Книга Нострадамус - Алексей Пензенский

В катрене 1—33 описана характерная для эпохи Итальянских войн тактика взятия города: артиллерия размещается на господствующих высотах, и после первого же обстрела город сдается, чтобы артиллерия не уничтожила его целиком:

Pres d'un grant pont de plaine spatieuse,Le grand lyon par force CesareesFera abbatre hors cite rigoreuse,Par effroy portes luy seront reserees.

Около большого моста, у просторной долиныВеликий Лев при помощи сил цезаряОбстреляет из орудий упрямый город.Из страха ворота перед ним будут распахнуты.

«Цезарь» здесь – император Священной Римской империи, а «Великий Лев» – вероятно, крупный полководец, как и в катрене 1—35:

Le lyon jeune le vieux surmontera.En champ bellique par singulier duelle,Dans caige d'or les yeux luy crevera:Deux classes une, puis mourir, mort cruelle.

Молодой лев победит старогоНа ратном поле в одиночном поединке.В золотой клетке выколет ему глаза.Из двух флотов – один, затем умрет жестокой смертью.

Этот катрен, как уже говорилось, был без особых оснований принят за предсказание гибели короля Генриха II на турнире. В нем изображен поединок двух воинов, молодого и старого, причем старый носит золотой (или золоченый) шлем. На щитах обоих воинов изображены львы. Глаза, слабо защищенные щитком забрала, считались во времена Нострадамуса самой уязвимой частью тела закованного в латы воина: при попадании туда копьем тяжелая травма была почти неминуема. Фраза «из двух флотов – один» подразумевает, что из двух флотов победит один. Сравните: «…море наполовину наполнится различными кораблями и флотами как христианскими, так и варварскими: из двух флотов – один» (Alm. 1563, PQ avril). Вероятно, здесь продолжается тема аллегорических миражей-сражений: поединок двух воинов в небе предрекает победу одного из флотов. Остается добавить, что золоченый шлем ассоциируется с имперскими знаками достоинства. Не исключено, что предсказание имеет патриотический смысл и означает победу французов над имперцами.

В катрене 3—71 обстоятельства оборачиваются против осаждающих, в то время как осажденным удается выстоять:

Ceux dans les isles de long temps assiegesPrendront vigueur force contre ennemis:Ceux par dehors morts de faim profliges,En plus grand faim que jamais seront mis.

Люди на островах в долгой осадеНаберутся мужества и силы против своих врагов;Люди снаружи, мертвые от голода, побежденные,Изголодаются как никогда.

Голод, главное оружие осаждающих, действительно нередко обращался им во вред; перебои со снабжением армии вынуждали ее снимать осаду.

4-8La grand cite d'assaut prompt repentinSurprins de nuict, gardes interrompusLes excubies & veilles sainct Quintin,Trucides, gardes & les pourtails rompus.

Большой город быстрым и внезапным штурмомНочью захвачен врасплох, караулы прерваны.[В час] ночной службы в канун дня святого КвентинаСтража перебита и ворота взломаны.

В этом катрене современники увидели предсказание взятия крепости Сен-Кантен испанскими войсками летом 1557 года (катрен был впервые опубликован в 1555 году, за два года до этого события). «Реализация» пророчества вдохновила Пьера Ронсара на знаменитые стихи во славу Нострадамуса в «Элегии Гийому Дезотелю». Действительно ли Нострадамус предвидел падение Сен-Кантена? Ответ на этот вопрос может дать только адекватный перевод третьей строки. Пьер Брендамур полагает, что речь идет не о Сен-Кантене как имени города, а о святом Квентине, чей день приходится на 30 или 31 октября, или о святом Квинтии, чей день приходится на 1 апреля (по другим данным – 29 и 31 марта). Жан-Поль Клебер спорит с Брендамуром и утверждает, что третью строку следует читать как «Охрана и часовые Сен-Кантена». Нелишне уточнить в этой связи, что Сен-Кантен был взят после 16-дневной осады и штурма, а не путем ночной атаки на городские ворота. Сам Нострадамус, насколько известно, никак не комментировал это предсказание.

О военных нравах XVI века свидетельствует катрен 4—15:

D'ou pensera faire venir famine,De la viendra le rassasiement:L'oeil de la mer par avare caninePour de l'un l'autre donrra liuyle, froment.

Откуда ожидали голода,Придет насыщение:Морское око вследствие собачьей жадностиВсем подряд будет отдавать масло и зерно.

Скорее всего, под «морским оком» подразумевается некий адмирал, ведающий блокадой вражеского города. Не устояв перед искушением, он станет тайком продавать врагам продовольствие – в нарушение королевского приказа, зато с немалой пользой для собственного кармана. По тем временам такое поведение отнюдь не было чем-то необычным.

Катрен 4—92 описывает интриги среди военных, также весьма обычные в XVI веке:

Teste tranchee du vaillant capitaine,Sera gette devant son adversaire:Son corps pendu de sa classe a l`antenne,Confus fuira par rames a vent contraire.

Отрубленная голова храброго капитанаБрошена к ногам его соперника.Его тело, повешенное на морской рее,Понесется на веслах, колеблемое встречным ветром.

В катрене 5–8 попытка применить зажигательную смесь против города приводит к обратному результату:

Sera laisse le feu vif, mort cache,Dedans les globes horrible espouventable,De nuict a classe citй en pouldre lasche,La cite a feu l`ennemy favorable.

Будет выпущен живой огонь; смерть скрытаВнутри шаров – страшная, чудовищная.Ночью город выпустит порох во флот.Город в огне, врагу повезло.

В катрене 6—34 мы встречаем древнее осадное орудие – катапульту, использующую в качестве снарядов воспламеняющиеся вещества:

De feu volant la machination.Viendra troubler au grand chef assieges:Dedans sera telle sedition,Qu'en desespoir seront les profliges.

Огнеметательная машинаПотревожит осажденного великого вождя.Внутри произойдет такой бунт,Что побежденные впадут в отчаяние.

Катрен 6—92 описывает зверства по отношению к пленной даме (или заложнице):

Prince de beaute tant venuste,Au chef menee, le second faict trahy:La cite au glaifue de pouldre, face aduste,Par trop grand meurtre le chef du roy hay.

Принц [ecca] столь изящной красотыОтведена к вождю; тот заставил предатьГород; мечом в порохе сожжено лицо.Из-за слишком большого убийства королевский вождь ненавидим.

В катрене 7—40 солдаты, спрятавшись в бочках, подобно сорока разбойникам из арабской сказки, захватывают городские ворота: