Книга Джек Ричер, или Личный интерес - Линкольн Чайлд

О’Дей молчал.

– Или, если стекло не разобьется, вторая пуля также ударит в стекло, через полсекунды, и ученым достанется два мелких осколка, а не один.

О’Дей молчал.

– Второй пули не было, – продолжал я. – И не должно было быть. Кто-то послал Джона Котта сделать один выстрел. В пуленепробиваемый щит. Совершенно бессмысленное действие. Стекло либо разобьется, либо уцелеет, но даже если разобьется, пуля отскочит в сторону, не причинив никому вреда. Так что вы либо стреляете дважды, либо не стреляете совсем. Вы стреляете один раз только в том случае, если уверены, что щит сделает свое дело.

– Изготовитель? Для рекламы? – спросил О’Дей.

– Ну, в некотором роде это реклама. Но не обязательно для изготовителя. Кто еще выигрывает? Вам нужно вернуться к вашим запискам и проверить, чьи имена всплывают в связи с идеей проверки.

– А разве это существенно?

– Предположим, вы управляете каким-то агентством. Вам нужно усилить свои позиции. Вы каким-то образом узнаете, что новое стекло дает очень высокую степень защиты. И у вас появляется совершенно бесплатный способ выдвинуться в центр событий. Котт делает единственный выстрел, стекло его выдерживает, всех охватывает панический страх, а вы неожиданно становитесь главной фигурой в развернувшейся супер-охоте – и все мировые лидеры целуют вашу задницу. Сколько агентств способны пойти на такое?

– Серьезно? Все бы хотели. Но лишь немногие могли доверять самим себе. Таких в мире всего несколько.

– Ну, тогда сузим круг. Кто способен использовать деньги из фонда, предназначенного для подкупа, для привлечения таких непризнанных фигур, как Котт, втемную, без участия АНБ и ЦПС?

– Твой вопрос не сужает круг. Так может сделать кто угодно.

– Чей профиль в наибольшей степени нуждался в корректировке?

– Но как сохранить объективность? Тут все зависит от личного восприятия.

– Кто знал, как работает стекло?

– Всякий, кто присутствовал на тестах.

– Мы пока не сумели сузить круг подозреваемых, как вам кажется? – осведомился я.

– Не слишком, – проворчал О’Дей.

– Кто знал Джона Котта?

Он ответил после небольшой паузы:

– Он мог оказаться на многих радарах.

– Шестнадцать лет назад.

Генерал промолчал.

– Сколько глав агентств сохраняют свои посты в течение шестнадцати лет?

Он не ответил.

– Может быть, следует добавить это как дополнительный фактор. Еще один момент, который следует проверить. Глава какого агентства, занимающий этот пост более шестнадцати лет, нуждается в укреплении своего положения, знает, как работает стекло, имеет доступ к соответствующим фондам и знаком с Джоном Коттом?

О’Дей молчал.

– Если хотите, можем все обсудить, шаг за шагом. Ваше положение стало таким незавидным, что вас послали наблюдать за тестами стекла. Унижение великого О’Дея. Очевидно, вам намекнули, что пора уйти в отставку. Это знали все, даже Хенкин в Москве. Служба внешней разведки относилась к вам как к старому боевому коню, отправленному на пастбище. Но вы увидели шанс вернуться. Вы знали, что Котт должен выйти на свободу. Вы следили за ним. Возможно, шестнадцать лет назад он на вас работал. Может быть, вы затаили такую же злобу на меня, как он. И вы сделали ему предложение. Если он поедет в Париж и сделает один бессмысленный выстрел, то получит шанс рассчитаться со мной. Вы выведете меня на открытый воздух так, чтобы он смог сделать прицельный выстрел.

О’Дей молчал.

– Я был единственной целью. Лично я. Не «Большая восьмерка», не Европейский союз и не «Большая двадцатка». Все это – лишь дымовая завеса.

– Чепуха, – сказал О’Дей.

– Чтобы он сохранял настрой, вы скормили ему куски самых неудачных дел из моего досье. Он пришел в сильное возбуждение. Весьма кстати для местной экономики; те, кто занимается ксероксами, могут считать этот год очень удачным. Наконец вам удалось отправить Котта в Париж, где он сделал свой выстрел. Вы устроили грандиозное шоу и сразу стали крутым парнем. Котту вы сказали, чтобы сидел тихо, и сообщили ему, что уже дали объявление в газету. Вам удалось быстро меня найти. Котт был очень доволен. Вы отправили меня в Париж. Вы знали наверняка, что я буду на том балконе, и знали, примерно в какое время. Вы заранее всех предупредили, организовали мой визит. Согласовали маршрут. Так Котт получил свой шанс, но промахнулся.

– Чепуха.

– И тогда цирк переехал в Лондон. На моем телефоне был установлен навигатор, но вы не успели вовремя переправить туда Котта. Вы предупредили его слишком поздно. Ничего страшного, завтра будет новый день. Между тем вы стали королем мира. Политики в панике. Они готовы сделать для вас все, что угодно. Весь мир у вас в долгу. Любого рода неудобства разом исчезли. И вас полюбили даже лондонские полицейские. Теперь они не позволят вам уйти на покой. Потому что вы одержали победу. Если Котт меня прикончит, вы сдадите его Беннетту – и тем самым спасете мир, даже не выходя на сцену. Если я доберусь до Котта, вы спасете мир, используя неизвестные активы. В любом случае вы вновь станете звездой. И попадете в учебники.

О’Дей молчал.

– Вы дали деньги соседу Котта. Как по-другому вы могли узнать, что у него не хватает зуба?

Никакого ответа.

– Но и еще кто-то знает, – продолжал я. – Самые опасные слова в тайном бизнесе. Мы с мисс Найс знаем. Вот почему мы прилетели на самолете Королевских ВВС. Где бы сел наш самолет? Быть может, в Гуантанамо? Однако мы вернулись в Америку, свободные и незапятнанные. И мы все знаем. Я уверен, что вы способны уничтожить карьеру госпожи Найс, но меня вам никогда не найти. И вы меня знаете, генерал. Вы очень давно со мной знакомы. Я не прощаю и не забываю. И мне не придется прикладывать особых усилий. Возможно, будет достаточно, если я просто кое-что расскажу. Например, Службе внешней разведки станет известно, кто убил Хенкина… Многие долги тут же будут аннулированы. Возможно, они захотят отомстить. Поползут слухи о бедном старом Томе О’Дее, который впал в такое отчаяние, что придумал абсурдный план. Подумайте о том, как молокососы будут тайно над вами посмеиваться. Профессионалы во всем мире. Вот какое наследство вас ждет. Во всяком случае, такой исход весьма вероятен. Боюсь, вам придется с этим жить. Или нет. Но не думайте, что вам удастся забыть. Теперь речь о вас и обо мне, генерал. И наша история не будет иметь счастливого конца.

Я встал и положил «браунинг», из которого меня хотел убить Чарли Уайт, на письменный стол О’Дея. Потом мы вместе с Кейси Найс вышли из кабинета, спустились по лестнице и через красную дверь вышли в ночь.

Мы проехали три мили на ее чудовищном «Бронко» до перекрестка, где я мог пересесть на ночной автобус. Мы не разговаривали. Она остановилась, но не смогла выйти из машины, потому что должна была держать ногу на тормозе, поэтому мы повторили целомудренное объятие, совсем как в Лондоне. Я попросил ее попрощаться за меня с Шумейкером, выбрался из машины и зашагал к бетонной скамейке, глядя вслед уезжающей Кейси Найс, которая махала мне рукой. Потом я лег на скамейку и стал смотреть на звезды, пока не услышал, как подъезжает автобус.