Книга Звезды без глянца - Мими Хэйр

Две минуты и три рюмки спустя я вздохнула, впервые за весь день поглощая приличную дозу кислорода. Просто не надо забывать, что я не потеряла ничего ощутимого. «Неистовое чувство одержимых» оставалось всего лишь фантазией. Я никогда не верила до конца, что мы с Джейсоном сможем сдвинуть дело с мертвой точки, хотя я и работала так, словно все это могло стать явью. Так что надо перестать смотреть на произошедшее как на неудачу. Я оставалась там же, где была неделю назад, только стала мудрее. И гораздо агрессивнее. А это уже что-то, правильно? Я поняла, что договоры — не важно, с кем ты их заключаешь, — должны заключаться на бумаге. И еще что Лос-Анджелес, как бы хороша ни была погода, — это мир, в котором человек человеку волк.

— Извините, мисс, может, вам повторить? — спросила барменша. — Другой текилы на сей раз?

— Да, конечно, что-нибудь на ваш вкус.

Она улыбнулась и налила мне еще.

— Можно я вас угощу? — спросила ее я, понимая, что напиваться в одиночку не слишком весело. Вместо того чтобы топить свои горести, ты в таком случае купаешься в них.

— Конечно, — сказала она. Я пододвинула ей одну из трех своих рюмок, и мы чокнулись. — Знаете, какое бы горе вы ни запивали, я вам скажу, что оно скоро закончится.

Ах, как мало она знала о моем страхе! Я не хотела, чтобы все это закончилось. Ведь мне тогда не о чем будет мечтать.

В этот момент дверь в бар открылась и внутрь хлынул свет. Я не узнала Джейсона, который так и стоял на одном месте, пока дверь за ним не закрылась. Потом я отвернулась и склонилась над своей текилой.

— Я искал тебя. Увидел твою машину, припаркованную на Третьей улице. Я все вокруг излазал вдоль и поперек, — возбужденно сказал он. Он был не в перуанском свитере. На нем было что-то другое, более мягкое.

— Поздравляю! — это все, что я могла сказать после трех рюмок.

— Можно я присяду?

— Это свободная страна.

Он сел рядом со мной, и перед ним возникла барменша — с плохо скрываемой враждебностью. Которой я обрадовалась.

— Что вы хотите?

— «Маргариту», пожалуйста, с «Куэрво голд».

— Куэрво-голд, — по-детски передразнила я. — Разве мы уже не великолепный трехмиллионный режиссер? Да, и кстати, мне нравится твой свитер. Что это, кашемир?

— Лиззи, мне жаль. Мне очень жаль. Я разрываюсь на части.

— Ну, тебе просто не надо было так поступать. — Я сделала последний глоток текилы и тут же выплюнула ее. В конце концов, я не хотела напиваться. Я хотела взять себя за шкирку и снова начать мечтать.

Я помахала барменше:

— У вас, случайно, нет кофе и немного тако?

— Конечно, куколка. За счет заведения. — Она подмигнула мне, и Джейсон улыбнулся. — Для нее, а не для тебя. Хрен!

Джейсон сжался под ее взглядом.

— Видишь? А ведь я еще не говорила ей, какое ты дерьмо, — сказала я, упрямо глядя в стену перед собой.

Весь следующий час Джейсон сидел как хороший мальчик и выдерживал все насилие, которое совершалось над ним. Мы повторяли одно и то же, с вариациями, тридцать семь раз. Суть сводилась к следующему:

«Послушай, Лиззи. Ну как мне загладить свою вину?»

«Поверни время вспять, урод».

«Если бы я только мог», — жалобно отвечал он.

«Тогда хотя бы скажи им, продажная тварь, что продюсер — я».

Я искушала свою судьбу, но ничего не могла с собой поделать.

«Не могу. Дэниел заставил меня вчера подписать контракт. А когда я позвонил ему и сказал, что не уверен и что мне нужно время, чтобы сначала обговорить все с тобой, он ответил, что уже поздно, и пригрозил иском за нарушение контракта».

Надо отдать Джейсону должное, он не был похож на человека, который только что получил три миллиона долларов. Скорее он был похож на того, кто переехал собственную собаку.

«Он лжет. Они не могут тебя засудить. Не думаю. Чмо».

Брейк. И все сначала.

В конце концов чаша моего гнева опустела, потому что как раз тогда, когда я говорила ему, что он наместник самого Вельзевула, меня вдруг пробило на досадное, неуместное дурацкое хихиканье. Но скорее всего это было из-за текилы или просто от чувства абсолютной обреченности. Но самое вероятное все же в том, что я никого никогда не называла еще «чмо», и было забавно слышать, как это слово вылетает из моих уст.

— Лиззи, слава Богу, ты смеешься. — Он попытался обнять меня, но я отпихнула его.

— Не обольщайся. Я все равно ненавижу твои выходки. Я смеюсь над собой. За то, что была идиоткой и поверила такому отродью, как ты.

— Может, порвем этот контракт и устроим проект с Люком Ллойдом, как ты организовала?

— Сейчас уже слишком поздно, Джейсон.

Он немного расслабился, услышав, что я способна просто произнести его имя.

— Больше всего я жалею о том, что не был откровенен с тобой, — стал оправдываться он. — Но все произошло так быстро. После того как ты позвонила мне и рассказала о Люке Ллойде, позвонил Дэниел Роузен. Он сказал, что ты дала ему сценарий и что ему известно о договоре с Люком Ллойдом, но он готов сделать куда лучшее предложение.

С расширенными глазами я повернулась к Джейсону:

— А откуда Дэниел узнал о договоре с Люком Ллойдом?

— Я не знаю. Он сказал только, что говорил с ним об этом на какой-то премьере.

И тут на меня словно тонна кирпичей упала, и все стало на свои места. Дэниел вовсю подслушивал на премьере Джейка Хадсона! Он слышал, как Люк сказал, что заинтересовался проектом, а потом стал обзванивать все студии и устроил войну ставок за спиной Люка. Тогда мне в голову пришло, что я больше не собираюсь изо всех сил работать в Агентстве. Потому что сама мысль оставаться под началом Дэниела Роузена претила мне. С этого момента я скорее буду дома изготавливать взрывчатку, чем блюда из тыквы.

— Я сказал ему, что тебя тоже надо позвать, но он ответил, что ты только отвадишь покупателей и подвергнешь все предприятие риску. Он обещал, что мы обозначим твою позицию в качестве продюсера позже. Но потом «Революшн» сделала свое предложение, и ты даже не представляешь, сколько денег они давали, Лиззи. Они предложили мне контракт с гонораром — вне зависимости от обстоятельств — за мой сценарий и режиссерские услуги. Они предложили столько денег, сколько я не мечтал заработать даже за всю жизнь. И возможности, на которые я даже не смел надеяться. Потом Дэниел сделал контрольный выстрел — сказал, что из кожи вон лез, чтобы заставить их согласиться, но они поставили условие: если ты будешь продюсером, сделки не будет. Он спросил, подписывал ли я что-нибудь, и я ответил, что мы с тобой ничего не подписывали. — Джейсон храбро выпил моей текилы, а я не проронила ни звука — он не заслуживал знать, что я в нее плюнула. — Я был слаб. А сейчас я и сам себе не очень-то нравлюсь, но меня уже тошнило подтирать каждый раз за Максом Фишером в «Кофейном зерне», и я устал, постоянно пытаясь достучаться до кого-то. Я просто ничего не смог с собой поделать.