю, все же не растерялся.

– Стой! – приказал он. – Объявите привал.

«Стой-стой-стой», – понеслось вниз по ущелью.

Пока командиры передавали приказ все ниже и ниже по дороге, пока разогнавшееся войско останавливалось с лязгом и грохотом, барон оценил размеры несчастья. Завал громоздился впереди, неожиданный, не учтенный ни в каких планах. Не кучка камней, которые, бывало, скатывались здесь по весне, подмытые талыми водами, а стена куда выше человеческого роста. Волчья Глотка была закупорена намертво.

Барон, поджав губы, поднял руку в черной перчатке. Сзади поспешно подбежали пластуны-разведчики, десяток молодцов, частично набранных из горных разбойников. Привычным движением кисти барон послал их к завалу. Требовалось решить, удастся ли разобрать его, или придется отыскивать обходные тропы, временно отказавшись от обоза и конницы.

– Не губите людей, господин барон, осыпь еще опасна.

Хрипловатый, но громкий голос, отразившись от гладкого бока Волка-камня, разнесся по всему ущелью. Господин барон поднял голову. На уровне его лица маячили изумительной выделки сапоги до колен. Три пары. Тонкая как шелк серебристая кожа облегала весьма стройные ноги, стоявшие в ряд на плоском скальном обломке. На коже ни пылинки, ни царапинки, будто обладатели сапог не шли сюда по пыльной горной дороге, а явились по воздуху.

Сознавая, что тыкаться носом в чужую обувь унизительно, барон поспешно отъехал назад и остановился, сохраняя на лице выражение каменного достоинства, хотя глухой ропот за спиной подсказывал, что в его войске это удалось далеко не всем.

– Лопни мои глаза, крайны! – высказался кто-то из пластунов.

Барон не мог не признать, что он прав. Три крайна, омытые ветром, облитые ярким солнечным светом. Кольчужные рубахи сверкают, атласные плащи развеваются, драгоценные камни на поясах и раструбах перчаток швыряют в глаза острые радужные лучи. Один – впереди, видимо главный, двое других – чуть сзади.

– С кем имею честь? – сухо произнес господин барон, делая знак пластунам продолжать движение.

– Рарог Лунь Ар-Морран, старший крайн.

Немолод, худ, будто год постился, высокомерен до того, что даже не смотрит на собеседника. Сразу видно, не человек. У людей таких нездешних лиц не бывает.

– Мой сын, Ивар Лунь Ар-Морран.

Невероятный красавец по правую руку. Белые волосы летят по ветру, в нахальных синих глазах – насмешка. Губы силятся удержать улыбку. Смешно ему. Это обозлило барона гораздо больше, чем ледяная надменность старшего.

– Мой племянник Илия Лунь Ар-Морран.

Тоже юный красавец, только в другом роде. Тяжелые кудри темного закатного золота, холодное правильное лицо. Мрачен как ночь. Вместо поклона лишь слегка дернул подбородком.

Крайны, чтоб им пусто было…

* * *

Тесные сапоги жали так, что ни о чем другом Илка думать не мог. Даже сообщение о том, что он – племянник, не слишком его потрясло. Тот крайн, которому проклятая обувка принадлежала раньше, возможно, вообще редко пользовался ногами, но Илка твердо стоял на земле, и стоять ему было больно. От боли он даже забыл, что надо бояться. Хотя бояться, ясное дело, следовало. Насколько позволяли видеть изгибы дороги, к Волчьей Глотке тянулись войска. Ряды конных, копейщики, алебардщики, крытые телеги, стрелки с пищалями.

Двое мальчишек и крайн-калека против целой армии. По сравнению с этим их зимний поход в Липовец – верх благоразумия. Тогда у них хоть оружие было. Илка покосился на Варку. Варка ухмылялся углом рта. Точно так же он ухмылялся в лицо Андресу и его шобле. Значит, тоже боится. Но виду не показывает. Стоит как велено, с прямой спиной, и даже не моргает. Щит держит. Герой. А между тем пластуны уже у завала. Карабкаются ловко, споро, надеются обойти сверху, по осыпи. Интересно, крайн видит их или нет?

* * *

– Весьма польщен, – счел нужным поклониться барон Адальберт и, сдав еще немного назад, вполголоса отдал ряд приказаний. Конные замерли, между ними быстрым шагом двинулись стрелки. Сзади заскрипела телега. К несчастью, порох понадобится прямо сейчас.

– Направляетесь на прогулку? – светским тоном поинтересовался крайн.

– Скорее на охоту, – улыбнулся барон.

– О! – поднял тонкие брови крайн. – Напомните мне, по какому соглашению баронам Косинским дозволяется охотиться на нашей земле.

– Если вы настаиваете, – еще шире улыбнулся барон, – мы можем заключить такое соглашение прямо сейчас.

«Их не может быть много», – размышлял он. За все три года, пока он вел разведку, готовясь к захвату Пригорья, о крайнах не было ни слуху ни духу. И вот, явились. В самый неподходящий момент. Весьма неприятно. Кто их знает, что они могут, крайны-то.

– А пока, господа пресветлые крайны, я бы попросил вас покинуть это место. Для вашей же безопасности. Необходимо очистить дорогу.

– О да, господин барон. Очистить дорогу просто необходимо. Она до такой степени забита войсками, что и шагу ступить некуда. Впрочем, вам ведь стоит только приказать.

Господин барон в раздражении закусил ус. Господину барону было уже двадцать пять, возраст вполне солидный, но усы росли плохо. Была у него скверная привычка вцепляться в них как в якорь спасения.

Вот они стоят, неведомо откуда свалившиеся к нему на голову, чистенькие, свеженькие, спокойные. Земная грязь их никогда не касалась, земные заботы их не волнуют. Нелюди крылатые. Где им понять человека, который три года готовился, копил средства, собирал и обучал армию, по бешеным ценам раздобыл порох и десяток отменных пищалей. Да что там, на одну разведку и составление точных карт Пригорья ушла почти треть всех годовых налогов баронства.

– Летели бы вы, господа пресветлые крайны, куда сами знаете, – мягко посоветовал он, – в небе места много.

«Хорошая мысль, – подумал Илка, – жаль, крыльев нету…»