Книга Альфарим. Гибридная война - РосПер

Выйдя на улицу в окружении конвоя, я даже засомневался, что это меня стерегут от побега. На улице была толпа в пару тысяч людей. Очень злых и жаждущих крови людей. И вся их злость была направлена на меня. Блин, похоже, если бы овощи тут не были в таком дефиците, в меня бы уже летели гнилые помидоры и другие продукты схожей консистенции. Вон пару камней уже прилетело. Врезались, конечно, в барьер, вовремя выставленный кем-то из конвоя. Но намерения толпы это показало прекрасно, как и то, что их удерживает цепь правоохранителей в три ряда, не давая добраться до моей бренной тушки.

М-да… а жизнь то у меня всего одна, так что есть все основания опасаться, что ОСА так и не сможет меня доставить в суд, или тюрьму, или… Да, кстати, я так и не уточнил, куда меня везут! Как станет немного поспокойней, надо будет уточнить. Лазерный луч, попытавшийся до меня добраться, был вполне ожидаем, и, похоже, не только для меня, раз он расплескался о барьер, не долетев буквально два метра. Подхватив меня под руки с двух сторон и согнув в три погибели, чтобы не отсвечивал, бойцы ОСА рванули вперед, пытаясь максимально быстро запихнуть меня в один из бронетранспортеров, ожидающих нас возле выхода из здания.

Запихнув меня быстренько в эту самоходную крепость и оставив большую часть бойцов снаружи в оцеплении транспорта, лейтенант, который тоже забрался внутрь бронетранспортера, облегченно выдохнул. Похоже, они ожидали намного больше проблем. Вообще странно, почему они со мной возятся? Грохнули бы тихонько, и дело с концом, у меня же репликаций больше нет, так сказать, всего одна жизнь в запасе. Ну, или просто могли дать тому снайперу меня достать, ну пожурили бы их, мол, не доглядели и т. д. Хотя, чего я гадаю?

— Лейтенант, можно вопрос, или заключенным не положено?

— Прямого запрета нет, но стараемся с заключенными не разговаривать. Но ты задавай вопрос, может, и отвечу.

— Чего вы так со мной возитесь? Ладно, если бы кто-то из моих в сопровождении был, но вам-то я никто… — многозначительно оборвал я фразу.

— Знаешь, как в народе сейчас называют события двухмесячной давности? — спустя минуту молчания зашел издалека офицер. Когда я уже начал думать, что он мне не ответит.

— Откуда? Я же только очнулся.

— У той скоротечной войны, которую вы устроили, есть два названия. Выше восьмого уровня ее, кроме как «Восстания проклятых», никто не называет. — Сделал он ударение на втором слоге «проклятых». — Эта война, финалом которой стало уничтожение Сервера, сломала жизнь восьмидесяти процентам людей, живущих на верхних уровнях. Большая часть корпораций рухнула, исчезло множество рабочих мест, паника, неразбериха, неуверенность в собственном будущем. Ко всему этому добавь, что в первые несколько часов после уничтожения Сервера еще шли боевые действия. И если среди ваших войск почти все уходили на репликацию, то противник умирал окончательно, ведь Сервера уже не было, а значит, и права на репликацию тоже нет. Только спустя несколько дней ситуация немного стабилизировалась, начали работать центры перепрошивки, было в срочном порядке выбрано временное правительство из тех, кто по мнению Сердца не слишком запятнал себя не совсем законными делами. Восстановили ОСА, оставив там только тех, кто с честью нес там свою службу. Хотя, когда нас восстановили, я смеялся долго и истерично, со слезами на глазах. Оказалось, что на одиннадцать населенных, на данный момент, уровней всего четыреста двенадцать человек в штате правоохранительной структуры, из которых всего три офицера в звании от младшего лейтенанта до лейтенанта. Очень многие без внешнего контроля со стороны Сервера вскрыли свою гнилую натуру, пустившись во все тяжкие…

Лейтенант рассказывал мне все это спокойно, практически без эмоций, как будто просто зачитывал сухой доклад. При этом даже не смотрел на меня, а внимательно наблюдал за обстановкой через небольшое смотровое окно. Странный он, очень странный. Рассказывает сейчас то, за что меня стоит только ненавидеть, но при этом ни злости, ни агрессии в его словах нет. Да и бойцы по бокам от меня сидят спокойно, без напряжения, ни одним движением не показывая, что испытывают ко мне негативные эмоции. Либо тут очень опытные ребята, которые прекрасно разграничивают личные эмоции и работу, либо я что-то пока не понимаю, и почему-то склоняюсь ко второму варианту.

— Это еще мягко все прошло, слава Сердцу, — пожал я плечами. — При прогнозировании был очень большой шанс на массовые беспорядки, силовые попытки захвата складов оружия и питания…

— Это все было, — прервал он меня. — Чуть позже, но было. Да, за это все тебя, по идее, нужно ненавидеть. Но есть вторая сторона медали. Ведь кроме названия «Восстание проклятых» ниже восьмого уровня ходит и другое название этих событий — «Восстание надежд». Потому что у нас появилась возможность что-то реально сделать, изменить жизнь общества, вырваться из этого замкнутого круга. Знаешь, я вырос на шестом уровне, успел в подростковом возрасте сполна хлебнуть бандитских разборок, насмотреться на беспредел, творящийся там. Я едва смог вырваться оттуда, и пошел служить в ОСА, на тот момент надеясь, что смогу что-то изменить, уменьшить, к примеру, количество наркотиков на улицах, или прижать к ногтю коррумпированных чиновников. А знаешь, с чем я столкнулся в первом же патруле?

— Догадываюсь… Начал, согласно договору, подсказывать, как пройти ближайшие пять метров?

— Почти… — Он даже проявил первую эмоцию, хмыкнув в ответ. — Знаешь, первые недели две я тебя ненавидел, как и большинство, потому что ты разрушил привычный нам мир. Только когда группа мутантов, патрулирующая седьмой уровень, помогла мне поймать парочку мародеров, которые попутно прирезали семейство, не успевшее добраться до центра репликации на перепрошивку пиконитов, я взглянул на ситуацию по-другому. Ты как авто-хирург в больнице, просто вырезал опухоль, и теперь только от нас зависит, сможем ли мы восстановить организм Альфарима или окончательно загнемся.

— Я смотрю, ты еще и философ.

— Да хоть мыслитель! Это не отменяет того факта, что все теперь зависит от нас. И если у меня есть системный приказ доставить тебя на суд, то я это сделаю любыми путями, не зависимо от моего личного к тебе отношения. Да и остальные из оставшихся служащих ОСА поступят точно так же. Как бы это ни было тяжело, но мы хотя бы попытаемся обелить имя нашей службы.

— Понятно. Сердце в своем репертуаре — сделало ставку на идейных людей.

— Не лучший выход, — скривился Лейтенант. — Не знаю, как у остальных, но в ОСА очень сильно не хватает квалифицированных специалистов. Да, поток желающих поступить на службу просто огромный, но большинство из них годятся только на рядовые должности патрульных. А практически все специалисты в нашей сфере оказались замазаны в незаконных делах.

Диалог как-то сам собой увял, и всю оставшуюся дорогу я ехал в тишине. Если бы я был бизнесменом или понимал что-то в экономике, может быть, и стал размышлять над дальнейшим развитием Альфарима. Но мое дело — это война и устранение угроз, с чем я, надеюсь, и справился. Хотя нет, я устранил только часть угрозы. Точнее, даже не так, я смог ликвидировать только элемент влияния Администратора на местное население и правительство, уничтожил Сервер, который, по сути, ни в чем не был виноват и, возможно, даже в большинстве своем был полезен, но был инструментом в руках Администратора, через который он творил, что хотел.