Книга Каддафи. Хроника убийства - Анатолий Егорин

Хадж вызывал беспокойство у генерала Шварцкопфа, потому что приезд сотен тысяч людей из исламского мира в места, которые он контролировал, был очень опасен. Хадж в этом году отличался от предыдущих лет, потому что это было такое время, когда Мекка и Медина были под защитой американских войск. И, как каждый знал, правительство Саудовской Аравии пригласило эти войска, чтобы защитить мусульман, когда иракские войска вошли в Кувейт. Возможно, они могли напасть и на священные места для того, чтобы присоединить их к Ираку. Создалась бы очень серьезная ситуация, поскольку эти силы также могли захватить западные нефтяные месторождения. По этой причине правительство Саудовской Аравии, как суверенное государство, имело полное право обратиться за защитой, и в интересах Америки было предоставить такую защиту, поскольку им было не нужно, чтобы Мекка и Медина сталь частью Ирака. Так или иначе, защита, обеспечиваемая американскими войсками, предотвратила такую возможность, и мы не можем обвинять генерала Шварцкопфа в составлении расписания для конца месяца Рамадан и месяца Шавваль. А также мы не можем обвинять его в том, что он четко определил время для стояния у горы Арафат, жертвоприношения и бросания камней, а также назначил последний день Рамадана в качестве даты закрытия регистрации для тех, кто желал провести хадж.

Дату последнего дня Рамадана нельзя было оставить как раньше, в соответствии с новолунием, так как это могло поставить под угрозу силы, возложенные на защиту Королевства Саудовская Аравия. Иными словами, у генерала Шварцкопфа не было выбора, кроме как назначить четырнадцатое апреля датой последнего дня Рамадана и пятнадцатое апреля первым днем месяца Шавваль.

В дополнение к запретам, упоминаемым в Коране — «пусть не будет никаких непристойностей, ни злобы, ни пререканий в хадж», генерал Шварцкопф постановил, что паломникам в в священном доме Божьем в этом году придется соблюдать дополнительный список запретов, составленный им лично. Этот список запретил паломникам приносить с собой любые картинки, кроме той, что находится в паспорте, а также книги, кроме Корана, Хадис и Фикха.

Он также запретил паломникам произносить любые другие молитвы, кроме одобренных генералом, копии которых были доступны бесплатно в офисах всех гидов. Это предписание должно было строго соблюдаться, так как любая другая форма молитвы под прикрытием свободы слова могла привести к враждебным лозунгам против американских сил, или, возможно, против самого генерала и его президента — не дай Бог!

Такая ситуация могла стать агитацией в пользу проведения маршей протеста, которые нарушат закон и порядок, за которые несут ответственность американские войска. Ведь Мекка является неотъемлемой частью Королевства Саудовская Аравия, защита которого была единственной обязанностью генерала Шварцкопфа. Так в чем же проблема с Рамаданом, растянувшимся на 32 дня, с праздником, приходящимся на третий день месяца Шавваль вместо первого, с принятием военных предписаний для Хаджа?

Кто был виноват в произошедшем? Без сомнения, это был тот, кто отклонился от правильного курса действий, тот, кто не повиновался приказам. Зачем искать кусок ясного неба, чтобы увидеть новолуние? Ведь проще сказать: «это был пасмурный день», тем самым убив нескольких зайцев одним выстрелом. Кроме того, вы всегда могли списать на пасмурную погоду тот факт, что Рамадан длится тридцать два дня, возможно, вы бы могли получить за это дополнительное вознаграждение. На любое оспаривание вашего права у вас есть один ответ, почерпнутый в Коране: «о те, которые уверовали! вам предписан пост, подобно тому, как он был предписан вашим предшественникам, — быть может, вы устрашитесь» (Коран, сура 2, стих 183). Так что вы должны склонить свои головы перед Богом, ведь того велит Коран.

Коран эксплуатируют, или, скорее, им злоупотребляют многие мусульмане, чтобы получить власть и оправдать несправедливые выгоды, убийство и незаконные действия. До тех пор, пока вы утверждаете, что вы мусульманин, вы можете использовать Коран для любой личной выгоды. Можете ли вы претендовать на звание быть более благочестивыми или праведным, чем «Братья-мусульмане», Такфир-валь-Хиджра, султан Абд аль-Хамид, шейх Абд аль-Маджид, Абд аль-Рахман, или Абд аль-Норман?

Генерал Норман Шварцкопф, Мекка, Саудовская Аравия, защищенная с воздуха, с земли и моря.

Побег в Ад

Как жестоки могут быть люди, когда они собираются вместе, подобно сокрушительному наводнению, которое не имеет милосердия для тех, кто стоит у него на пути. В такой толпе никто не прислушивается к призыву о помощи, наоборот, каждый здесь сам за себя, отталкивает другого человека. Тирания личности — это самый простой вид тирании, об этом мы сейчас и поговорим. Группа людей всегда может избавиться от кого-то, в ком они перестают нуждаться, человек может быть устранен, как какое-то ненужное препятствие. Тирания масс — самый жестокий вид тирании, ведь у отдельного человека просто не хватит сил противостоять этой всепоглощающей силе.

Как я люблю свободу масс, когда они двигаются без ограничений и тех, кто ими управляет. С другой стороны, мне бы не хотелось стать препятствием на их пути. Я люблю массы так же, как и своего отца, и боюсь их не меньше, чем боюсь отца. В обществе бедуинов, где не существует системы государственного управления, кто может удержать отца от преследования любого из его детей? Да, как они любят его, и насколько они в то же время его боятся.

Как можно не любить массы, когда они счастливы и взволнованы. Они несут на своих плечах сыновей, так же, как несли Ганнибала, Барклая, Савонаролу, Дантона, Робеспьера, Муссолини и Никсона! Но как жестоки они могут быть, когда они что-то пытается их разозлить. Они построили заговор против Ганнибала, отравили его. Они сожгли Савонаролу на костре, они отправили своего героя, Дантона, на гильотину, Робеспьера был уничтожен собственной невестой, они протащили труп Муссолини по улицам Милана, и они плюнули в лицо Никсона, когда он был вынужден покинуть Белый дом, куда эти же люди торжественно впустили его раньше.

Какой ужас! Кто может заставить бесчувственных прийти в сознание? Кто может спорить с массовым сознанием, воплощенным не в одном человеке? Кто может держать руку миллионов? Кто может услышать миллион слов, льющийся из миллионов уст одновременно? Кто может говорить разумно, когда в этот момент ему страшно? Кто кого обвиняет?

С этим человеческим пожаром, горящим у вас за спиной, с обществом, которое любит вас, но не имеет к вам милосердия, и людьми, которые знают, чего они хотят от отдельной личности, но не обращают внимания на то, чего хочет сам человек, они отстаивают свои права, но игнорируют свои обязанности по отношению к вам. С такими же массами, которые отравили Ганнибала, сожгли Савонаролу, уничтожили Робеспьера, с теми, кто любит вас, но не смог зарезервировать для вас место в кинотеатре, столик в кофейне. Они любят вас, но они не показывают свою любовь к вам в таким материальным способом, как, например, кресло или столик в кофейне.

Это то, что массы делают и продолжат делать для отдельного человека. Итак, что я могу — всего лишь бедный бедуин, потерянный в современном сумасшедшем городе, жители которого бомбардируют меня своими требованиями, когда сталкиваются со мной? «Мы хотим, чтобы нам построили дом, лучше, чем этот… Улучшите нам качество телефонной связи… Постройте нам дорогу прямо над морем… Сделайте для нас общественные парки… Поймайте для нас достаточно рыбы… Напишите для нас заклинание… Благословите наш брак… Уберите бродячую собаку с нашего пути… Купите кошку для нас…». Бедняга бедуин, который не получил даже свидетельства о рождении, несущий свои вещи за плечами. Он не останавливается на красный свет, но и не дрогнет в споре с полицейским.