Книга Тактика победы - Михаил Кутузов

Кутузов участвовал во многих сражениях и получил уже настолько опыта, что свободно мог судить как о плане кампании, так и об отдаваемых ему приказаниях. Ему легко было различить достойного начальника от несоответствующего и решить дело в затруднительном положении, но все эти качества были парализованы в нем нерешительностью и ленью физической и нравственной, которая часто и была помехой в его действиях.

Однажды, в битве, стоя на месте, он услыхал издалека свист летящего снаряда; он настолько растерялся, что, вместо того, чтобы что-нибудь предпринять, даже не сошел со своего места, а остался неподвижен, творя над собой крестное знамение. Сам он не только никогда не производил рекогносцировки местности и неприятельской позиции, но даже не осматривал стоянку своих войск, и я помню, как он, пробыв как-то около четырех месяцев в лагере, ничего не знал, кроме своей палатки.

Слишком полный и даже тяжеловесный, он не мог долго сидеть на лошади; усталость настолько влияла на него, что после часового учения, которое для него казалось целым веком, он уже не годился больше ни для какого дела.

Эта же лень его простиралась и на кабинетные дела, и для него было ужасно трудно заставить себя взяться за перо. Его помощники, адъютанты и секретари делали из него все, что им было угодно, и несмотря на то, что Кутузов, без сомнения, был умнее и более знающий, чем они, он не ставил себе в труд проверять их работу, а тем более поправлять ее. Он подписывал все, что ему ни подавали, только бы поскорее освободиться от дел, которым он и так-то отдавал всего несколько минут в день, возлагая их главным образом на дежурных генералов армии.

Вставал он очень поздно, ел много, спал 3 часа после обеда, а затем ему нужно было еще два часа, чтобы прийти в сознание.

Кутузов ужасно легко подчинялся женскому влиянию, и женщины, какие бы они ни были, господствовали над ним самым неограниченным образом.

Это влияние женщин на толстого, одноглазого старика прямо было смешно в обществе, но в то же время и опасно, если страдающий такой слабостью назначался во главе войск. Он ничего не скрывал от своих повелительниц и ни в чем им не отказывал, а вследствие этого возникала, конечно, масса неудобств. Но этот же Кутузов, такой безнравственный в своем поведении и в своих принципах и такой посредственный как начальник армии, обладал качеством, которое кардинал Мазарини требовал от своих подчиненных: он был счастлив. Исключая Аустерлиц, где его нельзя упрекать за бедствия, потому что он был только номинальным начальником, фортуна везде благоприятствовала ему, а эта удивительная кампания 1812 года возвысила его счастье и славу до высочайшей степени.

Кутузов был ранен несколько раз, из них одна рана, между прочим, очень оригинальная: в Крыму, во время атаки одного редута, он был ранен в голову, между войсками, и его спасение тем более чудесно, что он даже не потерял зрения и продолжал видеть так же хорошо, как и прежде, но в 60 лет он потерял один глаз и теперь опасался потерять и другой.

Молдаване тотчас же воспользовались приездом Кутузова, чтобы за деньги купить места в таможнях, которые Прозоровский имел слабость им уступить…

[…]

Генерал Кутузов покинул Яссы только для того, чтобы посетить Кальяни; он скоро вернулся обратно в Яссы, не выходя никуда из своей комнаты или из кареты.

Князь Прозоровский издал приказ, по которому все женщины должны были быть изгнаны из лагеря. Военный министр граф Аракчеев подтвердил этот приказ, но это ни к чему не привело, и я никогда не видал в лагерях такого множества женского персонала, как тогда. Кутузов не мог существовать без их общества, и они окружали его толпами. Прозоровский не знал об этом или делал вид, что не знает, но только Кальяновский лагерь был переполнен всевозможными интригами.

[…]

Кампания 1810 г.

Заняв Ловчу, гр. С.-При расположился в ней, а прочие войска были расставлены до самого подножия Балкан, где они жили на счет страны, но в полном мире с болгарами и остававшимися там турками.

Эта страна, орошенная реками Видом, Искрой, Осьмой и Янтрой, одна из самых плодородных и населенных стран Болгарии, свободно может прокормить целую армию.

Успех С.-При при Ловче, о котором гр. Каменский, будучи больным с 28 января, знал очень мало, тем не менее, был им предвиден. Он выработал план этот, который делает ему честь и доказывает, что у него была голова, способная руководить большими военными операциями.

Он разработал план занятия Болгарии раньше, чем узнал, что его армия будет сокращена более чем на половину. Имея в виду в феврале собрать 50 батальонов в той части Болгарии, которую занял теперь С.-При, он предполагал захватить или взять силой Тырново, Вратц и Этрополь, который находится на Балканах и служит ключом к ним.

Он думал провести остальную часть зимы в этой плодородной стране, а с апреля двинуться на Софию и проникнуть до Адрианополя. В это время вторая армия, в 25 тысяч, которую он поручал мне, должна была перейти Дунай около Видина и, вместе с сербами, двигаться на Ниссу и Филиппополь. Шумла, Варна и Видин должны были остаться под наблюдением слабых корпусов. В июне 80 тысяч русских могли бы уже соединиться за Балканами.

Изменение в направлении нашей политики и опасности, которым подвергалась Россия в предполагаемой войне с Наполеоном, заставили отменить этот план[109]. Тем не менее для исполнения хотя бы части этого плана Государь поручил мне командование своей армией. Я не получил никаких определенных инструкций, а должен был ограничиться переданной мне запиской, составленной в форме пожеланий, которые я должен был непременно исполнить.

Прибывши в Бухарест, я увидел, что планы гр. Каменского исполнить было невозможно, тем более, что наша армия уменьшилась почти вдвое. Задуманное же смелое дело не могло быть предпринято с недостаточными силами, так как в зимнюю кампанию мы могли только растратить и погубить все оставшиеся войска, и притом без всякого результата.

Намеченные этим смелым предприятием земли лежат слишком далеко от наших границ, и с первой неудачей мы потеряли бы всю армию, которая должна быть и действительно была нам так необходима. Исполнение этого плана нас также удаляло от мира который тогда был единственным нашим желанием.

Выработанный мною план оборонительной кампании был одобрен двором и послужил генералу Кутузову, заменившему умершего графа Каменского, основанием для его действий.

Назначение Кутузова освободило меня от временного командования, которое всегда скорее затруднительно, чем приятно.