Книга Попаданец 2.0 - Александр Шапочкин

Отлетев на пару шагов, тот смог лишь вытолкнуть из себя пару сгустков крови и забился в агонии, наверное, обломки рёбер разорвали лёгкие, а то и повредили сердце. Отец учил её, что для эльфов подобные удары особенно опасны. Из-за трубчатого строения костей. Но Хина впервые видела, как страшно оно происходит на самом деле.

А Ирг-рорь, как оказалось, смог ещё и сделать выводы, и следующий нападающий, кинувшийся в безрассудную атаку, надеясь нанизать его на копьё, получил мощный удар ногой в грудь. Эффект был таким же, как и в прошлый раз.

И снова молот, а затем щит. И вновь, и вновь! Толпа бойцов и слуг триады, к которой присоединялось всё больше народа, наваливалась, зачастую мешая друг другу, а парень бился, словно бы не знал усталости. Как автомат, парируя удары, уворачиваясь и постоянно контратакуя, но почти не сдвигаясь с занятой позиции, твёрдо возвышаясь над Хиной и лишь сантиметр за сантиметром отступая под натиском обезумевшей толпы.

Вот рухнул с разбитым черепом седьмой, вот девятый рубанул мечом по щиту, но тут же поплатился переломом ноги, от мощного удара под колено подкованного металлом сапога, и был добит уколом молота в горло. Вот… перед глазами девушки внезапно возникло внутреннее полотно щита, и в него, с характерным звоном, прилетел брошенный кем-то дротик. Который метнули именно в неё.

Пискнув, Хина, как была, на четвереньках метнулась назад, вжалась в колесо фургона. Видимо, поняв, что одним наскоком взять человека не получится, на него и укрывшуюся за его могучей спиной девушку обрушился ливень метательных снарядов. Дротики, пули, выпущенные из пращи, ножи и сюрикены вспарывали воздух – чтобы со звоном отлететь от преграды. Короткие и быстрые движения Игоря стали вдруг настолько быстрыми, что размазывались в воздухе. Блокируя очередной снаряд или собирая свою кровавую жатву внезапно появляющимся из-за него молотом, удлиняющимся и разившим не хуже полноценного копья.

А главное, глаза парня начали светиться сначала тусклым, едва видимым светом, разгоравшимся всё сильнее, чем дольше он отбивал эти атаки. Это настолько заворожило девушку, что она пропустила новое изменение на поле боя. А увидев, кто вышел против них на этот раз – позорно описалась, но даже не обратила на это внимания. Точнее, Хина даже не поняла, что произошло, впившись полным ужаса взглядом в фигуру, перед которой расступались нападающие.

Обряженная в грязные чёрные лохмотья, с распущенными, давно не чёсанными волосами, в которых смешались антрацитово-чёрные и молочно-белые пряди, женщина появилась на дворе. Сжимая в руках с непомерно длинными ногтями, превышающими длину пальцев, шар, в глубине которого клубилась фиолетовая, с мерзким зелёным оттенком тьма, она внушала дикий ужас любому, кто мог её узнать или хоть раз слышал её имя. А известна она была почти всем детям Эльматэрацу.

По всему Царству Мико висели плакаты о розыске «Ведьмы Диких Болот». Жуткой чёрной колдунье, насылавшей проклятья на любых разумных без разбора и на целые провинции как Царства Мико, так и Королевства Серентия, и той, что не гнушалась магии хаоса. По слухам, она выросла в прайде кентавров, у которых и обучилась своему жуткому искусству, и как говорили злые языки, даже сожительствовала с ними как любовница.

Любой, кто увидел ведьму, был обязан сообщить о ней властям, а её пребывание в доме было поводом без жалости казнить всех его обитателей. Невзирая на пол и возраст. И вот она стояла тут, в столице эльфийского государства, но Хину это мало волновало. Она банально хотела жить.

Жуткая женщина подняла шар на уровень глаз и с каким-то не эльфийским – невообразимым для любого разумного существа воем послала в их сторону полоску тумана, по цвету напоминавшего содержимое шара. Тот, виляя и извиваясь, словно змея, молнией помчался по воздуху, ловко увернулся от молота, обвил шею человека и… сопровождаемый рыком разъяренного человека, разлетелся клочками, разорванный сиянием, вырвавшимся из поднятого щита.

Оно, полупрозрачное, словно куполом накрыло парня с девушкой, отражая белёсыми вспышками все последующие атаки, что обрушила на них разозлённая первой неудачей ведьма. К колдунье присоединились и остальные триадовцы, засыпая парочку градом метательных снарядов. Но все они бессильно скользили по непробиваемому полю, словно лепестки сакуры опадая на землю.

Рассвирепевшая хаоситка схватила ближайшего эльфа-триадовца, вонзая ему свои жуткие ногти в грудь, а затем впилась в шею зубами, судорожно глотая кровь из прокушенных артерий. Видимо, вместе с рубиновой жидкостью из верещащего сына Эльматэрацу вытекала и сама жизнь. Тело несчастной жертвы за какие-то считанные мгновения ссохлось и рухнуло на камень двора совершенно пустой мумией.

А ведьма, завыв особо поганым образом, начала вращать руками вокруг зависшего в воздухе шара. И с каждым оборотом появлялось всё больше и больше лент, свивающихся в странные конструкции, распространяющие волны жути и смрада. И то и дело выстреливающих в защитный купол.

Триадовцев проняло. Они уже не хотели атаковать наглого чужака, посмевшего не только появиться в их доме, но и убить их главу. Тем более если для этого нужно было оставаться рядом с впавшей в раж колдуньей и человеком, способным противостоять ей. По одному и группами они стремились отойти как можно дальше, а самые ушлые, и в их числе почти все слуги, шустро рванули в разные стороны, покидая территорию двора, грозившего стать братской могилой для всех здесь присутствующих.

Ведьма всё громче завывала, поднимая над головой шар с вращающимися вокруг него покрасневшими лентами тумана. Всё выше и выше, и, достигнув апогея, начала медленно нацеливать руки на непокорную парочку. Хина вжалась спиной в колесо так, что казалось, ещё немного, и она просто сломает ось фургона, а затем рванулась вперёд и обняла отставленную ногу человека. Она даже не заметила этого, завороженно, как кролик на удава, глядя на эльфу-колдунью. И лишь спасительная опора, нога Ирг-роря, давала ей сил не упасть замертво перед безумием хаоса. А тот всё так же стоял, воздев щит, испускающий спасительное сияние.

Жуткие пальцы с длинными ногтями слегка подрагивали, готовясь выпустить всю собравшуюся мерзость, когда по двору пронёсся звук колокола, от которого все ещё не успевшие сбежать бойцы осели на землю безвольными мешками. А затем на камень упали отсечённые кисти ведьмы и её голова, всё ещё злым, безумным взглядом глядящая на непоколебимого человека. Последним рухнул шар, всё ещё оплетённый быстро рассеивающимися лентами красного тумана. Однако стоило ему только коснуться земли, как сверху вонзилось словно бы раскалённое добела лезвие, до последней капли выжигая чуждое всему живому колдовство из осколков обычного горного хрусталя.

Лишь когда последний клочок подёрнувшегося маревом артефакта растаял, обратившись невесомым пеплом, фигура, на пару мгновений возникшая за спиной ведьмы и оборвавшая её подлую жизнь в два взмаха такого знакомого клинка, выпрямилась. И Хина вновь за этот длинный день не сдержала эмоций и разревелась, словно бы опять была маленькой девочкой, потерявшейся в городском саду и пробродившей в нём до самой темноты. И тогда, и сегодня отец был тем, кто пришёл и спас её.