Книга Розетта - Барбара Эвинг

Темные глаза пристально смотрели на нее.

— Вам известна его история?

— Да.

— И вы все-таки хотите увидеть эту девочку?

— Да.

— Что вы сделаете с ней?

— Все для ее блага. Она здесь?

Роза старалась не позволить им различить в ее голосе истерические нотки. Сердце готово было вырваться из груди.

— Я думаю, что ребенку угрожает опасность. Она здесь?

Он не ответил на вопрос.

— Вы христианка?

Она знала, что это какая-то проверка, подумала о преподобном Горации Харботтоме и понадеялась, что Бог не уничтожит ее на месте.

— Я англичанка. В Англии все христиане, а мой кузен — известный приходской священник.

— Вы думаете, что мы тоже христиане?

— Простите?

Происходящее не имело в ее глазах никакого смысла она ничего не понимала, от недосыпания у нее кружилась голова, но проверку нужно было пройти.

— В этом самом месте началось христианство. И мусульманская вера. И иудейская вера. Вы знаете, кто такой Моисей?

— Конечно.

У нее в глазах появился дикий блеск. «Где ребенок; у них есть ребенок; неужели я рядом с ним наконец?»

— Именно здесь, в Египте, в тростниках, была найдена корзина с младенцем Моисеем. Возле Нила. На том месте сейчас находится синагога, а рядом стоит христианская церковь. И мечеть. Когда-то мы были единым целым. Теперь мы враги. Мы все живем в стране наших предков, и наша религия, наша история живет здесь, с нами. Вы считаете, что вы такая же?

Роза все еще не понимала, к чему он клонит.

— Такая же, как вы? — Она не могла сообразить, что он хочет сказать. — Я думаю, в Англии мы… немного далеки от нашей религии. — Она показала руками: отделены, отдалены. — Здесь, в Египте, складывается впечатление, что… что вы все… живете ею.

Она сцепила руки. Она не знала, как священник передаст ее слова, но старик кивнул, словно бы ответ удовлетворил его. Прочие с интересом прислушивались к этому обмену мнениями.

Внезапно она опустилась на колени возле старика.

— Пожалуйста, скажите мне, ребенок здесь? Ему угрожает опасность! — Она бессознательным жестом обняла себя за плечи. — Я должна немедленно забрать его!

Он с интересом наблюдал за ее истеричным порывом. Наконец он произнес нечто, что Роза приняла за арабское ругательство, и тут же отодвинулась от него и его зловонного дыхания. Но он повторил фразу, и она поняла, что он хихикает.

— Вам не обязательно кричать, Бог ответит, если захочет! — Все мужчины, до этого курившие водяную трубку, тоже рассмеялись. Роза покорно склонила голову, напряженно ожидая продолжения. — Но вам дали коптский крест. Мы не привыкли, чтобы наши кресты были в руках франков. Если кто-то из нас подарил его вам, значит, он хотел дать нам понять, что вам можно верить и доверять.

Роза подумала о плачущей женщине, слушавшей ее. Она не встала с колен.

— Все это стало горой, — заметил старик. Роза посмотрела на священника: горой? Но тот только пожал плечами. — Всего-навсего девочка и наполовину англичанка к тому же. Она давно уже была бы мертва. Мы только прятали ее, потому что английский торговец в Александрии давал нам деньги. Но они попробовали убить его… один турок попробовал… ему пришлось бежать… теперь денег нет. Если у вас есть деньги, вы можете легко выкупить ее у монахов. Она в монастыре.

Старик оказался весьма практичным человеком. Остальные внимательно наблюдали за ней и курили трубку.

«Мы друг друга не знаем, — думала Роза. — Неизвестно, говорят ли они правду. Однако они единственные люди в целом мире, которые могут помочь мне. Поэтому я должна довериться им». И только тогда, когда старик потянулся за трубкой, Роза увидела, что он не сидел со скрещенными ногами — у него просто не было ног. Она быстро отвела взгляд.

— Где находится этот монастырь?

Старик смущенно взглянул на нее и ответил сам:

— Я, — сказал он по-английски, показывая на свою грудь. — Я.

Когда она вернулась домой, было раннее утро.

В доме никто уже не спал, все разговаривали, кроме мистера Алебастера, который тихонько похрапывал на диване с открытым ртом.

— Вот ты где! — облегченно воскликнула мисс Горди. — Где ты была? Совершала утренний моцион? К нам приходили гости.

Роза замерла.

— Джордж?

— Нет, Корнелиус с Лейлой и сыновьями.

— Чего они хотели? Чего они хотели, Мэтти? — У Мэтти были красные щеки.

Мэтти поспешила на кухню к арабским слугам.

— Расскажите вы, миссис Алебастер, если хотите, — бросила она через плечо. — Мне нужно проследить за этими людьми, а то неизвестно, что вы будете есть на завтрак. Возможно, тощих кошек!

Миссис Алебастер, по обыкновению, хрустнула суставами и обернула шарф вокруг одной из мраморных колонн.

— Ну, не знаю, что ты скажешь на это, Роза, — сказала она. — К Мэтти приходили с утра пораньше. Корнелиус, Лейла, сестры, сыновья, Фло, ее жених. В общем, все! — Миссис Алебастер рассмеялась. — Послушай! — сказала она, словно Роза вовсе не слушала очень внимательно. — Корни, Лейла и вся семья предложили Мэтти остаться в Розетте. То есть, — она выдержала эффектную паузу, — остаться с ними жить.

У Розы от удивления отвисла челюсть.

— Они хотят, чтобы она жила с ними?

— По всей видимости, они хотят, чтобы она заняла место первой жены.

— Мэтти — первая жена? Они сошли с ума? Как они посмели?

— Возможно, Мэтти была бы счастлива, — заметила мисс Горди. — Возможно, тебе стоит позволить ей самой решать, Роза.

Роза почувствовала, как краснеет.

— Насколько я понимаю, это затея Лейлы, — заметила миссис Алебастер. — Она больше решает в делах семьи, чем это может показаться на первый взгляд. В основном говорила она. Она считает, что Корнелиусу пойдет на пользу, если рядом с ним будет жить кто-нибудь из Англии, тот, кто знает его семью. У Лейлы ведь есть сестры. Они все считают, что это сделает его счастливым. И Корнелиус, похоже, согласился с ними, несмотря на синяк под глазом. — Она посмотрела на растерянное лицо Розы. — Я же говорила тебе, что человеческое сердце непредсказуемо, — мрачно закончила она.

Главная дверь тихо отворилась. В большую комнату с красивыми мраморными колоннами вошла Фло, младшая дочь Корнелиуса Брауна — наполовину арабка, наполовину англичанка — с практически полностью закрытым лицом. Ее сопровождал один из младших братьев. В руках у нее был большущий букет желтых роз. Словно бы она нарвала их в саду отца. Их запах немедленно заполнил комнату.

— Маати? — неуверенно позвала она. Мэтти вышла из кухни. Фло протянула ей букет. — Пожалуйста, Маати, — начала она, — оставайся с нами, пожалуйста, живи в нашем доме. Я буду ухаживать за тобой.