Книга Вечный поход - Сергей Вольнов

Все легионеры, как стояли, так и застыли, не в состоянии сдвинуться. Тут опять громко и резко кто-то застучал по железному щиту. Часто-часто. От этого стука по полю цепочка земляных фонтанчиков пробежала, а когда эта цепочка до людей доползла — такое началось! Человек пять-шесть сразу расшвыряла, опрокинула мгновенно какая-то невидимая сила. Не иначе, как эту ужасную «черепаху» чужим воинам даровали боги!

А тут ещё хобот громыхнул! Выплюнул сгусток огня — и на окраине поляны перед зарослями так ахнуло! Кусты с корнями вырвало и с землёй вместе в воздух швырнуло.

А чудовище оказалось железным. Оно взревело и давай поле плющить заодно с моими легионерами, заживо их в землю зарывать. Какая там черепаха! Такое прыткое чудовище оказалась — не убежать!

Я сам-то на землю упал. Не от страха. От беспомощности, от растерянности. Как же с таким ужасом сладить можно? Понял только одно, надо людей спасать, уводить. Сколь было голоса, закричал, вывел их из паники. Для начала, кричу, валитесь все на землю, чтобы не видно было кто где… Опомнились, залегли. Только поздно — большая половина-то уже полегла на веки вечные.

Чудовище ещё покрутилось, да и рвануло в заросли — только узенькая просека осталась. А я людей в порядок привёл, пересчитал — всего-то двенадцать человек со мной вместе и осталось. Попробовали остальные две группы найти. Напрасно… Тогда решили двигаться в прежнем направлении. Пока на вас не набрели.

Я потом уже понял, что это не живое существо было, а какая-то махина, доселе неведомая. Помнится, на голове у этой слоночерепахи, по бокам с обеих сторон — по большому белому кресту имелось, с жирными чёрными линиями по краям. Ещё там, сразу за хоботом — белый череп и скрещённые кости под ним…

Сидевшие за костром переглянулись.

— Знаешь, Сервилий, как называется твоё чудовище? — Упырь смачно сплюнул через зубы. — Танк это. Танк… К тому же, судя по описанию, фашистский. Из дивизии СС «Мёртвая голова». Эти-то откуда в нашей местности взялись? Ничего не понимаю. Их же ещё на Курской дуге в порошок с пеплом перетёрли. Ты смотри, какие сучары эти фрицы — им уже и римляне помешали. Со всем миром воевать готовы! Ладно, Цент, расслабься. Мы тебя в обиду не дадим. Уж кто-кто, а рокоссовцы умеют с этим зверьём управляться. Со «слоночерепахами». С «тиграми»… «пантерами»… Так почекрыжим — не будешь успевать шкуры на металлолом сдавать.

Заметив, что я периодически озираю окрестные заросли, Упырь подмигнул мне:

— Ты не дрейфь, командир, нитка бандюжится. У нас тут такие персонажи обретаются, ни в сказке сказать… Я четверых по периметру поставил. Пока не подводили.

Я усмехнулся, давая понять — не дрейфлю. Мой взгляд нарочито лениво ползал по лицам спутников Упыря, иногда сползая в сторону, но при этом постоянно доходил до одного и того же места — до кустов, где несколько минут назад исчез Жало.

Вот и сейчас. Взгляд дождался, пока Упырь обратился к Сервилию. Сполз с его лица. Метнулся к злополучным кустам.

И дёрнулся…

Глаза помимо моей воли расширились.

Ох, было от чего!

Оттуда, преодолев уже полпути, к костру…

Перемещался, неслышно ступая по траве…

СЕРАЯ ЗВЕЗДА!

Театр абсурда! Ещё не хватало только грома среди ясного неба, чтобы озвучить это явление знакомого персонажа.

«Откуда взялся? Чего ждать?»

Моя рука медленно поползла за спину, по пути почёсывая тело, — к оружию.

Это не укрылось от цепкого впитывающего взгляда Упыря. Он смотрел на меня — на губах улыбка, в глазах укоризна, пригоршня льдинок и лёгкая дымка от растворённого яда.

Рука почесала спину и вернулась на своё место. Взяла кусок мяса, поднесла ко рту.

Во мне дёрнулся Антил: «Ну, блин, попали!»

«Наоборот — не попали! Лучше целиться надо было!» — парировал я.

«Вот кто был в дозоре! Теперь понятно, почему у меня по спине ползало что-то неосязаемое».

Я катастрофически терял контроль за ситуацией. Например, сейчас я смутно представлял себе — какого развития событий ждать.

Но, хвала неизвестным святым, ниндзя вёл себя отстранённо, как робот-убийца. Словно, пока не поступило команды убивать — нет и интереса.

Он подошёл к костру, всё же молниеносно полоснув меня взглядом. Что-то сказал Упырю на ухо, а потом уселся между ним и Сервилием. И тут уже замер, не сводя с меня своих серых глаз.

В них была бездна.

Ощущение бездны усиливали прорези в чёрном капюшоне, в которых проступали шевелящимися пятнами эти глаза. А ещё — глаза холодно посмеивались, когда я, непроизвольно, во время разговора пытался не упускать из вида его готовность. К чему?! Вряд ли он готовился при первом удобном случае броситься на меня. И всё-таки — осознание, что я оказался полностью подконтрольным, раздражало. Но пока что выхода не было. Пока я ему проигрывал по всем статьям, потому как не мог не участвовать в общем разговоре. Он же МОГ! Да и, наверняка, именно эта функция сейчас на него и возлагалась. Сидеть и до мелочей контролировать моё поведение.

Данила Петрович растолковал моё беспокойство по-своему.

— Ты не дёргайся, командир. У нас тут по-свойски. Я — Упырь. Он (жест в кусты) — Жало… Сервилий вот — центурион. Значит, просто — Цент. И тебя нам по званию тоже не в масть как-то звать. Вот ежели с фамилии буквы пообламывать — путёвая погремуха выйдет: Дым… А уважительно — Дымыч. Ну как оно?

— Валяй. Только расскажи мне, что тут у вас творится? А то я чтой-то потерялся, как от контузии очнулся. Глаза открываю — голова чужая, всё кругом идёт. А главное — ни своих, ни чужих…

— У нас тут творится! Натуральная ! — он грязно выругался, потом не менее сочно высморкался. — У нас, хер поймёшь, как всегда… Человек человеку — во!

Недостающие буквы «л» и «к» в его интерпретации пословицы были заменены красноречивым жестом, перечеркивающим горло.

Упырь ощерился, что-то припомнив, видимо.

— А по мне так хоть с волками. Лишь бы никто под ухом не орал: «За Сталина!» Когда «За Родину!» — ещё куда ни шло… Хотя, где она, Родина-то? Кому мы нужны? Знаешь, Дымыч, насмотрелся я на этих горлопанов. «За Сталина!» Кто-то как молитву кричит… дескать, на всякий случай… тоже мне — бога нашёл! Некоторые от страха… перед фрицами… когда кричишь — не так страшно на верную смерть буром переть… по минному полю да на кинжальные пулемёты, с голыми руками… И перед своими особистами… не доведи господи, припомнят, ежели выживешь, что не то кричал… А вот некоторые — осознанно. Суки позорные! И блеск такой в глазах… праведный. Везло им, что я фрицев ещё больше ненавижу. Хотелось побольше гадов на тот свет утащить за собой… а значит, не тратил патроны на этих сук… не стрелял по сторонам… хотя кто бы там разобрал… во время атаки… бежал-орал да сковырнулся.