Книга Джон Рокфеллер. Промышленник и филантроп - Аллан Невинс

Сотрудничество таких троих людей в деле планирования пожертвований явилось чем-то новым в истории филантропии. Эндрю Карнеги начал широкомасштабную благотворительность в то же время, что и Рокфеллер, но его пожертвования либо отражали личные пристрастия – а в некоторой степени, как, например, в случаях со строительством библиотек Карнеги, и преходящее тщеславие, – либо осуществлялись по шаблону. Богачи учреждали колледжи и университеты, библиотеки и школы, музеи и картинные галереи. Возможно, наиболее оригинальной благотворительной акцией в Америке был Союз по образованию, который Питер Купер и Абрам С. Хьюитт создали в Нью-Йорке. Но крупные пожертвования, запланированные Гейтсом и двумя Рокфеллерами, опрокидывали старые концепции и смело вторгались в новые сферы. Эта тройка сочетала дополняющие друг друга таланты. Гейтс, с его энтузиазмом, красноречием, страстностью и тягой к знаниям, был первооткрывателем. Молодой Рокфеллер обладал культурой, превосходившей двух других, более взрослых партнеров. Мультимиллионер же сочетал способность к точной оценке любого плана с интересом к новым смелым предприятиям.

Из этой тройки Гейтс больше других генерировал идеи, располагал наиболее динамичной энергией вкупе с редкой способностью находить талантливых и влиятельных людей, готовых претворить их планы в жизнь. Поэтому он играл выдающуюся роль в организации благотворительных акций. Но и другие выполняли свои функции должным образом. Молодой человек, только что окончивший Брауновский университет, добросовестно изучал каждое предложение и выносил суждения, значимость которых было трудно переоценить. Между тем старший Рокфеллер рассматривал каждое предложение своим проницательным, критичным, неторопливым умом перед тем, как вынести окончательное решение. Так же как прежде он с несравненным искусством организовал нефтяную промышленность, так сейчас он эффективно использовал приватные фонды для улучшения общественного благосостояния, еще не виданного миром.

Рокфеллер и два его помощника создали в довольно быстрой последовательности четыре крупных благотворительных учреждения. Первым явился Институт медицинских исследований Рокфеллера, образованный в 1901 году. Вторым стал Совет по общему образованию, начавший работать в 1903 году. Третьим – Рокфеллеровский фонд, зарегистрированный в 1913 году. Четвертым же таким учреждением считается Мемориал Лауры Спелмэн Рокфеллер, который начал свою 10-летнюю деятельность в 1918 году. Общая сумма фондов, выделенных этим четырем учреждениям, которая получала оценку по рыночной стоимости в различные периоды пожертвований, составила 446 719 371,22 доллара. Их расходы к лету 1951 года достигали около 822 000 000 долларов.

Каждое из четырех учреждений имело свою богатую историю – историю, многие страницы которой читаются как увлекательный роман. Каждое из них вовлекало в свою плодотворную деятельность преданных и умелых людей, чьи способности порой доходили до гениальности. Мир будет долго помнить, что совершали в Институте медицинских исследований Саймон Флекснер, Уильям Х. Уэлч, Герман М. Бигс, а также ученые, которых они привлекли, – Хидейо Ногути, Алексис Кэррел, Жак Лёб и другие. Страна никогда не забудет достижения доктора Уоллиса Баттрика, доктора Симэна А. Кнэппа и доктора Абрахама Флекснера, который способствовал, среди других, плодотворной деятельности Совета по общему образованию. Рокфеллеровский фонд нашел блестящих руководителей в лице Гейтса, доктора Джорджа Э. Винсента (который стал председателем учреждения в 1917 году), а также Раймонда Б. Фосдика. Некоторые из выдвиженцев занимали посты в двух или более учреждениях. Например, доктор Уиклифф Роуз в качестве главы Санитарной комиссии Рокфеллера, которая стала позднее отделом Международного фонда здравоохранения, проделал колоссальную работу в целях избавления юга (и других территорий) от заражения нематодой (круглые черви, паразитирующие в организме человека и животных, вызывая тяжелые заболевания, поражают также картофель и разные растения. – Ред.). Затем он занимал шесть лет пост председателя Совета по общему образованию. В последние десятилетия число фондов различных типов умножилось. Общепринято, однако, считать, что первоначальные кадры различных учреждений Рокфеллера образовали стандарт, который не могло превзойти любое другое учреждение подобного рода.

«Это самое захватывающее учреждение мира», – говорил об Институте медицинских исследований Чарльз У. Элиот. И для многих людей он стал к 1910 году именно таким. Начало учреждению положило заключение Гейтса, сделанное после ознакомления со специальной литературой, что медицина в Соединенных Штатах нуждается в энергичном стимулировании и развитии.

В июле 1897 года, когда Рокфеллер проводил лето в Форест-Хилл, Гейтс выехал со своей семьей в Кэтскилл. Несколько бесед с молодыми студентами-медиками, с которыми он часто общался в Монтклэре, побудили его запланировать ознакомление с медицинскими работами, чтобы удостовериться, каков уровень медицины. Тогда в Колледже медиков и хирургов Нью-Йорка использовалась блестящая книга «Принципы и практика медицины» Уильяма Ослера, выпущенная шесть лет назад. Экземпляр этой книги в тысячу страниц Гейтс захватил с собой. К собственному изумлению, он нашел этот том столь замечательным, что прочитал каждую из глав, напечатанных убористым шрифтом.

Из книги Ослера выяснилось, что из сотен тогда известных болезней небольшое число не поддавалось лечению. Причина состояла в том, что несколько возбудителей болезней тогда еще не были определены и выделены. Обычно природа, и только она давала средство лечения. Гейтс обнаружил на страницах книги Ослера глубокий скептицизм. Каждая глава, описывающая какую-либо болезнь, обычно начиналась с ее определения, некоторых сведений ее распространения в мире и истории ее обнаружения. Затем автор переходил к причинам болезней, симптомам и возможному курсу лечения, опираясь на результаты многочисленных вскрытий трупов. «Когда же наш автор подходил к самому важному, а именно лечению данной болезни, – писал Гейтс, – он… почти всегда впадал в состояние сомнений, скептицизма и колебаний. Он указывал, что такой-то и такой-то из знаменитых отечественных или зарубежных врачей обнаруживал полезность такого-то курса лечения. Его собственная практика не давала положительных результатов, но, возможно, то или иное средство могло помочь в некоторых случаях». Нет необходимости принимать на веру оценку Гейтсом книги Ослера или мрачное видение врача состояния медицины в 1897 году. Обе эти точки зрения содержали преувеличения. Однако вывод Гейтса о том, что медицина нуждалась в прорывных исследованиях, был правилен и важен.

Большинство американских медицинских школ, даже тех, что являлись факультетами университетов, представляли собой частные платные учреждения, не получавшие реальных пожертвований и не имевшие соответствующего экспериментального оборудования. Такие школы и факультеты включали главным образом выдающихся практиков, которые учили, но не занимались исследованиями. Лишь немногие школы располагали лабораториями и немногие деятели занимались научными экспериментами. Тем, кто хотели превзойти скромные требования медицинской практики, приходилось в поисках лучших возможностей отправляться за рубеж.

Гейтс пришел к убеждению, что прогресс медицины зависел от постоянных экспериментов, которые должны были проводиться группами специалистов, получавших достойные зарплаты и располагавших ресурсами для непрерывных научных изысканий. Следовательно, основание учреждения для медицинских исследований в Соединенных Штатах предоставляло Рокфеллеру возможность оказать стране, а может, и всему миру колоссальную услугу. К счастью, бьющий через край энтузиазм Гейтса не считался с предстоящими трудностями – проблемой поисков специалистов, большой стоимостью исследований и противодействием врачей и непрофессионалов.