Книга Расщепление. Беда - Фэй Уэлдон

— Спайсер, как жаль, что ты мне не объяснил, — сказала Анетта. — Я ведь думала, это из-за меня, а оказывается, обыкновенные финансовые заботы! Вот замечательно…

— «Обыкновенные финансовые заботы» — это довольно мягко сказано, Анетта. Мы были на грани банкротства. Ты даже не представляешь себе, еще чуть-чуть, и полный крах. Меня страшно угнетало сознание, что я подвел свою семью — тебя, Сюзан, Джейсона, малютку, всех-всех.

— Только в материальном смысле, Спайсер, — возразила Анетта. — Мы бы не думали из-за этого, что ты стал нас меньше любить. А ты так странно себя вел.

— В каком смысле странно? — спросил Спайсер. — Мне очень жаль, что ты так это воспринимаешь.

— Я никак это не воспринимаю, — сказала Анетта. — А просто радуюсь, что ты снова со мной. У тебя даже голос совершенно изменился…

— Новый контракт означает, что мне придется ежегодно по нескольку месяцев проводить во Франции. Где-то в январе-феврале я уже должен буду уехать. Очень жалко. Малышка только-только родится, каждый упущенный день будет невозместимой потерей. Что поделаешь. Отпразднуем сегодняшний день? Поедем куда-нибудь пообедаем вместе. В час. Ты успеешь?

— Ой, я в таком непрезентабельном виде.

— Пойди быстренько вымой голову.

— У меня глаза опухли…

— С чего бы это? От беременности?

— Наверно, — сказала Анетта.

— Закажем шампанского и омаров, — предложил Спайсер.

— Я не уверена насчет омаров, Спайсер. Лососина будет лучше.

— Не могла же ты вдруг разлюбить омары, — возразил Спайсер.

— Мой желудок теперь не все принимает. Но это временно, — сказала Анетта.

— Надеюсь, — отозвался Спайсер. — Ты же у меня всегда была любительницей омаров с шампанским. Не допускай, чтобы будущий младенец так тебя изменил. Словом, встречаемся в час, поедем обедать, любимая, и забудем все наши неприятности, начинается новая жизнь.

— Спайсер! Дорогой!

— Гильда, это Анетта. Все объяснилось. Спайсер чуть не обанкротился. Вот отчего он был такой. Теперь он бросит свою психотерапию, я уверена. Только когда материальный мир рушится, спиритуальный начинает казаться таким заманчивым.

— Анетта, — проговорила Гильда. — Я просто не могу слышать твой радостный голос.

— Почему?

— Потому что это все так внезапно, — ответила Гильда.

— Мы с ним решили отпраздновать, — сказала Анетта. — Едем вместе обедать. Только он и я. Все совершенно замечательно. Прости, что я тебе так досаждала своими неприятностями. Все, я должна идти. Куда-то запропастился фен.

— С днем рождения, Анетта!

— С днем рождения!

— Желаем всего самого лучшего!

— За твое здоровье!

— Всего, всего!

— Господи, Спайсер! Эрни и Марион! И Элинор с Хамфри! Надо же, ведь сегодня день моего рождения! А я совсем забыла.

— Так похоже на Анетту: забыть собственный день рождения!

— Шампанского, Анетта? Мы уже откупорили, не дождались тебя. Ты сильно запоздала, — заметил Спайсер. — Я ведь назначил в час, а сейчас двадцать минут второго.

— Прости, Спайсер, — сказала Анетта. — Просто когда говоришь в час, всегда подразумевается в час тридцать. И я считала, что еду даже слишком рано…

— У нас опять праздник! За мою красавицу жену! Ну разве она не очаровательна, не бесподобна, несмотря на живот? — провозгласил Спайсер. — Несмотря на то что она все путает. Забыть собственный день рождения!

— Благодаря животу, а не несмотря, — поправила его Элинор. — Хотя, конечно, у нее не самый маленький животик на свете, что правда, то правда. Он распространился вокруг всей талии и виден даже сзади.

— Я бы хоть завтра женился на Анетте, если бы не был уже женат, — заявил Хамфри. — Мне все в ней нравится, включая живот.

— Потому что быть мужем Анетты значит жить на Белла-Крезент, — разоблачила его Элинор. — А это главная мечта твоей жизни. Ты говоришь, что это моя мечта, но все знают, что твоя.

— Сначала Хамфу придется выселить меня, — вмешался Спайсер. — А я выеду из этого дома только ногами вперед. Так что, боюсь, речь идет о заранее спланированном убийстве.

— Сегодня утром я опять погадала на вас, Анетта, — сказала Марион. — И вот вам компьютерная распечатка. С днем рождения! Теперь существует программа гадания по картам Таро. Она сама выбирает на вас карты. Юнгианский синхронизм. Советую прочесть «Введение» великого Карла Густава к «Книге Перемен». Все на свете — один поток, общие приливы и отливы. Правильно я говорю, Спайсер? Вам выпали прекрасные карты, Анетта. Смерть вверх ногами. Это означает новую жизнь, новые надежды, новое рождение.

— А я раздобыл для Анетты еще парочку приглашений на телепередачи, — сказал Эрни. — И на интервью для «Гардиан». Похоже, что ее книга вызовет основательный шум даже и без помощи Опры Уинфрей.

— Я не уверена, что самочувствие позволит мне принять во всем этом участие, — отозвалась Анетта. — Я тогда тебе скажу, как буду себя чувствовать.

— Самочувствие ей, безусловно, не позволит, — сказал Спайсер. — А вот и омары. Я заказал на всех, с учетом, что сегодня будний рабочий день и нам всем надо будет вернуться на работу, кроме, разумеется, именинницы, которая может спать весь день и часто именно так и поступает. У нас с Анеттой сегодня большой праздник, правда, дорогая? И вот мои подарки тебе на день рождения, Анетта, с пожеланиями счастья от самого, самого, самого сердца, по подарку на каждое пожелание счастья. Анетта, свет моей жизни, моя единственная любовь!

— Спасибо, Спайсер. Замечательная речь, — похвалила Анетта.

— Разверни прямо сейчас, — попросил Спайсер. — А то, когда начнем раскалывать клешни, можно все перемазать.

— Какие хорошенькие пакетики, — сказала Марион. — Интересно, что в них? Пять красиво завернутых плоских колечек. А что это на бумаге изображено, мандалы?

— Мандалы, Марион? — изумился Эрни. — Чего только не знает эта женщина! Марион — оккультистка. Устроила у себя над кроватью пирамиду, чтобы сфокусировать энергию. Но ее интересует только энергия снов, больше ничего.

— Секс — это пустая трата времени, Эрни, — сказала Марион. — Преграда между душой и ее видениями.

— Браслеты для запястий и обручи на локти! — восхитилась Элинор. — И все из цельного золота, Спайсер? Какой щедрый подарок. А еще недавно ты толковал про некомплектные бутылки и разорение.

— Я съездил сегодня на Бонд-стрит и купил все это, — сказал Спайсер. — Между двумя совещаниями. Хотелось подобрать для Анетты в этот особенный день что-то особенное, специально для нее.

— А для чего еще золотая цепочка, Спайсер? — спросила Элинор.