Книга Первая Русская национальная армия против СССР. Война и политика - Борис Хольмстон-Смысловский

Выше говорилось, что уже в Корее выявились новые закономерности войны. Новый вид боевого равновесия. Равновесия между военной машиной и человеческой массой. И перед классической стратегией стал вопрос: техника ли сметет стоящую перед ней человеческую массу или эта коммунистическая масса раздавит слабое пехотное прикрытие военной техники западных демократий?

Ни одна из сторон для разрешения вопроса не решалась вести в бой атомную энергию, как во Вторую мировую войну удушливые газы, и этим настежь открыть ворота к тоталитарной планетарной смерти.

Таким образом, классическая стратегия не разрешила главного вопроса: как выйти из статики «подвижного равновесия» и маневром и огнем побороть роковое стратегическое соотношение между «инертной силой» азиатского пространства, человеческой массы и свободного оперативного марша вперед смертоносной военной технологии.

В Первую мировую войну стратегический вопрос, как побороть «окопное равновесие», был разрешен появлением на полях сражений танковой машины. И во Вторую мировую кампанию, в эпоху германских «блицкригов», гении стратегии и военной технологии сдали экзамен. Танки победили инертность пространства и сокрушили человеческую массу.

Однако законы противодействия каждому действию сделали свое дело. Германские танковые дивизии постепенно потеряли и силу своего удара, и скорость продвижения. Инерция пространства и массы взяла реванш.

Вышеуказанный вопрос должен быть решен военной наукой, ибо от разрешения этого стратегического взаимоотношения и зависит разрешение шекспировского вопроса — «быть или не быть?»

Быть победительницей на безбрежных полях азиатского и российского континента западноевропейской военной технологии или она увязнет в глубине необъятных пространств, и человеческая масса в грандиозном контрнаступлении начнет заливать оборонительные позиции свободного мира.

* * *

Классические Канны являются редко достигаемым образцом военного искусства. В германской военной академии специально натаскивали в этом направлении, и оперативный охват флангов противника был излюбленным методом германской тактики и германского оперативного искусства.

В Первую мировую войну пробовалось достичь оперативных Канн охватывающими маневрами пехотных масс, при поддержке кавалерийских соединений, идущих впереди и освещающих общую боевую обстановку или преследующих уже разгромленного и отступающего противника.

Во Вторую мировую войну, во время германских блестящих «блицфельдцугов», танковые армии были охватывающими клещами всех германских тактических «котлов» и оперативных окружений.

Во время той же мировой войны военное искусство ввело в бой новое оружие — воздушные десанты, как средство для углубления тактических и оперативных прорывов, для удлинения или, вернее, растяжения вперед, охватывающих щупальцев или просто для опущения тылового замыкающего занавеса.

Опыт войны, однако, показал, что для удачного проведения вышеуказанной операции, то есть для сброски в тыл десанта, необходимо, чтобы противник был измотан предыдущими боями и психологически расстроен. В противном случае приходится рассчитывать посадку десантов на небольшую глубину, то есть непосредственно за укрепленной полосой или фронтом противника.

Планирование глубоких тыловых операций возможно было только при психологической деморализации противника, ибо иначе воздушные десанты, предоставленные своей собственной участи, сжимаются подошедшими резервами и, истекая кровью, постепенно, но тотально ими ликвидируются.

Итак, боевой опыт учит, что парашютные или воздушные десантные операции могут иметь большое будущее, при благоприятной боевой обстановке, как в тактических боях, так и в цепи оперативных сражений.

В стратегии, где глубина прорывов и охватов разыгрываются на огромных пространствах и в течение затяжного времени, сброшенные десанты в глубокий тыл неприятеля, в среду вражеского населения, не могут держаться неделями, а быть может, и месяцами в ожидании прихода своих наступающих армий. В этих политических и оперативных условиях сброшенные десанты, по теории вероятности, будут уничтожены намного раньше, чем к ним подойдет продвигающийся фронт. Таким образом, для действий в тактически не расстроенном и психологически не деморализованном тылу противника, для расширения стратегических прорывов, фланговых обходов или запирания тыла, последним «железным занавесом» необходимо было бы изменить по существу общее положение о воздушных операциях. И в этом отношении теория малой войны открывает перед нами эти новые и резко революционные методы военной доктрины о парашютных и воздушно-десантных войсках.

Парашютный или воздушный десант специально для этого отобранных и первоклассно обученных войск, сброшенный, как мы видели, в стратегический тыл неприятеля, глубоко на вражескую территорию, среди враждебного ему населения, не сможет долгими неделями или месяцами удерживать занятые им позиции или еще больше — расширять захваченную территорию. Не сможет проводить вышеуказанную операцию в ожидании прихода идущих с ним на сближение наземных армий. Ведь вражеское население с ним не сотрудничает. На помощь ему не приходит ни оперативно, ни политически, ни мобилизационно и ни хозяйственно. Десант находится в полной изоляции. Единственная связь — это радио. При полном господстве в воздухе — «воздушный мост». Но ведь военная история учит нас, что «воздушными мостами» не спасешь даже в «малых войнах» «стратегически затерянную позицию», изолированную крепость или «повисшую в воздухе» военную базу. Это только вопрос времени, когда все эти затерянные позиции и изолированные очаги сопротивления будут окончательно окружены и уничтожены осаждающими их войсками или подошедшими полевыми резервами. И этой печальной участи в принципе обречены на всех театрах военных действий сброшенные и изолированные среди вражеского населения регулярные воздушные десанты.

В растянутости стратегического времени и в глубине стратегического пространства тонут «забытые», вследствие изменившейся военной и политической обстановки, несчастные сталинградцы, целые полуострова — Крым и геройские Диен-Биен-Фуи.

Здесь, конечно, не говорится о воздушных десантах, сброшенных под конец войны при абсолютном воздушном превосходстве, могущественным противником в тыл окончательно психологически деморализованного противника. Этот пример-исключение только подтверждает правоту вышевысказанных общих положений.

Также не приходится разбирать и военно-десантные возможности, скажем, «карательных походов» при невероятной диспропорции, как, например, СССР против Финляндии или США против Панамы.

Все вышеизложенное приводит к следующему чрезвычайно интересному и важному выводу: чтобы воздушно-десантная операция, сбрасываемая в стратегический тыл неприятеля, имела шансы успешного развития, необходимо, чтобы сбрасываемые войска национально принадлежали к той нации, на территории которой проводится данная воздушная или парашютная операция. Тогда сброшенные с воздуха войска получат помощь от местного населения во всех планах и во всех видах и формах, о которых говорилось выше. В военный организм десантных войск начнет вливаться живая кровь своей нации, то есть местного населения.