Книга Плен одиночества - Татьяна Минаева

— Сука! — взвыл он. Сжал её руку и попытался отцепить пальцы. Но Рината ухватилась сильнее и потянула.

— Козел! — проорала ему в ухо и сделала новую попытку выбраться из кабинки, но Игорь снова перегородил ей проход, уперевшись обеими руками в стеклянные стенки. Она потянула ещё сильнее, задела локтём смеситель, и тот чуть слышно хрустнул. Вода брызнула сильнее, в душе что-то зашипело. Игорю казалось, что она хочет вырвать ему все волосы — всё до самого последнего волоска, — с таким остервенением Рината сжимала их в кулаке.

— Пусти, идиотка! — Не помня себя от ярости, Игорь оттолкнул её. Едва не свалившись, Рина разжала пальцы и тут же ухватилась за металлический поручень, затем нащупала кран и, наконец, выключила воду. Только потом подняла на Игоря безумный горящий взгляд. Вот теперь она точно напоминала ведьму, пришедшую, чтобы покончить с ним… Его принцесса перевоплотилась в убийцу, жаждущую крови. Его крови. Губы её посинели, а кожа сплошь покрылась мурашками. Игорь и сам замерз. И мокрым он тоже был насквозь. Пиджак потяжелел и противно лип к телу.

— Ненавижу тебя, скотина! — хрипло, на выдохе выкрикнула Рината и со всей дури толкнула его на дверцу душевой. Та открылась, и Игорь буквально вывалился из кабинки, едва не поскользнувшись на кафеле. Инстинктивно схватился за ручку, но удержаться всё равно не смог, пошатнулся. Наверняка бы грохнулся, но таки вовремя опёрся о стену. Дверца покосилась, что-то хрустнуло, звякнуло… Раздался грохот, дверца упала на раковину и стекло покрылось мелкими трещинами. Игорь стоял возле стены, в мозгу у него пульсировало. Воспользовавшись моментом, Рината, босая, рванула прочь из ванной. Прямо по мокрому кафельному полу.

Он и сам чувствовал себя убийцей, маньяком, упрямо следующим за своей жертвой. В паху всё ещё ныло, кожа на голове тоже, на пол с одежды стекала вода. Отличный образ. Хотя нет. Колорита недостаточно. Если он сейчас догонит Рину и свяжет, чтобы не рыпалась, будет самое оно!

Подбежав к лестнице, Рината, оставляя за собой мокрые следы, рванула было наверх, но Игорь в два счета догнал её и схватил за лодыжку. Он плохо понимал, что вообще происходит. В голове билась лишь одна мысль — не дать ей уйти. Рина потеряла равновесие, её повело назад. Испуганно вскрикнув, она судорожно вцепилась в перила. Резко развернулась, полоснула Игоря убийственным взглядом и вдруг заорала, яростно выталкивая из легких воздух:

— Ты, сволочь, совсем не думаешь, что творишь?! — Её трясло, вода, стёкшая с её одежды, побежала по ступенькам вниз и, достигнув пола, смешалась с водой, набежавшей с него самого. — Это твоё, Крылов! Твоё! Это ты настолько сильно меня ненавидел, что чуть не стал убийцей! Никак не я!

— А что я такого сделал? — в тон ей бесконтрольно проорал Игорь. — Что я такого сделал, мать твою, за что ты меня все эти годы изматываешь?!

— Да мне плевать на тебя было все эти годы! — Рината спустилась с лестницы, остановилась перед ним и, задрав голову, с ненавистью выплюнула: — Ты думаешь, это ты страдал? Тогда ты ничего не знаешь о боли, Крылов!

— Не знаю?! — взревел он.

— Не знаешь!! Нихрена ты не знаешь, какого это, сидеть на полу, истекать кровью и не чувствовать! Ничего не чувствовать!!! Потому что физическая боль не идет ни в какое сравнение с той, что ободранными ошметками на живую слезает с сердца! Ты себя жалеешь, а я…

— А ты жалеешь себя, Бердникова! — тряхнул он головой, пытаясь очухаться, настроить ход мыслей, но это плохо ему удавалось. Она стояла перед ним в красной мокрой прилипшей к худому телу тряпке и дрожала. — Оденься, — бросил он и хотел было уйти в свою спальню, но едва только развернулся, как ощутил мощный толчок в спину.

— Ты, дура, что делаешь?! — глаза вновь застлала ярость, он повернулся в попытке схватить её руки, но Рината, ловко вывернувшись, бросилась наверх. Забежала в комнату и попыталась закрыть дверь, но Игорь успел навалиться на неё плечом. Силы были не равны, и спустя пару мгновений он оказался в спальне. Рината пятилась, весь её вид говорил: «не подходи», но он уже потерял рассудок. Она искромсала весь его здравый смысл, истоптала, надломила.



Бросившись к ней, Игорь поймал её за запястье и рванул на себя. Рина снова было попыталась заехать ему между ног, но в этот раз он оказался проворней. Ухватил её под коленкой и дернул. Рината выматерилась и, стараясь вывернуться, схватила его за полы мокрого пиджака, одновременно делая всё, чтобы подставить ему подножку. Они рухнули на пол. Чтобы не придавить Рину, Игорь упёрся локтями в мягкий ворс ковра. Она, приоткрыв рот, нервно выдыхала, ноздри её раздувались, волосы лезли на лоб, а глаза были широко распахнуты. Зрачки расширились настолько, что практически скрыли радужку. Осталась лишь тонкая синяя окантовка по краям, и взгляд её от этого казался поистине безумным.

— Ненавижу тебя! — лицо её вновь исказилось. Она в истерике забилась под ним. — Слезь с меня, скотина! Ненавижу тебя! Ненавижу! Ты ничего не знаешь! Не знаешь! Ненавижу! — последнее «ненавижу» она выкрикнула с такой силой, будто хотела, чтобы эти слова отпечатались в его сердце.

— А кого же ты любишь?! — выдохнул ей в губы. Поймал за запястья и, задрав её руки над головой, прижал к ковру. — Хоть кого-то же ты любишь?!

— Люблю. Только к тем, кого я люблю, ты не относишься! — засмеялась она.

— Сука! — Игорь совсем потерял контроль. Он перехватил её руки одной ладонью и, продолжая крепко сжимать, задрал подол платья, оголяя ягодицы. Жестко провел по внутренней стороне бедра, к животу, потом снова вниз. — А трахалась с таким удовольствием ты со мной тогда зачем?

Рината молчала. В глазах её вспыхнуло что-то звериное, совершенно дикое. Игорь чуть отстранился. Они смотрели друг на друга и понимали. Оба. Дежавю. Вырванный с клочьями кусок из прошлого. Последняя глава их так и не сложившегося «вместе».

Рината всхлипнула. По вискам покатились две крупные слезинки. Только сейчас, чуть придя в себя, Игорь снова осознал, как её колотит. Она тяжело дышала, продолжая лежать под ним с задранным подолом. Но уже не сопротивлялась. Взгляд её переместился с его глаз чуть выше, к брови. Шрам. Шрам, оставленный золотой олимпийской медалью, вечное её ему напоминание о том, что он — ничтожество.

Это безумие. Игорь разжал пальцы, освобождая её руки, и хотел перекатиться на пол, но она не дала. Обхватила его бедра ногами и обвила шею, сомкнув ледяные пальцы. Тут же притянула к себе. Впилась в его губы своими, судорожно выдохнула ему в рот:

— Ненавижу.

А Игорь уже ничего не слышал. Яростно обхватив голову Ринаты, он, приподнимая над ковром, целовал, кусал её губы, жарко облизывал, повернутый на ней. Когда рука его снова опустилась к низу её живота, и он, бесцеремонно сдвинув мокрые трусики, коснулся интимного местечка, Рината выгнулась и застонала. Затем сама потянулась к пряжке его ремня, ловко расстегнула и принялась за пуговки. Пальцы не слушались, но стоило Игорю попытаться помочь ей, она грубо откинула его руки.

Когда мокрые брюки были кое-как сняты, Игорь избавил Ринату от платья. Рванул лифчик, оголяя маленькие груди с торчащими не то от холода, не то от возбуждения сосками. Прижал к себе, снова поцеловал и без прелюдий вошел.