Книга Тайна озера Кучум - Владимир Топилин

Во-первых, сухой сук был ещё достаточно крепок, чтобы без всякого основания падать вниз. Он имел довольно внушительные размеры: около полутора метров длиной, толщиной с увесистый кулак мужика-старателя. Твёрдая, прочная сердцевина была крепкой, чтобы обломить его, потребуется сила медведя или в крайнем случае вес человека. Однако следов их присутствия на тот момент на кедре не было. Во-вторых, в этот день стояла сухая, безветренная погода. Значит, не могли повлиять какие-то природные силы. Остаётся только призадуматься, что произошло. Случай? Судьба? Рок? А может, какие-то неведомые, потусторонние силы?

О последнем предположении Уля подумала тогда, когда не смогла дать объясняющего ответа. Она сразу же поняла, что караван Агафона преследует ЭТО, что владело ей, парализовало сознание вчера ночью у лагеря Дьявола. Девушка вдруг вспомнила о том, как под Агафоном споткнулся и упал олень. Теперь — сломанный сучок. Нет, не зря это всё. Сразу двух совпадений за один день не бывает. Тем более таких, как последний случай, самый странный и невероятный. Она похолодела душой: возмездие! Кара за грехи! Где бы ты ни был, куда бы ты ни сбежал — везде и всегда. И уже больше не сомневалась в том ни на мгновение. За Агафоном тянутся его грехи тяжкие, и за них его наказывают.

Уле стало нехорошо, как будто к её впечатлительной душе прилип кусок горькой смолы. Нет, не из-за жалости к Агафону. А потому, что в её мире, мире матери-природы, где вроде бы всё просто и понятно, происходят такие невероятные события.

Сергей думал по-другому. Мужской характер намного жёстче женского. Как дрова и трава. Поэтому и вывод был более суровым:

— Жалко, что не насмерть…

Травма Агафона оказалась серьёзной. Как Уля и предполагала, беглецы остановились неподалёку от места происшествия, у излучины мелководной речки. Девушка издали увидела дым костра и поняла, что ночевать Кулак и Айкын будут здесь. Как и вчера вечером, она осторожно подкралась к лагерю врага и под покровом густых тальников недолго наблюдала за происходящим. Раненый Агафон лежал на суконном потнике у костра, а проворная Айкын быстро готовила дрова, жарила на прутиках оленью печень, заботливо кормила случайного возлюбленного и бережно перевязывала голову чистыми, сухими тряпками с продымлённой лавиктой. Больной, казалось, был настолько слаб, что едва приподнимал голову над постелями. По всей вероятности, удар сучка пришёлся на левую сторону черепа, затем соскользом продрал ухо, щёку и отбил плечо. Это было видно по тому, как он с трудом переворачивается, не может облокотиться на левую руку и встаёт на ноги с помощью хакаски. Однако всё ещё полон сил и энергии. Боль и страдания переносит мужественно, без стонов и гримас. И большую часть необходимого делает самостоятельно, решительно отстраняя помощницу. В его глазах всё так же горят искры коварства, а румяные щёки растягивает холодная, хитрая улыбка. В этот вечер он не пошёл ставить на тропу самострел. Может, понадеялся на милость своих богов. Но отказаться от утехи с молодой женщиной не мог. Проворно поймал смоляную косу в кулак, привлёк к себе румяное, зардевшееся сполохом вечернего заката лицо, долго, жадно целовал тонкие губы, плоский носик, узкие глаза.

И не противится Айкын, как вчера. Зачем? Она уже была с русским. Считает, что любовь Агафона долгая и прекрасная, как цвет и дурман распускающегося хмеля. Всё совсем не так, как это было с Харзыгаком. И пусть сначала ей немного больно, зато потом молодое тело заполняет такое чувство, от которого одновременно хочется петь, плакать, смеяться, грустить и даже умереть. Ради этого Айкын сделает для Агафона всё, что он захочет. Пойдёт за ним хоть за синь далеких гор. Лишь бы он не бросил её. А Харзыгак? Она уже не помнит его.

Отвернулась Уля от стыда в сторону, прикрыла уши ладошками, чтобы не слышать протяжные стоны, поползла назад в тайгу. Да вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Повернулась — нет никого. Прислушалась, только шум хвои да лёгкий шелест листвы. А ветра-то и нет. Что это? Не может быть, чтобы тайга сама с собой разговаривала. И тут вспомнила, что возможно, здесь, рядом, находится ЭТО. И так же, как и она, Уля, видит и слышит всё то, что происходит там, на стане у Агафона. Но как ОНО отнесётся к происходящему? Тоже закроет глаза, уши и уйдёт в сторону? Или всё же поступит по закону тайги?..

И в эту ночь Загбой и Костя не пришли, не догнали Сергея и Улю. Что случилось? Что произошло с друзьями? Неизвестность разбудила тревогу. Пусть в первую ночь товарищи задержались на перевале или у Кап тана на стойбище. Но после второй ночи прошли все назначенные сроки. Как объяснить их задержку?

Уля и Сергей на распутье. Оставаться здесь, ждать Загбоя нельзя. Агафон уйдёт. Есть ещё один вариант — разделиться. Кому-то, Уле или Сергею, ехать по следам беглецов. А другому ждать или идти навстречу товарищам. Нет, так делать тоже нельзя. Вдруг Агафон узнает, что его следят, за ним идут, тогда он обязательно устроит засаду. Остаётся одно — продолжать идти за ним, до самого прииска. А там их уже должны ждать. И они решают продолжить преследование. А Загбой догонит всё равно.

И снова дорога. Перевалы, распадки, лога, реки, ручейки. Петляющая по тайге тропа и просто тайга, без дороги и направления, с редкими затесями Агафона на стволах деревьев. Кулак держится строго в замеченном направлении, не отступая от маршрута ни на шаг. И это удаётся ему лучше, чем этого хотелось бы Уле и Сергею. Беглецы едут быстро. Лошади и олень идут ходко. За день покрывая расстояние в два раза больше, чем тогда, когда они шли сюда весной, к Кучуму. Уля понимает, что сегодня к вечеру они пройдут половину пути. Быстрому передвижению способствует несколько благоприятных факторов. Сильные, выносливые животные, хорошая погода и затеей. Ещё три ночи — и к концу недели Агафон приедет на прииск.

Вчера вечером проехали могилу Миши. Отдавая дань памяти, Сергей и Уля останавливались, разводили костёр, молча поминали горячим чаем убиенного товарища. Агафон объехал место трагедии.

К обеду третьего дня стали подниматься в Ызыльский водораздельный белок. За ним начинается долина Туманихи. Там ещё два дня пути, и вот он, Новотроицкий прииск. А это значит, что через два дня им предстоит встретиться с Агафоном лицом к лицу и предоставить ему все доказательства преступления. Так думают Уля и Сергей. Однако не знают, что встреча произойдёт гораздо раньше.

А между тем у беглецов происходят странные события. Мелкие, бытовые неурядицы. На привале в обед вдруг оторвалась дужка походного котелка, и горячий чай обварил Агафону ногу. Уля прочитала каждый след, видела, как Кулак прыгал на одной ступне и в дальнейшем стал прихрамывать на левую ногу. Немного позже под перевалом на коня Агафона наскочила медведица. Вернее, беглецы, сами того не замечая, подъехали к носу мамаши, которая возилась со своими чадами. Защищая медвежат, медведица хотела просто отпугнуть людей, в три прыжка подскочила под морду коня, угрожающе рыкая, встала в дыбы.

По следам было видно, что лохматая мамаша имела внушительные размеры. А если учесть, что лошади панически боятся медведей, то можно представить ситуацию. Возможно, для защиты Агафон попытался вскинуть винчестер. Но последующие мгновения оказались плачевными для Кулака. Конь резко дёрнулся в сторону, Агафон не удержался на спине мерина, полетел на землю. И только благодаря тому, что у коня не было ни седла, ни стремян, в этот день Его Величество Случай продлил ему жизнь. Он просто упал на мягкую землю, при этом ушибив себе бок. Однако его неизменная «палочка-выручалочка» — дорогостоящий винчестер претерпел серьезные повреждения. Сломался приклад, а ствол и подствольный магазин на шестнадцать патронов согнулись пополам. (Теперь стрелять из карабина можно даже из-за ствола двухсотлетнего кедра, не опасаясь быть увиденным разъярённым зверем.) Агафон остался безоружным, если не считать ножа и шомпольного ружья Айкын.