Книга Общество и хозяйство в Римской империи. В 2 томах. Том 2 - Михаил Ростовцев

Одновременно с обесцениванием денег происходило увеличение цен на товары повседневного спроса. Статистическими данными мы не располагаем, но изучение многочисленных папирусов со всей определенностью показывает (по крайней мере в отношении Египта), как сильно выросли цены в III в. и как нестабильны они были на протяжении всего этого столетия, особенно во второй его половине, по сравнению с относительно устойчивыми ценами во II в. Здесь достаточно ссылки на факты, недавно приведенные Ф. Эртелем (в ближайшее время он намеревается опубликовать обширный обзор материалов, полученных в ходе изучения многих папирусов), и на весьма ценные, хотя и неполные, реестры А. Сегрэ. Но один-два примера все же необходимо привести. Цены на пшеницу в Египте в I–II вв., особенно во II в., были поразительно стабильны: они составляли семь или восемь драхм за одну artaba. В трудные времена в конце II в. они поднялись до восемнадцати-двадцати драхм, — т. е. пшеница стала почти такой же дорогой, какой бывала только во времена массового голода, — а в первой половине III в. цена колебалась между двенадцатью и двадцатью драхмами. Обесценивание денег и рост цен продолжались: в период правления Диоклетиана одна artaba стоила двадцать талантов, т. е. 120 000 драхм. Платили теперь, конечно, кредитными деньгами, однако скачок цен произошел просто поразительный. К сожалению, мы не располагаем данными о периоде между правлением Галлиена и Диоклетиана. Подобным изменениям подверглись и тарифы заработной платы. Поденная оплата труда взрослого неквалифицированного работника-мужчины составляла в I–II вв. по Р. X. четыре-шесть оболов; в месяц получалась сумма, которая соответствовала стоимости двух-трех artabae зерна, и этого было недостаточно для содержания семьи. Впрочем, нельзя забывать, что в Египте в то время вряд ли сложился класс работников, которые трудились за поденную плату постоянно. Чаще всего поденщики работали от случая к случаю, имея другую постоянную профессию (большинство из них были крестьянами), к тому же вместе с ними работали их жены и дети. О положении промышленных рабочих почти ничего не известно. В первой половине III в. заработная плата выросла примерно на две, три или пять драхм, но, поскольку цены на зерно почти удвоились и продолжали расти, положение работников оставалось таким же тяжелым, как и прежде. Когда в обращение вошли кредитные деньги, заработная плата стала крайне неустойчивой, поэтому требовалось радикальное изменение всего того, что касалось труда.[250]

Неудивительно, что в таких экономических условиях широко распространилась необузданная спекуляция, особенно спекуляция векселями. Показательны два документа, которые касаются тяжелых последствий такой спекуляции. Во времена правления Септимия Севера, около 209 г. по Р. X., город Миласа в Карии решил защитить банкиров, бывших его концессионерами, от незаконного тайного хождения векселей, которое там осуществлялось, нанося существенный вред не только этим банкирам, владевшим монополией на торговлю векселями, но и городу в целом. Последние строки документа свидетельствуют о том, что к принятию столь жестких мер городской совет побудило не только сокращение доходов города. «В действительности, — говорится в документе, — благополучие города было подорвано низостью и кознями тех немногих, кто принес ему зло, обокрав всех. Из-за них на наш рынок проникла спекуляция векселями, нарушившая снабжение города самым необходимым, от чего большинство граждан и вся община терпят нужду. Поэтому задерживается и очередная уплата налогов императору». Как мы видим, вред не ограничивался нарушением монополии. Полным ходом шла бесстыдная спекуляция, которая, по-видимому, заключалась в том, что охотники за прибылью прятали в мошну полноценные серебряные монеты, перекупая их у людей с существенной доплатой. Об этом свидетельствует succlamatio членов городского совета, прилагаемое к декрету. Примерно на полвека позже (в 260 г. от Р. Х.), в период краткого правления Макриана и Квиета, страшнейшая денежная инфляция привела к настоящей забастовке учетных банков («ολλυβιστιχαι τράπεζαι) в Оксиринхе. Они закрыли двери и отказались принимать и обменивать имперскую валюту (τό θειον των Σεβαστών νόμισμα). Местное начальство прибегло к мерам принуждения и угрозам. Стратег издал распоряжение, предписывающее банкирам и другим менялам «открыть банки и принимать и обменивать любые монеты, за исключением ненастоящих и абсолютно фальшивых». Волнения такого рода явно не были единичными, поскольку стратег напоминает о «штрафах, которые ранее налагались на вас господином префектом». Стоит отметить, что во многих договорах того времени в качестве платежного средства называют не находившиеся тогда в обращении имперские монеты из низкопробного металла, а старое серебро Птолемеев, которое, по-видимому, тайно хранилось повсюду в Египте в больших количествах.[251]

Всеобщая нестабильность в деловой жизни привела к колебаниям процентных ставок, которые во II в. были столь же неустойчивы, как и цены. Наш материал по этому поводу также скуден и не позволяет сделать далеко идущих общих выводов. Однако если Биллетер прав, утверждая, что в период между правлением Каракаллы и Александра Севера процентные ставки сильно снизились, то это можно было бы объяснить все более заметным отходом от деловой жизни и ее вялостью, что было вызвано царящей всюду нестабильностью. Люди отказывались брать кредиты, и на рынке предложение превышало спрос.[252] Что было дальше, мы не знаем. Наши сведения о II в. и о первых десятилетиях III в. ограничиваются в основном документами, касающимися помещения капитала в связи с дарениями и пожертвованиями, а мы видели, что именно скудость этого материала периода после правления Северов и позволяет с уверенностью утверждать, что количество дарений в это время существенно сократилось.[253] О том же свидетельствует и почти полное прекращение торговых отношений Римской империи с Индией, а особенно — с Египтом; по всей вероятности, это объясняется прежде всего обесцениванием денег и недостатком предприимчивости в деловом мире. В Индии действительно не было найдено монет III в. Деловые отношения возобновились только в византийский период, когда был восстановлен порядок и была вновь введена твердая золотая валюта.[254]