Книга Пока страсть спит - Ширли Басби

Его пальцы ласкали ее подбородок, глаза ласкали ее губы, и он мягко признал:

— Я не знаю. Может, нам просто надо жить каждым днем, не задумываясь надолго о будущем. А там будет видно.

— Н-нет, н-не знаю, — честно призналась Бет. На ее лице была видна искренняя озабоченность, она добавила:

— В любом случае, статус твоей любовницы меня не устраивает. Пожалуй, нам не стоит продлевать сегодняшнюю ситуацию, если ты считаешь меня лгуньей и шлюхой, а я.

Бет оборвала себя, потому что дальше она должна была сказать, что, несмотря на все это, она.., любит его.

— А ты что? — спросил Рафаэль, глядя на нее серыми и сейчас бездонными глазами. Бет прикусила губу.

— Ничего. Мне надо ехать в Натчез! Видимо, он представил себе воочию, как она уезжает, глаза его потемнели, впитав все обуревающие его эмоции, и он, опять, выдавливая из себя слова, сказал низким голосом:

— Оставайся, Англичанка! Оставайся и давай договоримся, что прошлого просто не было и у нас есть только будущее!

Он не смотрел сейчас на нее, его взор был обращен куда-то вперед, и он продолжил:

— Я не собираюсь силой заставлять тебя прийти ко мне, может быть, это просто невозможно сейчас. Но давай дадим друг другу время осознать то, что происходит между нами. И дай мне время сопоставить то, что я услышал от тебя, с тем, что я видел своими глазами и что слышал о тебе.

Бет глубоко вздохнула, она готова была дать ему время, о котором он просил, но ее пугало другое — с каждым днем она влюблялась в него все больше и больше. Ей не хотелось, чтобы он воспользовался ее слабостью, обретя над нею безграничную власть!

Он, казалось, прочитал ее мысли и, притянув к себе, поцеловал так нежно и искренне, что Бет растворилась в этом поцелуе.

— Останься, — шептал он. — Останься, и будущее само определит себя. Ну, останешься?

Бет кивнула головой, она была не в силах отказать ему сейчас в любой просьбе. Он снова поцеловал ее, и этот поцелуй, который должен был стать символическим, обозначавшим нежность и умиротворение, превратился в страстный призыв уйти в чувственный мир. Они туда и соскользнули…

Было уже очень поздно, ночь шла к рассвету, когда Рафаэль оделся и, завернув Бет в свою одежду, бережно отнес ее по темным коридорам в ее спальню. Осторожно укладывая в постель, он нежно поцеловал ее и прошептал полушутливо, полусерьезно:

— Я стараюсь не компрометировать тебя до той поры, пока мы не примем окончательное решение. Сегодня была моя очередь… Ну, пока.

Ошеломленная Бет увидела, как он исчез в темноте. Отдавшая все силы любовной игре и ослабленная собственными эмоциями, она проспала эту ночь без страхов, сомнений, страшных сновидений.

Рафаэль же, лежа в опустевшей постели с еще теплой вмятиной от ее тела, не спал, а смотрел в пространство. Он сделал первые шаги по дороге к цели, против которой боролся всю жизнь. Сейчас еще можно было обмануть себя и обойти их взаимную тягу к друг другу, но он не стал делать этого. Более того, он впервые задумался, что ведь она могла и не врать о событиях, развернувшихся в Новом Орлеане четыре года назад. Ну, а если она не врала? О, Господи! Ему даже стало страшно.

Он все еще боролся с собой, пытаясь убедить себя, что он не любит ее. С другими он всегда мог быть холодным и безразличным, но с Англичанкой оказывался беспомощен, страстно желал ее, нуждался в ней.., любил?

Его холодный ум твердил: это невозможно, но сердце трепетало, напоминая о теплоте и сладости, пронзавших его тело при одном воспоминании о ней.

Его мысли вращались по заданному кругу. Сказала она ему правду или нет? Изменит ли она ему? Были ли у нее другие любовники? А впрочем, какая разница…

Он был измучен, он запутался в бесконечных сомнениях. Но знал одно: она должна остаться, а время покажет, как быть и настоящую правду, какой бы она ни была.

Шло время, и Бет стало казаться, что он поверил ее рассказу. Если бы она в свое время могла провести важный для девушки ее круга сезон сватовства в Лондоне, то легко поняла бы, что за ней ухаживают.

Рафаэль дарил ей подарки, недорогие, но свидетельствующие о том, что даритель думал, как сделать ей приятное.

И главное — он не стал использовать вполне объяснимые ситуации для достижения интимной обстановки.

Для Бет наступила, пожалуй, самая счастливая пора ее жизни. Мужчина, которого она любила, был рядом. В Натчез ее не тянуло, и она считала сейчас, что Рафаэль стал серьезно задумываться о браке.

И хотя они оба очень настороженно шли на сближение, каждый торговался за грамм свободы, каждый боялся хоть как-то повредить устанавливающимся новым отношениям, каждый с опаской относился к прошлому, зная, что в нем кроются взрывоопасные ситуации, но с каждым теплым солнечным днем их отношения становились все теплее, разговоры все откровеннее, а взаимопонимание расширялось.

Рафаэль впервые в жизни осознал, что женщина может доставлять не только физическое удовольствие. Он любил улыбку Бет, блеск ее глаз, грациозные движения. Но он еще не решался на финальный шаг. Он боялся предательства с ее стороны. Тот несчастный полуденный час в Новом Орлеане все еще стоял у него перед глазами.

За развитием событий в доме Сантаны внимательно наблюдали обитатели Сан-Антонио. Они ждали объявления о свадьбе к середине июня. Люди видели, что он во многом оставался сам собою, но тем не менее в нем появилась не свойственная ему раньше мягкость, умение выслушать другого.

В доме Рафаэля не смолкал говор и смех гостей, в том числе самых влиятельных и почтенных людей города и округи. А Бет цвела, как розовый куст под теплыми лучами солнца. Рафаэль признавался, что такой он ее еще не видел никогда. Фиолетовые глаза лучились радостью жизни, стройные формы округлились, стали более женственными. Но иногда он вдруг стал замечать, что ей как-то не по себе.

— Тебе нездоровится? — прямо спросил он.

Бет улыбнулась ему немного смущенно и сказала, что вряд ли ей сегодня стоит ездить верхом. Пожалуй, лучше полежать, добавила она.

Простодушная сеньора Лопес испугалась: уж не второй ли это приступ лихорадки. Бет перевела разговор на другую, более приятную тему, указав на видневшиеся вдали холмы, она спросила, что это за цветы на их склонах.

Сеньора Лопес стала рассказывать о цветах все, что знала.

Но поздно ночью, сидя в одиночестве и кусая губы, Бет пыталась припомнить последнюю дату одного немаловажного в жизни каждой женщины события. Разрывающаяся между ужасом и восторгом, она поняла, что, скорее всего, это произошло. Господи! Какая же она глупая — ведь почти три месяца ничего не было. Когда на следующее утро ее начало сильно мутить, она больше не сомневалась. Она ждет ребенка от Рафаэля!

Мануэла одевала ее, а мысли Бет вращались вокруг одного: сказать ли Рафаэлю новость сразу или готовить его постепенно? И она решила пока молчать. Соображение было простым. Да, они становились ближе и ближе, но с его стороны предложения не было. Значит, если теперь она скажет ему о ребенке и он предложит ей брак, она никогда не узнает, было ли это его искренним желанием или проявлением чувства долга.