Книга Сердце двушки - Дмитрий Емец

Рузя поступил примерно так же, как опытный дезертир Шарманщик, только раненым не притворялся и оружия не запасал. В первые же секунды боя он подмял под себя Насту, накрыв ее своим телом. Он опасался, что Наста со свойственной ей горячностью полезет геройствовать и ее быстренько убьют. Наста барахталась под тушкой Рузи, шипела и проклинала его, однако Рузя брал весом. Ему даже особенно не требовалось держать Насту – он просто наваливался на нее, как огромный матрас. Насту переклинивало от гнева, что какой-то Рузя, которого она считала тюфяком, ее держит, а она ничего не может с этим поделать.

– А ну отпустил меня! Я тебя ненавижу! – шипела Наста, ухитряясь кулаком влепить Рузе сбоку по ребрам.

– А я тебя люблю! Когда-нибудь ты будешь моей женой! – отозвался Рузя, от боли этого удара набравшийся храбрости.

– А мне по фигу! Я тебя ненавижу!

– А я тебя люблю! – хрипел Рузя, пытаясь придержать ее руку.

– А я тебя – нет! – Наста ухитрилась боднуть его лбом. Удар шлемом пришелся в шлем.

– А я тебя – да! – сказал Рузя самозабвенно, слушая в ушах отдающийся гул.

Наста попыталась столкнуть Рузю коленями, но он был тяжелый. Она вовремя поняла это и стала колотить его ботинками по ногам. На глазах у горе-жениха выступили слезы.

– А я тебя люблю! Но, если ты немедленно не прекратишь, я тебе врежу! – предупредил он отчаянно.

Дракончик Гастрафет, коротко вспыхивая пламенем, метался над парочкой своих опекунов.

Сражение было в самом разгаре. Одинаковые скафандры мешали разобраться, кто где, и нередко свои колотили своих. Кто-то уже катился, кто-то лежал, кто-то кого-то бил.

Витяра бродил между дерущимися и дрожащим голосом произносил:

– Дростите, дожалуйста! Бозвольте дас ударить! – после чего, закрывая глаза, наносил по голове врага удар тракториста. Первым таким ударом была повержена Юля. Витяра с кем-то ее перепутал, не узнав в скафандре и шлеме.

Во всей пещере было три относительно спокойных островка. Первый островок назывался Дионисий Тигранович, который стоял как новогодняя елочка, растопырив ручки, и с умильным лицом шевелил пальчиками. Вторым островком был условно раненный Шарманщик. Третьим – Наста и Рузя.

Пробоина в стенке мира щедро поставляла слизь, взамен воруя воздух для дряблого Межмирья. Из пробоины то и дело шлепались новые медузы, и когда кто-то из дерущихся наступал на них, ему начинало мерещиться нечто настолько бредовое, что Кавалерия уже дважды жаловалась самой себе, что совсем рассорилась с логикой вещей.

Сашка удачно поймал боксерской двоечкой Исая, отправив того в нокдаун. А дальше… дальше успехи шныров завершились, и начался сплошной позор, потому что в дело вступил Гай. Это был единственный случай, когда Сашка видел Гая в бою. Гай не придерживался человеческой техники. Тело его гнулось как вовсе не имеющее суставов. Порой даже и телом его можно было назвать лишь потому, что какие-то контуры оно все же имело.

Первым делом Гай обвил и дернул на себя ногу Юли, которая попыталась достать Гая саперкой. Рывок этот перевернул Юлю через голову и отправил ее в озеро слизи. Затем, стелясь вдоль пола как перекатывающаяся волна, Гай оказался рядом с Улом и своей удлинившейся в щупальце рукой как скрученным полотенцем хлестнул его по груди. Ул отлетел, приложившись об стену спиной. Сполз на пол. В кармане у него лопнул пузырек с водой с двушки. Протекшая вода подмочила песчинки для шныровского боя, которые Ул так и не успел применить. Песчинки обрели нездешнюю тяжесть, и Ул был буквально завален грудой камней, которые сам же и притащил. Дальше Гай разобрался с Риной и Сашкой, которого обвил как-то снизу и сзади, проскочив у него под ногами. Сашка оказался к такому повороту совсем не готов. Единственное, что он еще как-то успел, это подстраховать Рину, которая иначе треснулась бы головой о стену.

Кавалерия метнула в Гая несколько еловых иголок с двушки, усиленных смолой, собранной за грядой, и одуванчиковым пухом. И скреплено это было не чем-то, а легкой паутинкой, прочной, как стальной канат. В нормальных условиях такая иголка могла бы остановить и небольшую бронированную машину, но кабан выручил Гая. Он легко, точно собираясь кружить ее в вальсе, обвил Кавалерию своим щупальцем и довольно милосердно швырнул ее прямо на рыхлых медуз. Обоняние Кавалерии выжгло вонью. Уже упав, она попыталась применить свой уникум и с его помощью сорвать с Гая кабана. Серебряная рука полыхнула. Кавалерия коснулась кабана, но сразу же с криком отдернула пальцы. Ей почудилось, что она дотронулась до раскаленного бруска металла.

Гай, все это прекрасно видевший, с торжеством усмехнулся. Хлестким ударом гибкой, на кистень похожей руки он оглушил Сухана и шагнул к Родиону, который единственный еще сражался и даже брал верх над Делибашем. Гай обвил Родиона своими лишенными костей конечностями и, встряхнув, как кошка трясет пойманную мышь, отбросил к стене. Родион врезался в стену, но не упал. Голова загудела. Скула была рассечена еще Делибашем.

– Ну хватит, – сказал Гай. – Этот вояка мне больше не нужен! Больно много проблем… Исай, прикончить!

Исай, подняв свои баллоны, нацепил их на плечи и направил на Родиона брандспойт. Корявые ноги его стали задорно приплясывать. Он так и подбивал Родиона что-нибудь предпринять.

– Ну, давай, шныр! Потанцуй с огоньком! – сказал он.

Делибаш тяжело дышал после боя с Родионом. Даже, пожалуй, преувеличенно тяжело, стараясь не смотреть ни на Родиона, ни на огнемет. Гай это заметил.

– Исай, погоди! Не ты! – внезапно приказал он, поворачиваясь к Делибашу. – Его прикончит Делибаш!

Делибаш вздрогнул. Такого он явно не ожидал. Нашел свой арбалет, поднял его, бегло осмотрел, однако с выстрелом пока медлил. И на Родиона по-прежнему смотреть избегал.

– Ну же, Делибаш! – повторил Гай нетерпеливо. – Или ты его – или Исай тебя! Я не хочу думать, что ошибся. Не люблю ошибаться.

Исай, ухмыляясь, перевел брандспойт на Делибаша. Делибаш повернулся к Родиону и вскинул арбалет. Родион смотрел на компактный, с блочными дугами арбалет и на болт, больше напоминающий карандаш.

– Не промахнись! – сказал Родион.

– Не промахнусь, – заверил его Делибаш.

Родион подумал, что так же он, наверное, выцеливал и Штопочку, и ему так же не хотелось стрелять.

– Ну? – поторопил Родион. – Кого-то ждем? Дуги от падения не перекосило?

Делибаш озарился радостью. Мельком взглянул на дуги блочного арбалета. Кажется, он сам желал бы, чтобы их перекосило. Но с ними было все в порядке.

Родион ждал выстрела, но Делибаш не стрелял.

– Двух первых быть не может. Тут все понятно, – сказал он, убеждая сам себя, и вдруг опустил арбалет. – Конечно, лучше бы мы дрались в небе. Равные возможности, огромные скорости… А тут меня вынуждают участвовать в расстреле!.. Я не буду!