Книга Проклятая - Татьяна Серганова

— Что бы ни случилось — молчи и подчиняйся, — быстро бросил мне Сережка и встал с земли. А я только и могла замереть, прижав брата к себе.

— Сергей, — кивнул один из Стражей, немолодой мужчина с внимательными светло-карими глазами, — я рад тебя видеть. Мы зафиксировали мощный выброс разрушительной магической энергии.

— Здравствуй, Антон. Нам срочно нужно в Совет.

А тот уже внимательно рассматривал вздрагивающего Дениса, который жался ко мне, как ребенок. Мне нестерпимо захотелось закрыть и спрятать его от всего мира.

— Это ведь он устроил?

— Все не так просто, как кажется.

— Хорошо, — помолчав, кивнул Страж. — Наручники.

Двое других вежливо, но непреклонно отпихнули меня в сторону и надели на узкие запястья Дэна магические наручники, блокирующие любую магию. Раздался громкий щелчок, который служил спусковым механизмом для человечков. В нашу сторону сразу полетели крики, оскорбления, гневные вопли, проклятия и угрозы.

Слава богу, нас почти сразу перенесли, и Денис услышал только небольшую часть сказанного. Хотя не уверена, что в таком состоянии он вообще что-либо слышал.

Все плохо. Очень плохо. Наши отношения с людьми в этом мире и так далеки от идеальных. Любая ошибка, любое происшествие с участием детей Тьмы может стать фатальным. Даже когда Дениса оправдают (а в том, что его оправдают, я практически не сомневалась), это мало что изменит. Механизм запущен. Вознесенский не упустит возможности прижать нас новой поправкой к Закону.

Что же теперь будет? Неужели я сама своими руками разрушила хрупкий мир? Обрекла всех на новые ограничения?

Нас усадили на мягкий диван, занимающий практически половину небольшой комнаты, в которой мы оказались. Денис, которому один из целителей тут же сделал инъекцию, забился в угол, аккуратно положил руки на колени и глядел перед собой стеклянными глазами. Его бледные обескровленные губы то и дело шевелились, будто он разговаривал сам с собой.

— Не трогай его пока, — тихо произнес Сережка и сел рядом со мной. — Он еще не отошел от шока. Денису необходимо время, чтобы прийти в себя.

Кивнула и прижалась к нему как можно сильнее. Потребность в простой эмоциональной поддержке и простом человеческом тепле являлась для меня, наверное, неким спасением, неким якорем, который не давал разуму рухнуть в пучину паники и страха перед неизвестностью.

— Что ты имел в виду, когда говорил, что это сделала я? Ты хочешь сказать, что это мой щит сотворил подобный кошмар?

— Других вариантов у меня нет. Ты ведь Денису первому щит ставила?

— Да… сначала ему, а потом Лизе.

— После инициации потенциала в тебе было немерено, вот и не рассчитала концентрацию и силу вливания. Видимо, как только возникла угроза, щит среагировал.

Я вспомнила раскуроченную аллею. Ничего себе среагировал. Но кое-что меня все-таки радовало.

— Значит, вины Дениса в случившемся нет и его не лишат силы?

— Но они могут лишить силы тебя как потенциальную угрозу, — отрезал он и тяжело вздохнул. — И словами: «я не знала, я не хотела» тут не отделаешься. Таня, что он делал в парке, ты же сказала, что он пошел к другу?

— Он мне солгал, а сам пошел на встречу с этой девушкой.

— С какой девушкой?

Быстро рассказала ему о Веронике все, что знала. О том, как с ней познакомилась, как она просила о помощи, а потом названивала мне, добивалась встречи, и в конце добавила:

— Я вот чего не понимаю, ведь наверняка Димка ее просканировал, прежде чем затащить в постель. Он бы точно заметил любое проявление агрессии или закрывающий сознание блок. Ненависть очень трудно скрыть.

— Магический, да. Но не в том случае, если блок был другой природы.

— В каком смысле? — непонимающе нахмурилась я.

Гипноз. Такое воздействие на сознание может отследить только менталист или Страж.

— Человеческое воздействие… «Люди — наше все»? — Он промолчал, но я знала, что угадала. — Ее лучшая подруга была одной из жертв Кукловода. Дорофеева наверняка участвовала в митингах, которые тогда массово проходили в Москве, именно там и могла познакомиться с Вознесенским или с его прихвостнями.

Сергей молчал, но глаз не отводил. А я ведь всегда подозревала, что это люди. Уж слишком по-человечески была обставлена гибель моих родителей. Банальная авария, непонятный занос под двадцатитонную фуру на совершенно сухой дороге, которая унесла жизнь одного из сильнейших некромантов России.

— Я скажу, чтобы ее проверили на гипноз. — Сережка хотел встать, но я схватила его за руку.

Я никак не могла понять другого.

— Но зачем? Для чего все это? Из-за опытов отца, да? Так прошло уже пять лет! Понимаешь, пять лет! — Я громко шептала, но так хотелось сорваться на крик. Нельзя. Денису и так сейчас несладко. — Почему сейчас? Мы же никого не трогали, жили себе спокойно.

— Они были уверены, что со смертью вашего отца опыты прекратились.

— И что же заставило их изменить свое мнение?

Я чувствовала, что мне не понравится его ответ. Очень не понравится. Потому как единственное, что могло не дать папиному наследству кануть в историю, это его документы. Те самые, что я собственноручно отдала Сергею пять лет назад.

— Примерно месяц назад последний ученик твоего отца… она… случайно выдала себя.

— И ты молчал?

— Я не хотел втягивать вас в это.

— А тебе не кажется, что это весьма странное заявление? Мы и так втянуты в это по самые уши, с самого своего рождения.

— Скажи, тебе стало бы легче, если бы ты знала, что все эти годы одна-единственная девушка с риском для своей жизни пробуждала сущности у детей?

— Это самоубийство. Как вы не понимаете? Мы беспомощны и бесправны. Этот мир не исправить, Закон нельзя обойти.

— Можно. И вы живое тому доказательство.

— Скажи мне честно, ты избавлял меня от проклятия, инициировал, занимался со мной сексом… только потому, что я дочь своего отца? В этом заключался твой великий долг?

Сергей вздрогнул, сграбастал меня в охапку и схватил за подбородок, принуждая смотреть прямо в его горящие злым пламенем глаза.

— Ты серьезно? Таня, посмотри мне в глаза. Неужели ты думаешь, что я?.. Никогда, слышишь, никогда… — он замер на мгновение, подбирая слова и, видимо, призывая остатки своего недюжинного терпения. — Хорошо. Допустим, ты права… сугубо гипотетически… Не поведаешь мне, чем ты так важна для алчного и корыстного меня? Ты — некромант, способный будить сущности? Нет. Ты великая ведьма? Прости, но до инициации ты была никем. Твои способности создавать атакующие щиты открылись совсем недавно… Так вот, будь честна в первую очередь сама перед собой и ответь, что в тебе есть такого особенного и ценного, ради чего я стал бы рисковать своей жизнью? И заметь, готов, если понадобится, рисковать вновь и вновь… — повисла звонкая тишина, а потом: — Мне безразличен статус твоей семьи, и если тебя беспокоит именно это, в частности, статус твоего отца, мне абсолютно плевать, какой силой ты обладаешь, мне нужна только ты, слышишь?