Книга Тупо в синем и в кедах - Марианна Гончарова

– А что это там, командир? – спросила я забежавшего за второпях забытой фуражкой худого веснушчатого.

– Анна Каренина местная под поезд кинулася! – лукаво поглядывая, объявил сержантик.

– Что-о-о?! – вскрикнула я.

– Саечка за испуг! – игриво потянулся сержантик к моему подбородку, но тут у него на боку заворчала рация.

Оказалось, что тот самый товарный, где на самом деле и оказалось шестьдесят вагонов с минеральными маслами, сошел с рельсов и развалился на сотни метров по обе стороны от железнодорожного пути, как детская игрушка.

Может, и жизнь нам этим спас…

* * *

Часа через четыре наш поезд, тяжело вздохнув, после сложных маневров поехал обратно. Пассажирам никто ничего не сказал.

Девочки-проводницы нашего вагона ходили с разобиженными и надменными лицами и на наши вопросы пожимали плечами и с досадой закатывали глаза.

Поздно ночью мы набрались мужества и, собрав народное ополчение, пошли делегацией к начальнику поезда, чтобы выяснить, куда нас везут и когда привезут. Делегатов было трое – баба Галя, она везла родителям совершенно невыносимую внучку, пронзительно без перерыва на отдых орущую по любому поводу «Бабушкэ! Бабушкэ!!!», парень спортивного вида, который опаздывал на соревнования, и я, как представитель массмедиа.

Надо сделать тут отступление. Меня в качестве парламентера избрали только потому, что на моей майке, купленной в Москве в фойе театра «Квартет И», на спине была надпись «День радио», частенько выручавшая меня в дорожных и прочих разборках: стоило, ничего не объясняя, повернуться к оппоненту спиной и уходить медленно, чтобы он успел прочесть надпись, как ситуация мгновенно менялась, причем не в пользу моих оппонентов. Объяснять этот феномен не берусь. Никакие журналистские удостоверения, никакие визитки не действовали так магически быстро, как надпись на этой майке.

Мы подошли к двери с табличкой: «Начальник поезда КоСтантин Михаилович Флорочка» и деликатно постучали. Никто не открыл. Тогда Спортсмен дернул за ручку, и дверь медленно отъехала в сторону. В купе было абсолютно темно, хоть глаз выколи. А в темноте плавали глаза.

– Мама… – сказала я.

– Ой, мамочки! – испугалась баба Галя.

– … … …! – Спортсмен тоже вспомнил маму.

К глазам подплыли зубы, белые яркие зубы.

– Хеллоу, – проговорили глаза и зубы. Они еще немного поплавали, затем взмыли вверх, зажегся свет, и мы увидели негра, африканца то есть. Худенький, курчавый, иссиня-черный, в оранжевых порточках и красной футболке с надписью «NIGERIA».

– Иисусе! – вскрикнула баба Галя и мелко перекрестилась.

– Нэт-нэт, я нэ Иисусе, я – Оджо из Абуджи, – мультяшным голосом возразил африканец.

– Ой! А что ты тут делаешь? – мы трое задали этот вопрос, я удивленно – на английском, баба Галя ласково – на украинском, Спортсмен – агрессивно и с напором почему-то на румынском.

– Тебя тут что, эксплатирувают?! – с тревогой уточнила баба Галя.

Оджо кое-как объяснил, что поступил на подготовительный курс Одесского мединститута, а сейчас едет к соотечественникам, поступившим на такой же курс Черновицкой медакадемии.

– Слышь, ты, Шоколадный Заяц, – продолжал играть мышцами Спортсмен, – а начальник поезда где?

– Ни знаю, – улыбнулся растерянно Шоколадный Заяц, – я эта комната купиля, и она ушля. – И грустно добавил: – А сейчас еду-еду, еду-еду, дольго еду… И мине скучаля… Я скучаля маму и папу скучаля…

Оджо откуда-то выудил фотографию, где стояла нигерийская женщина, завернутая в яркую тряпочку, в тюрбане и с большим оранжевым тазом на голове.

– Красивая… – ласково протянула баба Галя

– Да-да! Я похожая на моя мама! – гордо заявил Оджо Шоколадный Заяц и протянул нам другую фотографию:

– А это моя папа!

На фотографии была опять Оджина мама, в такой же яркой тряпочке, в тюрбане, но без тазика на голове.

– Ага, и на папу тоже, – догадался Спортсмен.

– Ых, – Оджо расчувствовался и застрекотал: – Я сиделя-сиделя сама, скучаля маму и папу. Папа – король арахис в Нигерия!

– Да ну?! Ты гонишь! – удивился Спортсмен

– Зубь даю! – обиделся Шоколадный Заяц.

– Сынок, а ты ел чего-нибудь? – спросила сердобольная баба Галя и стала рыться в своей сумке, с которой не расставалась. – Шоколадку хочешь?

– Да, хочешь, – смиренно вздохнул Шоколадный Заяц.

Баба Галя вытащила из сумки шоколадные фигурки Деда Мороза, Матрешки и… ну да, Шоколадного Зайца в цветной фольге. Мы, затаив дыхание, ждали, что выберет Заяц. И он нас не разочаровал.

Шоколадный Заяц схарчил шоколадного зайца, не переставая стрекотать про арахисовую папу.

Спортсмен задумчиво наблюдал, как Шоколадный Заяц откусил зайцу сначала уши, потом голову, аппетитно хрупая, и задумчиво, ни к кому не обращаясь, констатировал:

– Каннибал. Своих жрет.

* * *

Поезд шел и шел всю ночь, потом обнаружилось, что мы просто наматывали круги по Одесской области и утром оказались от пункта отправления на расстоянии в часовую неторопливую велосипедную прогулку.

Девочки-проводницы не говорили, куда мы едем и когда приедем. Точного маршрута не знал никто. Пассажиры заскучали и оголодали. Милиционеры-соседи сообщили, что скоро будет Жмеринка, а там продают вареники.

Да, долго будут жмеринцы помнить поезд N. И долго будут сниться им толпы набросившихся на их вареники пассажиров. Когда во главе изголодавшихся мчались, придерживая кобуру, сержанты милиции, бабы, продающие вареники, чуть не удрали с перрона – атас, милиция! – но наши блюстители порядка свое дело знают четко:

– Заходи с другой стороны! Окружай! Бери в кольцо! Держи! Пассажиры, в очередь стройсь!

– То-о-нь, а То-о-онь, – быстро шуруя вилкой и накладывая варенички с картошкой и луком в пакетик очередному покупателю из поезда N, – цену пидиймай! Цену! Дывысь, шо робыться, га?! Дывысь, як люды йидять, га?! Дзвоны до Тонькы, шоб варыла усэ та й бигла сюда!!!

– Ба-буш-кэ!!! – вопила из двери вагона бабы-Галина внучка, – ба-буш-кэ!!!

Последним из вагона вывалился сонный КоСтантин Михаилович, начальник поезда.

– О! Начальник! – радостно развел руки Спортсмен, как будто хотел его обнять

Флорочку тут же окружили плотным кольцом и загалдели каждый о своем.

– Ти-ха!! Тиха, люди! Говорите по очереди! По-ва-гон-но!

Это вот военное слово «повагонно» как-то подействовало магически, и мы стали орать повагонно. Но на все вопросы героический наш командир пожимал плечами и разводил руками. Люди шумели и скандалили, бабы-Галина внучка не переставала орать «ба-буш-кэ!», вареники закончились.