Книга Минута до полуночи - Дэвид Бальдаччи

– Я читал. Я изучаю историю.

Пайн с сомнением на него посмотрела.

– Ладно. И мой отец каким-то образом этому помогал? Мне говорили, что он хотел стать актером. Как он оказался в «Плаще и кинжале»?

– А кто говорит, что это имело какое-то отношение к Тиму?

Пайн выглядела ошеломленной.

– Что вы пытаетесь мне сказать?

Лайнберри встал и с бокалом вина подошел к стеклянной стене террасы.

Пайн последовала за ним.

– Джек? – нетерпеливо спросила она.

Лайнберри не повернул головы в ее сторону, поставил бокал на верхнюю часть стены террасы и оперся на нее локтями.

Она схватила его за руку и повернула к себе.

– Что вы хотите мне сказать?

Он так долго на нее смотрел, что ей стало не по себе. В его глазах промелькнуло множество эмоций, но, в конце концов, осталась лишь нежность, наполненная облегчением или смирением; Пайн не могла понять, чем именно, возможно, присутствовали оба чувства.

– Ваша мать была моделью, которая в юности путешествовала по всему миру. За это время она встретила немало интересных людей, которым нравилась. Тех, кто хотел находиться рядом с ней.

– О каких людях вы говорите? – медленно спросила Пайн, хотя уже поняла, что знает ответ.

– Людей с большими деньгами и сомнительным прошлым. Со временем она поступила правильно, Ли, однако ей пришлось пойти на немалый риск.

– Вы хотите сказать, что она была подругой кого-то из мафиози?

– Она была еще слишком молодой, чтобы голосовать. Насколько хорошо вы в таком возрасте понимали, что происходило вокруг вас?

– Я понимала достаточно, чтобы не связываться с членами мафии.

– Ну вы не можете знать наверняка. То, чем они обладали, порой возбуждало и опьяняло тех, кто находился рядом. К тому же едва ли кто-то из них сам убивал. Для грязной работы существовали рядовые члены банды. Ей не довелось увидеть эту сторону. На самом деле она сначала даже не знала, что они являлись преступниками. У них ведь не было на груди таблички с надписью «мафиози».

– Так почему же она «поступила правильно», как вы только что сказали?

– Наступило время, когда ваша мать увидела их темную сторону. И она испытала отвращение.

– А кто заставил ее увидеть свет? Вы? Почему? Как? В чем состояло ваше участие? Только не нужно лгать или говорить, что вы узнали об этом из книг как «любитель истории».

– Я не всегда работал на шахте, где добывали бокситы. Или управлял деньгами других людей.

– Вы были полицейским? Или шпионом, работающим на нас?

– Я был… полезным активом. И давайте не будем углубляться в детали.

– И вы завербовали мою мать – для каких целей?

– Ей не пришлось давать показания, если вас интересует этот вопрос. Но она стала нашим агентом. Она носила прослушку, а также рассказывала, что видела и слышала. Благодаря ей мы смогли предотвратить множество смертей и других событий в самых разных местах.

– Но плохие парни об этом узнали? И ей пришлось исчезнуть?

– Несмотря на то, что большая часть процессов началась в восемьдесят пятом, для подготовки дел потребовались годы, и все это происходило еще до вашего с Мерси рождения. «Плащ и кинжал» оказался превосходным прикрытием, необходимым для того, чтобы отработать все линии расследования. И ваша мать помогла довести многие из них до конца. Она сумела войти в доверие ко многим высокопоставленным людям в мафиозных семьях.

– А отец?

– Она познакомилась с Тимом в «Плаще и кинжале». Как раз в тот момент, когда операция под прикрытием подходила к концу. До начала процессов оставалось совсем мало времени. Тим не имел к этому отношения. Он работал официантом между прослушиваниями на разные роли. Они… полюбили друг друга.

– И что потом?

– Ваша мать рассказала ему о том, что происходит. Объяснила, что ей приходилось делать. Мне она призналась в том, что рассказала ему, лишь много позже, в противном случае я бы этого не допустил. Тим ей помогал. Они поженились. Тут я должен отдать ему должное. А потом они «исчезли».

– Но вы знали, где они находились. Вы переехали сюда, чтобы присматривать за ними.

– Да, мы помогли им «исчезнуть». Такова была моя работа.

– К тому же вы все еще любили мою мать.

Он продолжал смотреть на раскинувшийся внизу город.

– Да, что-то вроде того. Я делал все, что было в моих силах, чтобы их защитить. После того как прошло несколько лет, у нас сложилось впечатление, что им больше ничто не угрожает. Мафия сильно ослабела. Боссы оказались в тюрьме. Новых боссов не интересовало прошлое, они обеспечивали собственное будущее.

– А потом?

– Ваша сестра исчезла, а вас едва не убили.

– Вы знаете, кто это сделал?

– Нет.

– Если вы мне лжете…

– Я говорю правду, Ли. Я не знаю, – резко добавил Лайнберри.

– Но вы подозревали, что это как-то связано с прошлым моей матери.

– Конечно, подозревал. И сообщил о своих выводах наверх. Были предприняты значительные усилия, чтобы выяснить, что произошло, и попытаться найти вашу сестру.

– Но вы ничего не рассказали полиции? А также ФБР? А ведь это открыло бы новые линии расследования, и тогда шансы отыскать Мерси заметно увеличились бы. – Лицо Пайн покраснело, в жилах закипел адреналин. – Вы скрыли важнейшую информацию, которая могла стоить моей сестре жизни!

– Это было не в моей власти.

– Мои родители также промолчали? Такого просто не могло быть!

– Это подвергло бы всех вас опасности.

– Мы уже были в опасности! Я едва не умерла.

– Я знаю. Я знаю, Ли.

Она вздохнула, стараясь успокоиться.

– Когда вы доложили своему начальству о похищении, им удалось узнать хоть что-нибудь о моей сестре?

– Это была черная дыра. Никто ничего не знал.

– Ну мне представляется очевидным, что следовало сделать. Вы попытались проверить проклятую мафию?

– Все они сидели в тюрьме. Во всяком случае, те, кто имел отношение к «Плащу и кинжалу». В течение нескольких лет не наблюдалось никакой активности, имевшей отношение к вашим родителям. И я не думаю, что в похищении Мерси замешана мафия.

– Тогда кто? – резко спросила Пайн, схватив Лайнберри за руку. – Кто?!

В глазах Лайнберри заблестели слезы.

– Я сожалею. Как бы я хотел иметь ответ. Но у меня его нет.

Он бросил на нее сочувственный взгляд, что еще больше рассердило Пайн.

– Я знаю, что вам пришлось очень нелегко.